Владимир Нестеренко - Огненное погребение
КАБАН: И что?
ФИЛИН: Кто не ведется, снова на неделю в бункер. На третью неделю все соглашаются.
КАБАН: Ты голова… и на зоне ты же все разруливал… левак вместе гнали…
ГИТЛЕР (мрачно): Что ты там гнал? Ты чего, на должности был, а? Саня?
АНДРЕЙ: Погоди, братан, что у тебя в голове… Потом про должностя. Скажи, Филя, ты им настоящую «торпеду» колешь?
ФИЛИН: Настоящая денег стоит. Воду двигаю.
АНДРЕЙ: А паспорта настоящие делаешь, или тоже разводишь?
ФИЛИН: Паспорта настоящие, через райотдел.
АНДРЕЙ: Любому, что ли?
ФИЛИН: Проверяют, со слов. Если был такой где-то, то делают. Ну, конечно, чтоб не тормозили, благодарю их там.
АНДРЕЙ: Например, если в Мойске жил фраер да забомжевал?
ФИЛИН: Хоть в Мойске, хоть в Бийске, какая разница?
КАБАН: Да этот Мойск река смыла лет пять назад. Вообще, начисто.
ФИЛИН: Наверно, делают. А чего, спросить могу.
В дом заходит Люба и Жена фермера.
Давайте, присаживайтесь, скучно без вас.
Звонит телефон. Люба достает трубку, это тот телефон, который был с ней все время, в Крыму, в Москве, во Владимире.
ЛЮБА (говорит на цыганском): Мама? Здравствуй! Мы уже едем к тебе, скоро будем, встречай! Да, все хорошо… Да, было… Мама…
ГИТЛЕР: А вот на крытой нельзя на своем говорить, если в хате русские есть.
КАБАН: Точняк. Чтобы заговор не сделали.
Андрей не реагирует, смотрит на телефон в руках у Любы.
АНДРЕЙ: Узнай за Мойск, братан.
ФИЛИН: Узнаю.
АНДРЕЙ: У тебя машина есть?
ФИЛИН: Есть, «Газель».
АНДРЕЙ: Продай.
ФИЛИН: А я на чем буду?
АНДРЕЙ: Продай, говорю. Мне нужнее. Тридцать тысяч.
ФИЛИН: Бери.
АНДРЕЙ: Документы потом оформим, давай ключи, мы поедем.
КАБАН: Ночевать не будем? Веришь, еле держусь, на одном характере.
АНДРЕЙ: Не будем. На юг поедем, погреемся недельку. Жди через месяц в гости, погуляем и «Газель» оформим.
Андрей берет сумку, стоявшую под столом, у его ног, выходит из комнаты, через несколько секунд возвращается, достает из кармана три пачки долларов, кладет на стол. Гитлер встает, не говоря ни слова, за ним Люба и Кабан.
* * *«Газель», купленная у Фермера.
Андрей за рулем, Кабан на переднем сиденье, Гитлер и Люба сзади.
Едут молча, без музыки, все потемнели от усталости, Люба подавлена.
АНДРЕЙ: Люба!
ЛЮБА: Да?
АНДРЕЙ: Возьми десятку из сумки, по штуке разбери. И отдельно десятку приготовь.
ЛЮБА: Сейчас. (Достает сумку и возится с ней.)
КАБАН: Слышь, Андрюха, чего ты вскипешнулся? Заночевали б у Филина.
ГИТЛЕР (Смотрит на Кабана, потом на Андрея.): Андрюха, говоришь?
АНДРЕЙ (Гитлеру): Потом, братан. Люба, ты с мобильника куда звонила?
ЛЮБА: Маме только. (С тревогой.) Думаешь, нас по нему найдут?
АНДРЕЙ: Давай сюда.
Люба передает мобильник Андрею, тот одной рукой открывает его, разламывает и по частям выбрасывает на дорогу.
КАБАН: Жестко.
