KnigaRead.com/

Лори Андерсон - Говори

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лори Андерсон, "Говори" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я знаю, о чем она думает. У нее есть выбор: она может зависать со мной и получить репутацию жуткого человека со странностями, из тех, что однажды могут устроить шоу с ружьем, или она может быть с Мартами — одной из тех девушек, которые получают хорошие оценки, делают хорошие вещи и хорошо катаются на лыжах. Что бы я выбрала?

Хизер:

— Когда ты пройдешь эту отстойную фазу в жизни, я уверена, множество людей захотят быть твоими друзьями. Но ты просто не можешь пропускать занятия и не показываться в школе. Что дальше — начнешь общаться с наркоманами?

Я:

— Эта та часть, в которой ты пытаешься быть со мной хорошей?

Хизер:

— Ты приобретешь репутацию.

Я:

— Зачем?

Хизер:

— Послушай, ты больше не можешь есть со мной за ланчем. Ох, и не ешь эти картофельные чипсы. Они делают тебя вспыльчивой.

Она аккуратно собирает остатки своего ланча в ком вощеной бумаги и отправляет его в мусорную корзину. Затем она идет к столу Март. Ее друзья группируются, чтобы освободить ей место. Они поглощают ее целиком, и она ни разу не оглядывается на меня. Ни разу.

СПРЯГАЙТЕ ЭТО

Я пропускаю занятия, ты пропускаешь занятия, он, она, оно пропускает занятия, они пропускают занятия. Мы все пропускаем занятия. Я не могу сказать это по-испански, потому что не ходила на испанский сегодня. Gracias a dios (Спасибо, боже). Hasta luego (До свидания).

Режем наши сердца

Когда мы вышли из автобуса в день Святого Валентина, девушка с выбеленными волосами залилась слезами. Спреем на сугробе вдоль стоянки было написано «Я люблю тебя, Анджела!» Я не знаю, плакала ли Анджела потому, что счастлива, или потому что мечту ее сердца невозможно прочесть. Ее милый ждет с красной розой. Они целуются прямо тут на глазах у всех. С днем Святого Валентина.

Это застает меня врасплох. В начальной школе день святого Валентина был большой головной болью, потому что вы должны были дарить открытки всем одноклассникам, даже тем ребятам, которые толкали вас, чтобы вы вступили в собачьи какашки. Затем классная мама вносила розовые кексики с изморозью пудры, и мы продавали маленькие сердечки-конфеты, которые говорили «Красотка» и «Будь моей!»

В средних классах праздник ушел в подполье. Никаких вечеринок. Никаких обувных коробок с вырезанными красными сердечками для ваших аптечных валентинок. Сказав кому-нибудь, что он вам нравится, вы должны были привыкнуть к толпам друзей с «Джанет попросила передать тебе, что Стивен сказал мне, что Даг сказал, что Кэром разговаривал с Эйприл и она намекнула, что у брата Сары Марка есть друг по имени Тони, которому ты могла бы понравиться. Что ты собираешься делать?» Проще чистить зубы мохнатой нитью, чем допустить, чтобы кто-то понравился тебе в средних классах.

Вместе с потоком учеников я иду к своему шкафчику. Мы все одеты в жакеты, поверх которых — жилеты, так что мы соударяемся и вертимся, как автомобили на автодроме на ярмарке штата. Я замечаю конверты, прилепленные скотчем к некоторым шкафчикам, но вообще об этом не думаю, пока не нахожу один из них на своем шкафчике. Надпись на нем гласит «Мелинда». Это, должно быть, шутка. Кто-то оставил его здесь, чтобы я выглядела глупо. Я внимательно смотрю через левое плечо, затем через правое, выискивая группы злых ребят, указывающих на меня. Все, что я вижу — затылки.

Что если это на самом деле? Что если это от мальчика? Мое сердце останавливается, затем вздрагивает и снова включает свой насос. Нет, не Энди. Его стиль определенно не романтичен. Может быть, Дэвид Петракис, мой партнер по лабораторным. Он наблюдает за мной, когда думает, что я не могу его видеть, боится, что я могу разбить лабораторное оборудование или снова упасть в обморок. Иногда он улыбается мне, улыбка у него озабоченная, вроде того, как вы улыбаетесь собаке, которая может укусить. Все, что я должна сделать — это раскрыть конверт. Я не могу этого вынести. Я прохожу мимо шкафчика и иду прямо на биологию.

Мисс Кин решает, что было бы мило в день святого Валентина обсудить птичек и пчелок. Ничего практического, конечно же, никакой информации о том, почему гормоны могут свести вас с ума, или почему ваше лицо вспыхивает в самый неподходящий момент, или что говорить, если кто-то действительно оставил вам валентинку на вашем шкафчике. Нет, она в самом деле рассказывает нам о птичках и пчелках.

