Вячеслав Недошивин - Прогулки по Серебряному веку. Санкт-Петербург
155
Странно, но позже Гумилев не раз говорил про себя: «Я - трус». Ахматова скажет на это: «В сущности - это высшее кокетство». «Николай Степанович, - запишет потом П.Лукницкий, - говорил о “физической храбрости”. Он говорил о том, что иногда самые храбрые люди по характеру, по душевному складу бывают лишены физической храбрости... Например, во время разведки валится с седла человек - заведомо благородный, который до конца пройдет и все, что нужно, сделает, но все-таки будет бледнеть, будет трястись, чуть не падать с седла... Мне думается, что он был наделен физической храбростью...».
156
13 января 1915 г. приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 24 декабря 1914 г. за №30 Н.Гумилев награжден Георгиевским крестом 4-й степени. 15 января 1915 г. за отличие в делах против германцев произведен в унтер-офицеры. В июле 1915 г. награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В августе - орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В декабре 1915 г. - вторым Георгием 3-й степени (спас под огнем брошенный отходящей пехотой пулемет).
157
Дом, в котором поселилась семья Рейснеров в 1907 г. и где она проживет до 1918 г., выстроенный в стиле модерн, стоит и по сей день. Он был построен для герцога Лейхтенбергского, правнука Николая I. У профессора М.Рейснера была здесь четырехкомнатная квартира на пятом этаже - шикарная по тем временам: электричество, телефон, ванна. В доме, как пишут, «все было чопорно, точно, сдержано. Перепутать вилки за накрытым ослепительной скатертью столом - грех, положить локти на стол - великий грех, есть с открытым ртом - смертельный грех, не прощавшийся никогда». Он - профессор государственного права, его жена, мать Ларисы, - автор рассказов, «пропахших меблирашками», по словам А.Блока. Живя здесь, Лариса окончила гимназию с золотой медалью, бегала к нынешнему Чкаловскому проспекту на каток (его заливали на месте станции метро), а к Малой Невке - играть в парке в лаун-теннис. После школы поступила в Психоневрологический институт, но одновременно посещала лекции в университете. Кругом отличница. А когда напечатала первое стихотворение, в доме был, как пишет Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, живший в семье Рейснеров, праздник на целую неделю.
158
Вообще о причинах возвращения Гумилева в 1918 г. в Россию существуют разные мнения. Сын поэта Орест Высотский утверждал, что отец вернулся из патриотических соображений. Писали, что вернулся «бороться с большевиками», что был задействован «в русской разведке». Но в реальности все было, кажется, гораздо проще. Во-первых, это был приказ его начальства в Лондоне, основанный на финансовых затруднениях русской военной миссии, во-вторых, на возвращение Гумилева повлиял отказ Франции не только принимать у себя русских офицеров, оказавшихся по делам службы за рубежом, но даже пропускать их через свою территорию транзитом. А в-третьих, и это, возможно, главная причина, - банальное отсутствие денег на жизнь, ибо выплата жалованья и резко, и навсегда была прекращена. Известно, И января 1918 г. русский военный агент в Англии генерал Ермолов писал другому генералу - Занкевичу: «За невозможностью откомандирования его (Н.Гумилева. - В.Н.) обратно во Францию отправляю его первым пароходом в Россию». Поэту было выдано на дорогу, кажется из личных средств генерала Ермолова, 54 фунта стерлингов, на которые он протянул до мая 1918 г., пытаясь найти работу в Лондоне, но в конце концов вынужден был вернулся в Россию - пароходом, через Мурманск.
159
О.Арбенина родилась и выросла в театральной семье, родители ее - артисты Малого театра, перебравшиеся из Москвы. Отец, Николай Гильдебрант, из шведов, из дворян, «был настоящим рыцарем чести», а мать, Глафира Панова, выросшая в балетной семье, была, по словам Ольги, «подлинно тургеневской женщиной» в том смысле, что осуждала «кокетство, адюльтеры, вольные разговоры». И отец, и мать дружили с великой Ермоловой, причем столь тесно, что даже свадьба их была устроена в доме Ермоловой в Москве. Мать Ольги, еще до замужества, была знакома с А.Островским, А.Чеховым, и если К.Станиславский был крестным старшей ее дочери, то младшую, Ольгу, крестил К.Варламов - знаменитый актер. Ольга при поступлении в 1916 г. в Императорское театральное училище взяла псевдоним отца и стала Арбениной. Писала стихи, посылала их на отзыв В.Брюсову. Потом стихи ее прочтет М.Кузмин и запишет: «Будто пятилетняя писала. Смешно, но даже не оскорбительно...» А Анна Энгельгардт была дочерью знакомого Гумилева, писателя Николая Энгельгардта, и двоюродной сестрой литературоведа и переводчика Бориса Энгельгардта. Когда-то ее отец познакомился с К.Бальмонтом, тогда безвестным поэтом, который после знакомства посмеялся над ним в письме к жене Ларисе Гарелиной: «Но... он холост и жениться не хочет никогда (о, глупец!)». На деле Н.Энгельгардт был влюблен в москвичку Катю Андрееву, которую звал замуж, но получил отказ. Ни Бальмонт, ни «глупец» Энгельгардт и вообразить не могли, что Екатерина Андреева станет вскоре второй женой как раз Бальмонта, а на первой его жене, Ларисе Гарелиной, женится Энгельгардт. Такой вот произойдет «обмен». Энгельгардт станет отцом сыну Бальмонта - Николаю, а от самого Энгельгардта у Гарелиной родится двое детей - дочь Анечка (будущая жена Гумилева) и сын Александр. Многие, правда, считали, что Анечка была все-таки дочерью Бальмонта, но родилась, когда Гарелина ушла к Энгельгардту. Не знаю, повлияло ли это обстоятельство в дальнейшем на выбор Гумилева, но в сравнении с Ольгой Арбениной, своей соперницей, Анна Энгельгардт оказалась более податливой бешеному напору поэта, и, как пишет, биограф его, уже через месяц после знакомства с ней тому было «нечего больше добиваться»...
160
Весной 1916 г. Гумилева, заболевшего бронхитом (у него, пишут, обнаружили процесс в легком), кладут на лечение в лазарет Большого дворца в Царском Селе. Здесь поэт знакомится с дочерьми Николая II - великими княжнами Татьяной и Ольгой.
161
Это было, кажется, «семейное». Георгий Иванов встречал профессора М.Рейснера на собраниях в Доме ученых после революции, где «папа Ларисы» говорил о святой науке и, «попутно, о своих заслугах перед ней: “Достаточно сказать, что в числе моих учеников есть трое ученых с европейскими именами, десять командиров Красной армии, четыре (особенно бархатная модуляция) председателя Чека”». «Что-то неуловимое их (Рейснеров. - В.Н.) отличало, - пишет Г.Иванов. - Это не было мое личное впечатление». Как раз об отце Ларисы Рейснер Гумилев как-то, смеясь, сказал Г.Иванову: «Знаешь, смотрю я на него, и меня все подмывает взять его под ручку: “Профессор, на два слова” - и, с глазу на глаз, ледяным тоном: “Милостивый государь, мне все известно”. ...Затрясется, побледнеет, начнет упрашивать». - «Да что же тебе известно?» - нетерпеливо перебьет Гумилева Иванов. «Ничего решительно. Но уверен, смутится. Обязательно какая-нибудь грязь водится у него за душой. Теперь... большинство профессоров и доцентов с этим мистическим “душком” составляет ныне цвет “марксистской профессуры”...».
