Эдуард Асадов - Что такое счастье. Избранное

Играет нынче мышцами Америка,
Всем недовольным карами грозит!
А если кто-то слабо возразит,
То сразу же — всемирная истерика?

А ведь давно ли были времена,
Когда не все с ней в страхе соглашались,
Была когда-то на земле страна,
Вполне авторитетна и сильна,
С которой, споря, все-таки считались.

Так что ж теперь, скажите мне, стряслось?
Какие политические пасти,
Какая подлость и какая злость
Нас разорвали, в сущности, на части?!

Ударили разбойно, со спины,
Творя свои законы и расправы.
И больше нет огромнейшей страны,
Нет самой мощной на земле державы…

Сейчас о тех, кто это сотворил,
И говорить бессмысленно, наверно,
И вряд ли нынче кто отыщет сил,
Чтоб выжечь на планете эту скверну!

Случившегося вспять не обратить,
И это зло навряд ли одолимо.
А вот о том, как всем нам дальше жить,
А коль точней, то быть или не быть?
Подумать, хоть убей, необходимо!

Да, было время, когда две страны,
Коль выла политическая вьюга,
В любой момент разумны и сильны,
На грани споров мира и войны
Могли уравновешивать друг друга.

И вот, когда разгрохали одну,
Столкнув с вершины, словно с пьедестала,
Другая в высоту и ширину
Как бы удвоясь, мощью заиграла!

И став теперь единственным судом
Над всей планетой в ранге сверхдержавы,
Она грозит военным кулаком,
Готовым для издевок и расправы.

Ну а кого теперь страшиться ей?!
Кто заикнется против этой власти?!
Диктуй условья, самодурствуй, бей!
Ставь на колени земли и людей,
Такое ей ведь и не снилось счастье!

И вот встает глобальнейший вопрос:
И никого он, право же, не минет,
Встает он перед каждым в полный рост:
Так как нам жить, товарищи, отныне?

И в трудный час, в сгущающейся мгле
Ужель не взвить нам брызжущее пламя?!
Неужто же на собственной земле
Нам быть и впрямь безмолвными рабами?!

Ужель не возродить нам нашу честь
И жить в каком-то нищенстве и страхе?
Ведь те, кто взяли власть над нами здесь, —
Там за границей ползают во прахе!

Так кто же мы? И с кем? И с нами кто?
Давайте спросим, только очень честно:
Неужто нам и вправду нынче лестно
Быть государством чуть не номер сто?!

Играют США сегодня мышцами:
«С Россией — все! Погашена звезда!» —
Так что ж мы, вправду стали нынче бывшими
И вновь уже не встанем никогда?!

Неправда, ложь! Ведь всякое случалось:
Нас жгли не раз и орды, и вражда.
Но только вновь Россия возрождалась
И в полный рост упрямо подымалась
Могуча и светла как никогда!

Пусть нынче мы в предательстве и боли.
И все же нас покуда не сгубить,
Не растоптать и в пыль не превратить!
Мы над собой такого не дозволим!

Сдаваться? К черту! Только не сдаваться!
Неужто мы и совесть предадим?!
Ведь если жить, то все-таки сражаться,
Иначе нам ну некуда деваться!
И мы всю эту нечисть победим!

Когда тучи в прошлые года
Дни мои ничем не омрачали,
О, как ваши голоса звучали
О любви и дружбе навсегда!

И, когда за дружеским столом,
Бахус нам подмигивал в бокале,
Как же вы надежно обещали
Подпереть при трудностях плечом!

Ах, друзья мои литературные!
Как мы славно дружбою сошлись!
Только жаль, что речи ваши бурные,
А точнее, попросту дежурные,
Кончились, едва лишь начались…

И когда вдруг над моею крышей
Беспощадно грянула гроза,
Что ж вы все попрятались как мыши?
Впрочем, хуже: даже мыши тише,
Спрятав в телевизоры глаза…

Только трудно мы и раньше жили:
Не давая на покой ни дня,
Помните, как яростно бранили
Критиканы разные меня?!

Не хочу вынашивать обиду,
Только как я ждал в дыму страстей,
Чтоб хоть кто-то из моих друзей
Взял и встал бы на мою защиту!

Если ж скажут мне, что так вот жить
Мир привык и спорить тут напрасно,
Я бы согласился, может быть,
Говорить — не делать. Это — ясно!