* * *Больница, в палате лежит Дыбенко, голова его забинтована, видны только глаза и рот, капельница, трубка подачи кислорода.
В противоположном углу стоит маленький телевизор, два милиционера в форме смотрят футбол.
В дверь палаты стучат.
Милиционер подходит к двери, второй встает и поправляет форму, передвигает кобуру на ремне вперед.
МИЛИЦИОНЕР: Слушаю.
ГОЛОС: Лечащий врач.
Милиционер открывает запертую изнутри палату, входит Врач и жена. Врач подходит к кровати Дыбенко.
ВРАЧ: Как вы себя чувствуете?
ДЫБЕНКО: Плохо.
ВРАЧ: Нельзя вам болеутоляющие, кислотность повысится, после операции возможны осложнения.
ДЫБЕНКО: Кто там пришел?
ВРАЧ: Ваша жена. И еще один человек, в коридоре ожидает.
ДЫБЕНКО: Кто?
ВРАЧ: Не знаю. Представился Самвелом или как-то так.
ДЫБЕНКО: Пропустите.
ВРАЧ: Я не распоряжаюсь, как милиция скажет.
ДЫБЕНКО: Позови старшего.
Врач подзывает милиционера.
Там пришли ко мне. Пропусти.
МИЛИЦИОНЕР: Что значит – «пропусти»? Не положено, завтра начальство будет, с ним и решайте.
ДЫБЕНКО: Слушай, старшина, нагнись, я тебе скажу пару слов.
Врач отходит от койки, Дыбенко шепчет.
Нужен мне он, пропусти. Жена вам денег даст, не обижу. Пропустишь?
МИЛИЦИОНЕР: Хорошо, досмотрим только.
ДЫБЕНКО: Скажи ей и этому, пусть за дверью ждут.
Милиционер выпроваживает жену и Врача за дверь, затем запускает Султана.
МИЛИЦИОНЕР: Оружие есть?
СУЛТАН: Нет.
МИЛИЦИОНЕР: Руки подними. (Султан поднимает руки. Милиционер его обыскивает, извлекает складной нож.) Это что?
СУЛТАН: Перочинный. Закон разрешает.
МИЛИЦИОНЕР: Грамотный. У меня побудет, потом отдам. Иди, разговаривай.
* * *Палата. Султан и Дыбенко.
СУЛТАН: Здравствуй.
ДЫБЕНКО: Здравствуй, Султан.
СУЛТАН: Руслана убили. Кто?
ДЫБЕНКО: Девчонка. Савелюшкина дочь какая-то. Цыганка. С ней еще четверо.
СУЛТАН: Знаешь, где искать?
ДЫБЕНКО: На фирме Савелюшкина, девчонка с ними приезжала. Юрист, бухгалтер, кто там еще. Сашу найди, водителя, он Руслану сливал. Султан, тебе одному скажу.
СУЛТАН: Говори.
ДЫБЕНКО: Я знаю все.
СУЛТАН: О чем ты?
ДЫБЕНКО: Руслан на виду, а вопросы ты решал.
СУЛТАН: Твое дело? Руслана убили, надо мстить.
ДЫБЕНКО: Я деньги перевел на оффшор Савелюшкина. Четыре миллиона. Девчонка вступит в права, получит наследство.
СУЛТАН: Зачем перевел?
ДЫБЕНКО: Убили бы.
СУЛТАН: Испугался? Руслан не боялся, за тебя умер.
ДЫБЕНКО: Найди девчонку, пусть получит наследство, вернуть деньги. Треть ваша.
СУЛТАН: Треть? Половина.
ДЫБЕНКО: Треть ментам. За помощь.
СУЛТАН: Хорошо. Остальные тебе нужны?
ДЫБЕНКО: Я хочу посмотреть, как они подыхать будут.
СУЛТАН: У нас не цирк. Ты сам поправляйся.