Записки любви и измены переходят из рук в руки, словно лабораторные столы расставлены на Шоссе Купидона. Мисс Кин рисует яйцо с маленьким цыпленком внутри.

Дэвид Петракис борется со сном. Нравлюсь ли я ему? Я его нервирую. Он думает, что я собираюсь разрушить его учебные планы. Но может быть, я стала больше ему нравиться. Хочу ли я нравиться ему? Я жую ноготь на большом пальце. Нет. Мне просто хочется кому-нибудь нравиться. Я хочу записку с сердечком. Я слишком сильно оттягиваю край ногтя, и палец начинает кровоточить. Сжимаю палец, так что кровь собирается в идеальный шарик, прежде чем сорваться и скользнуть в мою ладонь. Дэвид подает мне салфетку. Я прижимаю ее к ране. Белые сегменты бумаги растворяются по мере того, как их заливает красным. Это не больно. Никакой боли, за исключением легких улыбок и стыдливого румянца, которые вспыхивают по всей комнате словно крошечные воробьи.

Я открываю блокнот и пишу Дэвиду записку: «Спасибо!» Толчком отправляю блокнот к нему. Он сглатывает, адамово яблоко срывается до нижней части его шеи и возвращается обратно. Пишет ответ: «Пожалуйста.» Что теперь? Я прижимаю салфетку к пальцу посильнее, чтобы сконцентрироваться. На доске цыпленок, нарисованный мисс Кин, вылупился из яйца. Я дорисовываю ее рисунок, изображая дрозда. Дэвид улыбается. Он дорисовывает под его ногами ветку и подталкивает блокнот ко мне. Я пытаюсь продолжить ветку до целого дерева. Выглядит достаточно хорошо, лучше, чем когда-нибудь мне удавалось нарисовать на уроках живописи. Звенит звонок, и рука Дэвида задевает мою, когда он собирает свои учебники. Я вскакиваю со своего места. Боюсь посмотреть на него. Что если он думает, что я уже открыла его открытку и он мне противен, потому что я ничего не сказала? Но я ничего не могу сказать, потому что открытка может быть шуткой, или она может быть от другого молчаливого наблюдателя, который растворился в расплывчатом пятне шкафчиков и дверей.

Мой шкафчик. Открытка все еще там, белый клочок надежды с моим именем, написанным на нем. Я срываю его и открываю. Что-то падает к моим ногам. На открытке — рисунок двух вычурных плюшевых медведей, дружно лакомящихся медом из горшка. Я открываю ее. «Спасибо за понимание. Ты самая милая!» Это написано фиолетовыми чернилами. «Удачи! Хизер.»

Я наклоняюсь в поисках того, что выпало из открытки. Это ожерелье дружбы, которое я подарила Хизер в безумии предрождественской подготовки. Тупица тупица тупица. Как можно быть такой тупой? Я слышу хруст внутри меня, мои ребра сжимают легкие, так что я не могу дышать. Я срываюсь вниз по коридору, вниз по другому коридору, вниз по другому коридору, пока не нахожу мою самую личную дверь, и проскальзываю внутрь, и защелкиваю замок, даже не озаботившись тем, чтобы включить свет, просто падаю, падаю на мили вниз, на свое коричневое кресло, где я могу впиться зубами в мягкую белую кожу запястий и плакать, как ребенок, которым я и являюсь.

Я раскачиваюсь, бьюсь головой о бетонную стену. Полузабытый праздник обнажил каждый нож, сидящий внутри меня, каждый порез. Ни Рэйчел, ни Хизер, ни даже глупому, чудаковатому мальчишке — никому не могла бы понравиться та девочка, которая во мне и которая, как мне кажется, и есть я.

Дева Мария приемного отделения

Больницу Милосердной Девы Марии я обнаруживаю случайно. Я случайно засыпаю в автобусе и совершенно пропускаю торговый центр. Больница заслуживает попытки. Может быть, я смогу выучить для Дэвида что-нибудь, относящееся к медподготовке.

Я испытываю к этому какой-то нездоровый интерес. Приемные здесь почти на каждом этаже. Я не хочу привлекать к себе внимание, поэтому пребываю в движении, постоянно слежу за временем, стараясь выглядеть так, словно у меня есть причины здесь находиться. Боюсь подхватить кашель, но у людей вокруг меня есть другие причины для беспокойства. Больница — замечательное место для того, чтобы стать невидимым, и еда в здешнем кафетерии лучше, чем в школьном.

Самая худшая приемная на этаже сердечных приступов. Здесь столпотворение серолицых женщин, вращающих на пальцах свои обручальные кольца и глядящих на двери в ожидании знакомого врача. Одна леди просто рыдает, ее не заботит, что все эти чужие люди видят, как у нее течет из носа, или что другие люди могут услышать ее, как только выходят из лифта. Ее рыдания прекращаются, едва не переходя в крик. Это приводит меня в трепет. Я хватаю пару экземпляров журнала «Пипл» и меня здесь нет.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*