Анна Джейн - Музыкальный приворот. Книга 1
— Да, точно, моя, — вновь закурил вокалист их общей группы. — Нет. Не моя. Не знаю чья. Может, его…
— У великого тебя есть конкурент? — опять заржали ребята. — Да ну на фиг!
— Может, и есть… — Кей потер лицо руками.
Рэн многозначительно взглянул на друга. Келла и Лис ухмыльнулись. Остальные ничего не знали.
— Ты же ей звонил уже, — вспомнилось Рэну.
— Ну да.
— И что ты ей скажешь? Привет, леди, тебе скучно? Грустно? Невесело? Мальчонка Кей тебя развеселит. А? — продолжал подзадоривать его барабанщик.
— Я найду, что ей сказать, — отозвался Кей.
— Можно поприкалываться по телефону, — вдруг вспомнилось кому-то из парней, не самому трезвомыслящему и умному, как в детстве и в раннем подростковом возрасте он сам с друзьями накалывал по телефону дураков. И этот молодой человек, смеясь, начал рассказывать внимательно уставившемуся на него Кею разнообразные способы розыгрышей. Блондин, криво улыбаясь, согласно кивал. Келла хлопнул себя по лбу — по его мнению, чувак совсем рехнулся.
— А вы думаете, ей понравится? — спросил Лис с большим сомнением.
Кей задумчиво кивнул.
— Ну, это же буду я, — уверенно заявил он. — Значит, понравится. Эй, дайте телефон…
Рэн самолично вложил мобильник в его протянутую ладонь.
Светловолосому фронтмену «На краю» показалось, что Кате было весело. И не только ей: прочие парни, проникнувшись вдруг идеей телефонных приколов, стали названивать своим подружкам, нещадно эксплуатируя Кея, умеющего представительно разговаривать по телефону с народом.
Да, тогда они отлично повеселились.
Но откуда он мог знать, что девочка начнет реветь из-за этого?
— Катя, прекрати. Хватит. Хватит!
Я мстительно всхлипнула. Думал, мне будет весело? Не было. Так что, отвечай за свои поступки, как настоящий мужчина. Ха-ха. И вообще мне обидно за Алину, газировку и за то, что я — дура, еще одна из нескольких тысяч.
А ты мне про телефонные звонки.
Совсем малоинтеллектуальный, что ли?
— Ну, хватит же, Катя, — попытался отнять мои ладони от лица солист знаменитой группы, у него это получилось с трудом, и его горячее почему-то дыхание ту же постаралось высушить слезы на моих щеках. — Ты ведь большая девочка, перестань. Я ждал этой встречи, а ты специально оделась так, чтобы меня позлить, — так что не реви. Я тоже могу возмущаться.
Пока он говорил, я вдруг с ужасом поняла, что теперь голос Кея напоминает мне голос Антона! Кошмар! Они у меня, кажется, в сознании скоро переплетутся в одного человека. Плохо быть ненормальной, да.
Я от неожиданности даже плакать перестала. А Кей вновь обнял меня и все говорил, спокойно и тихо, проводя щекой по моим волосам:
— Тише, девочка, тише, все будет хорошо. Успокойся. Кать, маленькая, пошли на колесо обозрения? А? Только перестань плакать. На тебя, серьезно, люди смотрят. Они думают, что это я тебя обидел. Я же не виноват, что у тебя нервы слабые.
Какой непривычный жанр — оправдание. И чего это он решил остаться со мной, а не уйти? Какой же он странный.
— Мисс, прекрати, иначе я, — его шепот защекотал ухо, — я буду к тебе приставать при всех.
Я глубоко вздохнула и отняла руки от лица, тыльной стороной ладоней вытирая мокрые еще глаза. Надо же — мисс Сдержанность плачет из-за одного и того же парня второй день подряд! Кей все-таки может гордиться.
— Молодец, — увидел, что я успокоилась, Кей и решил мне помочь вытереть слезы, однако я отвела его руку назад. Без него справлюсь. Ему это не понравилось. — Ну, ты и плакса.
Я истеричка, бери выше.
— Глупая, что ты разревелась? Объяснишь мне? Э-э-э, нет, — испугался он, увидев, что я опять шмыгаю носом, — не надо опять это делать!
— Я и не плачу, — через нос сказала я в ответ и добавила: — Я пить хочу. А ты мне не дал, когда я попросила.
— Сейчас все будет, малышка, — отвесил он шутовской поклон головой и исчез.
Его не было минут пять, и за это время я, сама от себя потрясенная, успела привести себя в более или менее приличный вид, только красные и припухшие глаза меня все равно выдавали.
— Вот, — протянул мне не самый дешевый здесь коктейль в высоком белом стакане Кей.
Я уж думала, он скажет какую-нибудь гадость вроде «упейся», но он только протянул мне трубочку. Надо же, не поленился купить коктейль, а не простую газировку. Жаль только, что эта штука молочная — от нее еще больше пить захочется потом. Но я с удовольствием выдула вкусный холодный напиток со вкусом клубники.
Кей — тоже, как коктейль из молока, клубники, сахара и мороженого. Выпьешь его — и жажда утолена необычайно вкусным и бодрящим напитком. Только вот после него вновь замучает жажда, и во рту пересохнет, и ты будешь мучиться…
Пока я медленно пила, парень внимательно рассматривал меня. Рассматривал со вкусом, вдумчиво. Может, ему денег жалко? Я молча вытащила купюры из сумки, которую все это время прижимала к коленям, и протянула ему.
— Это что? — подозрительно оглядел меня и деньги солист «На краю». Он успел поднять свою бандану и вновь ее натянуть — до сих пор боялся, что его узнают назойливые поклонницы.
— Деньги.
— Зачем?
— За коктейль.
— Ты дура? — рассерженно произнес он. — Убери, иначе я уйду.
Это почему-то испугало меня.
Какой он гордый!
Пингвин, наверное…
— Хорошо, — ответила я, засовывая банкноты обратно в карман сумки.
Кей так нехорошо смотрел на меня, что мне больше не хотелось предлагать ему вообще ничего.
— Запомни. Никогда не предлагай мне деньги. Меня это бесит. Плачу всегда я.
Я кивнула в ответ.
— Запомнила? Отлично. Так ты мне скажешь, почему разревелась?
— Просто так, — вздохнула я.
— Если просто так, тогда извиняйся, — потребовал он вдруг. — Ты мои нервы нарочно трепала.
— Что? Я?
— Я сам перед собой не привык извиняться.
— Это ты извиняйся. Ты меня достал, вот и плакала, — тут же объяснилась я. Странно дело, порыдав, я теперь опять чувствовала себя очень даже хорошо, а внимание этого раба собственного ЧСД мне очень льстило.
— Достал?
— Да. Ты меня целенаправленно унижаешь, — я посмотрела на него очень хмуро.
— Я тебя?.. Детка, ты странная.
— Я странная? Я? Это ты дурак.
— И совсем невоспитанная. Кстати, это тебе, плакса, — протянул он мне что-то черное, прямоугольное и блестящее.
Мне? Бомбу, что ли, он миниатюрную смастерил, пока я не видела?
— Не плачь больше.
— Это что? — тут же почувствовала я, как маленькие коготки любопытства раздирают меня изнутри.
