Татьяна Батенёва - Внучка, Жук и Марианна
Катя молча подошла, села рядом. Самая бойкая старушка подскочила к открытому окну.
— Милок, а ты нас с Петровной не подбросишь до райцентра-то? А то нам в пенсионный, а там только до обеда.
— Садитесь, бабушки, чего уж там, — не слишком радушно пригласил старух Николай.
Те обрадованно подобрали юбки, полезли в машину. Николай вышел, закрыл за ними дверь, сел за руль и молча тронул с места.
Катя сидела подобравшись, держа сумочку на коленях. Чувство неловкости не проходило.
Старушки сзади примолкли — то ли из любопытства, то ли от страха — Николай гнал на скорости не меньше ста километров.
— Вы по делам? — отрывисто спросил он.
— К нотариусу, заявление надо подать, — коротко сказала Катя.
— А-а, правильно, а то срок пропустите, потом мороки не оберешься, — кивнул он. — Я вот так с бабкиным домом по судам ходил. Не знал, что надо сразу же к нотариусу. А бабуля даже не говорила, что завещание на меня составила.
Бабки сзади молчали, как немые. До райцентра доехали за полчаса, хотя на автобусе обычно надо было трястись целый час. Старушки, благодаря и суетливо кивая, выбрались из машины на центральной площади. Катя тоже вышла.
— Спасибо вам, а то ждала бы неизвестно сколько.
— Вы когда назад? — делано равнодушно спросил Николай.
— Не знаю, как получится.
— Давайте так, я в двенадцать часов тут буду ждать, если управитесь, довезу домой, — предложил он.
— Хорошо, спасибо, только я не знаю… — Катя не успела договорить.
— Ну, получится — получится, а нет, так на автобусе доедете, — усмехнулся он. — Где автостанция, знаете?
— Да-да, спасибо, не беспокойтесь.
Николай сел за руль и снова резко ударил по газам.
* * *К удивлению, в нотариальной конторе народу было мало, Катя управилась уже к половине двенадцатого. Дошла до площади, «Нива» Николая стояла под раскидистым тополем, а сам он сидел, выставив ноги на улицу. Увидев Катю, помахал рукой и уселся за руль. Катя уже почти приблизилась к машине, когда с тротуара к Николаю кинулась высокая красивая женщина в шикарном джинсовом костюме, сплошь расшитом цветами, кнопками и блестками. По плечам рассыпались ухоженные черные волосы, на лице — тщательно наложенный макияж.
— Коленька! — радостно закричала она. — Ты здесь, и не позвонил, я бы обед заказала заранее. — Она всунула голову в открытое окно и поцеловала Николая в губы. Тот мельком взглянул на Катю, которая не знала, как поступить: то ли сесть в машину, то ли пройти мимо.
— Садитесь! — громко сказал Николай, распахивая перед ней дверцу. — Привет, Наталья! Извини, мы спешим.
— О, да ты не один! — кокетливо проговорила Наталья, исподлобья рассматривая Катю, все еще стоявшую в нерешительности у машины. — Познакомил бы с девушкой. Куда это вы так спешите, не пожар ли? — И она засмеялась, запрокидывая голову и выгибая шею. Катя мгновенно узнала смех — значит, именно эта красотка была у Николая и это ее роскошная красная машина прочертила светом фар по окнам…
— Это Катя, — сдержанно сказал Николай. — Внучка соседки моей, Катерины Васильевны. У нее дела срочные, я вызвался помочь. Катя, это Наталья, знакомьтесь.
Катя кивнула и села в машину, все время ощущая на себе оценивающий взгляд Натальи. «Вероника! — вдруг вспыхнуло в голове. — Ведь совсем они разные, а взгляд точно такой же: как будто в уме просчитывает, принимать меня всерьез или можно не принимать. Живой калькулятор!»
Наталья осмотрела ее, как товар на витрине, не пропустив ни скромной майки, ни просто заколотых на затылке волос, ни лица без макияжа… И, верно, решив, что принимать всерьез тут нечего, снова приблизила лицо к Николаю, положила полную холеную руку на его плечо.
— А может, останешься, пообедали бы, у меня осетрина сегодня свежая, креветок завезли…
— Не могу, извини, Наташ, в следующий раз. — Николай отстранился от окна и включил зажигание. — Пока! — И резко рванул с места.
Катя сидела, сложив руки на сумке, и старалась не смотреть на Николая. Ей было неловко, видимо, ее присутствие оказалось совсем некстати.
— Николай, вы довезите меня, пожалуйста, до автовокзала, я на автобус сяду, — по-прежнему не глядя на него, проговорила она. — А вы останьтесь, если нужно…
— Кому нужно? — сквозь зубы ответил он. Катя мельком взглянула на него: брови сведены, на щеках бегают желваки.
— Ну, может быть, вам нужно? — не сдалась она.
— Мне тут ничего не нужно, вот довезу вас, и на объект поеду, у меня в двенадцать там встреча с хозяином. — Голос немного помягчел.
— Извините, я зря это… — огорченно сказала Катя.