И чудес я, право бы, не ждал.
Может, впрямь вот так живут повсюду?
Только чудо, подлинное чудо
Я нашел, открыл и повстречал!

Без расчета, выгоды и службы,
Без высоких и ненужных фраз,
Чудо самой настоящей дружбы,
Что прочней, чем сталь или алмаз!

Вроде бы почти обыкновенные,
Без имен, прославленных в веках,
Косточка армейская: военные,
Только в смысле ценности — бесценные,
С красотою в душах и сердцах!

Ну а чтоб избегнуть повторения
В светлой благодарности своей,
Я скажу, что, полный озарения,
Я уж написал стихотворение
И назвал: «Сердца моих друзей».

Ну а чтоб вовеки не пропала
Скромность с удивительной душой,
Вот они — четыре генерала,
Те, что в бедах всякого накала
Как четыре брата за спиной:

Виктор Чибисов, Юрий Коровенко,
Александр Горячевский
и Борис Сергеев…

А пою сейчас я строки эти
Как певец взволнованно с листа.
Вновь и вновь затем, чтоб на планете
Некогда не гасла красота!

Чтобы, встретя в трудную годину
Кто-то в жизни друга своего,
Помнил бы, что горькая кручина,
Не щадя ни возраста, ни чина,
Может больно клюнуть и его!

Так-то вот, друзья литературные!
Нет, не все, конечно же, не все.
А лишь те, простите, только те,
Чьи сердца изменчиво-дежурные.

Жизнь не вечно светит, как звезда.
А порою жжет, как черный пламень.
И, коль грянет где-нибудь беда,
Я прошу вас: сердцем никогда,
Никогда не превращаться в камень!

Пришли друзья. Опять друзья пришли!
Ну как же это славно получается:
Вот в жизни что-то горькое случается
И вдруг — они! Ну как из-под земли!

Четыре честно-искренние взора,
Четыре сердца, полные огня,
Четыре благородных мушкетера,
Четыре веры в дружбу и в меня!

Меня обидел горько человек,
В которого я верил бесконечно,
Но там, где дружба вспыхнула сердечно,
Любые беды — это не навек!

И вот стоят четыре генерала,
Готовые и в воду, и в огонь!
Попробуй, подлость, подкрадись и тронь,
И гнев в четыре вскинется кинжала!

Их жизнь суровей всякой строгой повести,
Любая низость — прячься и беги!
Перед тобой четыре друга совести
И всякой лжи четырежды враги.

Пусть сыплет зло без счета горсти соли,
Но если рядом четверо друзей
И если вместе тут четыре воли,
То, значит, сердце вчетверо сильней!

И не свалюсь я под любою ношею,
Когда на всех и радость, и беда,
Спасибо вам за все, мои хорошие,
И дай же Бог вам счастья навсегда!

Как бы нас жизнь ни швыряла круто,
Сердце! Мы больше чем сверхдрузья!
Ведь нам друг без друга прожить нельзя
Ни часа, ни дня, ни одной минуты!

Когда мне, едва ли не ежедневно,
От стрессов приходится защищаться,
Ты вместе со мною спешишь сражаться
И бьешься в груди горячо и гневно.

А если подарят мне свет любви,
Правдиво иль нет — уточнять не будем,
Ты радостно гонишь поток крови
И вместе со мною смеешься людям!

Когда ж, утомясь от дневных трудов,
Я сплю то темно, то светло, то гневно,
То спать только я как сурок готов.
А ты… Ты не спишь и, не зная снов,
Все трудишься ночью и днем бессменно!

Уснуть могут вьюга и ураган,
Леса, города, и моря, и реки,
Всем отдых на свете бывает дан.
И лишь у тебя его нет вовеки!

Кусали и подлость тебя, и зло,
И множество низостей и фальшивостей
О, сколько ж ты стрессов перенесло
И сколько знавало несправедливостей!

Я счастье наивно себе ковал,
Был глупо доверчив и все ж не сетовал
Прости, коль порой тебя огорчал,
Хоть этого вовсе и не желал,
Тем паче что сам же страдал от этого!

А если вдруг что-то в тебе устанет,
Ведь всякое может, увы, случиться…
И ты, задремав, перестанешь биться,
То в этот же миг и меня не станет…

Пусть в ярости каркало воронье,
Мы жили без хитрости, без изгиба.
Я вечно был твой, ну а ты — мое.
И вот за любовь и за все житье,
За стойкость, за свет, за терпенье твое
Поклон до земли тебе и спасибо!