Эдуард Багиров - Идеалист
– Нет, Маш... Не сплю. Доброе утро, – до меня наконец дошло ответить. – Чем обязан?
– Ты сегодня вечером чем-нибудь занят?
– Да нет, – я немного растерялся, – не особенно... Свободен, в общем.
– Ты извини, мне сейчас не очень удобно разговаривать, – вполголоса говорила Маша. – Давай сегодня вечером на Ярославской улице, в «Петровиче», в половине одиннадцатого, ладно? Там концерт группы одной нашей, ну, в общем, пообщаемся заодно. Договорились?
– Конечно, – я бросил быстрый взгляд на циферблат мобильника. – Обязательно буду.
– Ну все, тогда до вечера. Там найдемся. Пока.
Связь прервалась. Я в раздумьях медленно вышел на утреннюю привокзальную площадь. Мутным селевым потоком пронеслась в голове масса дел, редакций, отчетов, планерок, сдач материала и прочая тряхомудия, ждавшая меня после отпуска в Москве.
– Э! – оскалился на меня железными зубами какой-то небритый шахид, подпиравший задницей старую-престарую «жигули-шестерку»; видимо, чтоб не развалилась. – Такси нада?
– Да, конечно, – тут же среагировал я. Забросив рюкзак на заднее сиденье пожилого агрегата, я устроился впереди, пристегнулся, достал сигареты, закурил. Рухлядь взвизгнула стартером, вздрогнула и закряхтела.
– Куда едем? – довольно улыбнулся джигит.
– Во Внуково, в аэропорт. Побыстрей только давай.
– Вах, – джигит улыбнулся еще шире. – Вагызал, аырапорт. Турыст, да?
– Вечный, – теперь улыбнулся и я, отвернулся к окну и до самого аэропорта не проронил больше ни слова. И во Внуково, в каком-то баре, пока смотрел в интернете концертный график киевского филиала клуба «Петрович», я тоже сидел молча. И в киевском аэропорту «Борисполь» до самой стоянки такси тоже молчал. Только улыбался.
XIX
– Ты откуда взялся, мутант? – изумленно вытаращился Стас, увидев меня на пороге. – Я же тебя сам сегодня на паровоз сажал.
– От верблюда, – сделал я загадочную рожу и закинул в угол рюкзак. – Иду на концерт какой-то группы «Ундервуд». Знаешь такую?
– Ясен хрен. Кто их не знает-то.
– Тогда наливай.
Стас налил. Я поднял рюмку:
– Ну, за «Ундервуд».
– Вот думаю, тоже, что ли, с тобой сходить, – Стас прищурился. – А шо такого? Группа мне нравится...
– Только попробуй, – отрезал я. – Хитрая хохляцкая морда.
Мы чокнулись. Стас искоса взглянул на меня, тряхнул головой и вместо закуски повертел пальцем у виска. Глаза его, впрочем, улыбались.
С Машей мы встретились внутри заведения. Она сдержанно поцеловала меня в щеку, мы сели за столик у сцены и заказали выпить. В «Петровиче» было довольно шумно, да и вообще беседа как-то не клеилась – я просто молча смотрел на Машу. Я любовался ею во все глаза. Впрочем, она довольно скоро потеряла ко мне всякий интерес – на сцену вышли музыканты. Я было немного обиделся, но когда началось собственно мероприятие, сразу все понял.
Концерт оказался на удивление хорош, и мне доставило удовольствие лишний раз убедиться в превосходном вкусе моей спутницы. Со сцены накрывало волнами харизмы и обаяния, а от словарного запаса в текстах песен и колоссального построения фраз я просто обалдевал. Я и не подозревал, что современная русская говноэстрада способна породить такой шедевр, поэтому русскую музыку не слушал в принципе, и открытие в виде ребят из «Ундервуда» оказалось на редкость приятным.
Незаметно пролетели полтора часа, и мы с Машей оказались на улице. Глаза ее горели. Мы взяли такси, и она назвала адрес какого-то очередного заведения. Хотелось побыть в тишине.
Мы сидим в едва освещенном углу кафе, в удобных кожаных креслах. В моем бокале с виски одиноко болтается кубик льда; Маша, сидя напротив, пьет вино и курит. Она очень красивая.
– Ты когда в Москву-то?
– Никогда, – улыбнулся я. – Останусь здесь жить. Чего я там не видел? А тут есть ты.
– Не выдумывай, – она тоже улыбается. – Ты же знаешь, что здесь тебе вообще лучше не показываться. А там ты дома, и тебе ничего не угрожает.
– По-ку-ситесь на президента, – пропел я вполголоса. – У него теплый взгляд и улыбка. Но думать, что он не умеет стрелять – большая ошибка.
– Смотри-ка, запомнил, – она снова улыбается: напетая мною песенка – из репертуара сегодняшнего концерта. – Мне очень приятно, правда. Это моя любимая группа. Но, – она посерьезнела, – ты, к сожалению, не президент. И стрелять вряд ли умеешь. Хотя... взгляд у тебя тоже теплый.