— Да нет, ничего. — Он быстро посмотрел на нее и улыбнулся: — Все в порядке.
Остаток дороги оба молчали: Катя от неловкости, а Николай, похоже, в уме считал что-то.
Открытие
Жуку не дремалось, хотя время было самое подходящее — полдень, жара. Да и хозяйки дома нет, демонстрировать бдительность вроде не надо. Он вылез из будки, обошел ее вокруг, плюхнулся на пузо в коротенькой тени. За воротами завизжали тормоза, во двор вошла Катя, на ходу прощаясь с Николаем.
— Сейчас, Жучок, покормлю, а то утром некогда было, прости! — пробежала она мимо будки.
Жук торопливо вскочил, приветственно замаячил хвостом, состроив озабоченную мину — мол, на посту мы, не дремлем!
Катя вынесла кастрюльку с кашей, выложила ее в миску — о металл тяжело брякнула большая кость. Жучок облизался: все-таки понимающая хозяйка — это что-то! Катя потрепала его по загривку и ушла в дом.
На заборе нарисовалась Марианна, снисходительно наблюдая, с каким увлечением Жук углубился в миску.
— Все метелишь! — не то спросила, не то укорила. Жук поднял голову, слизывая с носа густую кашу. — И куда в тебя столько влезает?
— Куда-куда, я бегаю вон сколько! — невнятно пробурчал Жук. — Попробуй побегай с мое!
— Вот еще! — фыркнула Марианна. — Толку-то от твоей беготни! Брехню всякую по поселку собираешь! С Громом так и не договорился?
— Почему это не договорился? — оскорбленно перестал вылизывать миску Жук. — Очень даже договорился. Обещал пособить. Надо только с Мухой теперь пошептаться. Чтоб она огра… оргини… организовала чтоб. Как Внучка на станцию пойдет. Сегодня сбегаю попозже, надо же все обмозговать нам с Мухой.
— Об-моз-гова-а-ать! — с иронией протянула Марианна. — Да уж вы намухлюете, известные мудрецы. Особенно Муха твоя!
— Ты Мушку не трожь, — обиделся Жук. — А то вот не пойду, и все. Сама хитрые мухляжи придумывает, а на нас сваливает!
— Ну ладно-ладно, не кипятись! — примирительно промурлыкала Марианна. — Сходи к Мушке, сходи. Только о деле не забудь, смотри, Дон Жукан хвостатый!
— Сама-то бесхвостая, что ль? — зашелся мелким лаем Жук. — Ой, не могу, уморила! Ни разу я кошку бесхвостую не видал!
— Твое счастье! — изогнула спину Марианна. — Кошка бесхвостая в нашем роду одна, называется рысь. И с таких, как ты, шкуру спускает в один момент!
И, спрыгнув с забора, исчезла в густой траве. Жук озадаченно поднял одно ухо — неужели такие кошки тоже бывают?
И опять сон не шел, Катя вертелась, перекладывала подушку холодной стороной вверх. Вспоминала Наталью с ее победительной красотой и уверенностью в себе. Наталья, Вероника, другие известные ей женщины, наделенные талантом пробивать стены и покорять людей, всегда казались ей сделанными из какого-то другого материала, чем она сама. Твердые, пуленепробиваемые, стальные, они словно летели по четкой траектории, отлично знали, чего хотят, и умели этого добиваться.
«А ты мямля, бескостная тряпичная кукла, — сама себя ела Катя, — хоть раз отстояла то, что считала правильным? Хоть раз добилась, чего хотела? Алешка не в счет, ты его даже не добивалась, ты сама упала к нему в руки, как спелое яблоко, едва он руку протянул. А сегодня — молчала, как девочка-приготовишка, когда эта женщина разглядывала тебя бесцеремонно, а в ее глазах мелькали цифры, будто в калькуляторе. И ладно бы это унизительное разглядывание было чем-то оправдано — хотя бы твоим интересом к Николаю, что ли… А то ведь просто задаром… Стоп!» Она даже села на постели от неожиданности.
— А ведь врешь! — удивленно произнесла вслух. — Ведь потому и обидно было, что есть, есть интерес! Тебя ведь порадовало, что он так сухо говорил с ней, и кольнуло, когда она откровенно целовала его, не стесняясь твоим присутствием. Так вот оно что!
Катя воинственно взбила подушку кулаками и улеглась в позе мумии, злясь на себя за открытие. Ну-ка, спать! — мысленно прикрикнула она на себя. Тоже мне романтическая героиня! Влюбилась в соседа по имению, прямо Тургенев ка кой-то. Глупости это все, надо домой ехать.
Она снова завертелась в постели, вспоминая серую унылость своего существования прошедшей зимой. Офис, затылки коллег, не поднимающих глаз от компьютеров, изысканные шутки Вероники, ошалелые глаза Алешки, который ходит за ней по пятам, как собачка Павлова. И одинокие вечера в сумрачной комнате, полной его запахов, жестов, смеха, его вылезающих отовсюду вещей, хотя он как будто все перевез в свой новый дом…