ДЫБЕНКО: Я не скажу ментам про оффшор, скажу: просто бандиты ограбили. Менты будут давать информацию, по следствию.
СУЛТАН: Это нужно. И еще.
ДЫБЕНКО: Да?
СУЛТАН: Деньги, что у тебя взяли, не последние?
ДЫБЕНКО: Жена даст пятьдесят тысяч. Хватит?
СУЛТАН: Сто. Скажешь ей.
Султан встает со стула и подходит к сотрудникам милиции.
Все, поговорил. Нож отдай.
МИЛИЦИОНЕР: Я посмотрел, лезвие длинное. Нельзя тебе с таким по Москве ходить.
СУЛТАН: Хорошо, парень, мне нельзя, себе бери. (Хлопает Милиционера по плечу, глядя ему в глаза.) Пусть тебе послужит.
* * *Пост ГАИ.
Андрей с гаишником, невдалеке автомобиль, в нем второй гаишник.
АНДРЕЙ: Поверь, старшой, забыл техпаспорт.
ГАИШНИК: Кто в машине?
АНДРЕЙ: Родственники. На похороны едем.
ГАИШНИК: Кого хороним?
АНДРЕЙ: Уважаемого человека. Торопимся. Слушай, пропусти, а? Давай в твою машину сядем, скажу что-то важное.
ГАИШНИК: Ну, пойдем, раз важное.
Гаишник и Андрей идут в машину.
* * *«Газель».
ЛЮБА: А если не отпустят?
ГИТЛЕР: Кабан, за руль прыгнешь, если че.
КАБАН: Понял.
ЛЮБА: А Андрей?
ГИТЛЕР: Отобьем. Упадешь на пол, как на них попрем, и держись за сидушки.
КАБАН: Если перебьют нас – ты плечевая, на трассе подсела, нас не знаешь. Ясно?
ЛЮБА: Не перебьют. Вон он, обратно идет.
Андрей садится в машину, заводит мотор и едет.
АНДРЕЙ: Дальше нельзя на машине. Пока я его укатывал, им по рации сбор объявили, ориентировки будут давать, операция. Дал штуку, протер про авторитетного человека, из цыган. Он дорогу показал объездную, попробуем по ней.
ГИТЛЕР: Потом что?
АНДРЕЙ: По телефону вычислят хату, гребня этого найдут, привязанного, на ферму заедут, и к матери ее, во Владимир. В Крыму начнут пробивать, кто я и что. Узнают, что ебучий Хоронько, Николай Иваныч, по пьяни паспорт утерял, альбомы просмотрят, со свидетелями. Опознают. Может, соседа расколют, что оружие мне продал, он, черт тупой, явку напишет, с перепугу. Не сразу, конечно, но установят.
КАБАН: Вроде, так нельзя, не позволяет техника.
АНДРЕЙ: Позволяет. Меня так вычислили. Гулял с мобилкой вокруг дома одного, присматривался, а охрана сканировала все вокруг, через мусоров, получала с сотовой станции данные. Едва ушел, со стрельбой.
ГИТЛЕР: Далеко забрался, Андрюха. Сейчас что?
АНДРЕЙ: По объездной километров двадцать, «Газель» в овраг, и пешком до города. Машину там купим, оформим на Кабана, поедем как белые люди, с документами.
ГИТЛЕР: Куда поедем?
ЛЮБА: Мать нужно с собой забрать.
КАБАН: Да кому она в хуй вперлась, мать твоя? Придут мусора, попиздят, да и все на этом. Дочь взрослая, уехала, знать не знаю. Ну, хату прошмонают, на крайняк, и все.
ЛЮБА (твердо): Нужно маму забрать.
ГИТЛЕР: Кабан прав. Ни хуя мусора от нее не узнают, она нас не знает и не видела.
ЛЮБА: Не в них дело. Другие придут.
КАБАН: Какие другие?
ЛЮБА: Пострашнее вас. Совсем черные.
АНДРЕЙ: Опять приснилось чего?