– Люди с теплыми взглядами президентами не бывают, Маш, – я сбросил окурок в пепельницу-самозакрывашку. – Кстати, скоро в Киеве как раз выборы. Может, я еще успею подать заявку на участие.
– Скажи, Илья, а чего ты от меня хочешь? – вдруг спросила она в лоб. – Я ведь все вижу.
– Тебя, – вылетает автоматически. – Всю целиком. С головой вместе.
– Быстрый какой.
– Не забывай, что я живу в Москве, – я иронично улыбаюсь. – Я даже жду быстро. У нас там так.
– Боюсь, что голову мою тебе не осилить, – по ее улыбке чувствуется, что мой ответ вполне предсказуем. – А без нее все остальное не имеет никакой особенной ценности. Все, как у всех.
– Ну, не все... – как в полусне, я рассматриваю ее красивые руки. Правое запястье украшает довольно скромный с виду, но очень стильный браслет. – Не все, Маш. Ты мне нравишься вся, до кончиков ногтей.
– Это я вижу. Ты мне тоже нравишься. Но что мы теперь будем с этим делать?
– Давай просто будем, – предлагаю я. – Просто имей в виду, что я в твоей жизни уже есть. Я – данность. Хоть тушкой, хоть чучелом, главное – чтоб ты у меня была. Я тебя принимаю в любой ипостаси.
– Да проблема-то не в тебе, Илюш, – она опускает взгляд и делает глубокую затяжку. – Проблема во мне.
– Твои проблемы – мои проблемы, – заверяю я.
– Нет, Илюш, эти проблемы только мои. Ты и понятия не имеешь, какие они... Впрочем, ладно. Так что ты хочешь?
– Сделать тебя счастливой. Ну, правда. Карьера, ипотека, квартира в Москве, дети и прочее.
– Красивые, должно быть, получились бы дети, – она задумчиво меня разглядывает.
– И умные, – поддерживаю я эту затертую банальность.
– М-да... А скажи мне, коварный обольститель, почему квартиры в Москве у тебя до сих пор нет? По ипотеке. Или, как говорят наши хохлы, если ты такой умный, то почему тогда не богатый?
– Потому что не занимаюсь зарабатыванием денег, – пожал плечами я. – В мире и без того много интересного. А ты как раз превосходный стимул.
– Ты уверен, – она приподняла бровь, – что я хочу быть стимулом? А я ведь не хочу. Рядом с мужчиной мне нравится быть просто женщиной.
– Это вполне резонно, – заверяю я. – Но, видишь ли, я отношусь к разряду мужчин, которым стимул именно необходим. Без ощутимой причины вертеться, как белка в колесе, я попросту не собираюсь, понимаешь?
– Не понимаю.
– Чего не понимаешь?
– Ничего не понимаю. У мужчины, который хочет быть с женщиной, должен быть хотя бы дом. Вот представь на минутку, что я сейчас бросаю все и переезжаю к тебе в Москву. И что? Что мы будем делать? Где жить?
– Как это где? Я снимаю отличную квартиру, рядом с метро. Но ради такого дела снял бы другую, побольше... Ну, или купил бы, с кредитом на работе мне с удовольствием помогут.– Илюш, – она выпустила в потолок струйку дыма. – С каким еще метро? Пойми меня правильно. Я не хочу быть никаким, блин, стимулом. Мужчина должен быть самодостаточен безо всяких стимулов. Просто потому, что он мужчина. А ты еще пацан. И раздолбай, к тому же, – заключила она.
– С чего ты взяла, что я раздолбай? У меня просто другие ценности.
– Ну-ка, ну-ка, подробней, очень интересно, что это за ценности такие.
– Ну, хватит ерничать, Маш, – я, словно защищаясь, поднял вверх ладони. – Какая ты беспощадная, смотри-ка. Стимулом она, видите ли, быть не хочет. Понимаешь, я человек весьма объективный. Я отлично представляю себе свои возможности, способности, потенциал и прочее. К тому же я и есть самодостаточный, как бы тебе ни казалось, что это не так. Но даже зарабатывая вполне ощутимые деньги, я могу спокойно прожить всю жизнь в съемной однушке на окраине города. Потому что мне плевать. Меня не беспокоят такие категории.
– А меня – беспокоят, – непробиваемо заявляет она. – Я, к слову, и не собиралась к тебе переезжать. У меня все в порядке и в жизни, и в делах, и менять что-либо кардинально я не планирую. Просто хочу, чтоб ты понимал на будущее: надежный мужчина предпочтительнее ненадежного.
– А я хочу, чтоб ты понимала: надежность – это не настолько примитивно. Если я еще не впрягся в двадцатилетний кредит, то это вовсе не означает, что я не мужчина. У меня тоже есть потребность, чтобы моя женщина была со мною счастлива. Причем потребность инстинктивная, на подсознательном уровне. А ты мне про стимул... Скажи, ну что плохого в том, чтобы стать смыслом жизни для любящего тебя мужчины?
– Да ладно, Илюш, – она лучезарно улыбнулась. – Хватит на сегодня. У нас просто разные взгляды.
– Это ведь хорошо. – Когда она улыбается, я теряю волю. – Значит, нам не будет скучно.
