Мэри Кайе - Далекие Шатры
– Мне очень жаль, – проговорил он сдавленным голосом.
Слова прозвучали сухо и невыразительно.
– Мне тоже, – прошептала Анджали. – Так жаль, что не сказать словами. – Губы у нее затряслись, и она с видимым усилием справилась с дрожью, а потом опустила голову, так что на рот и подбородок легла тень. – Ты… ты поэтому хотел меня видеть?
– Отчасти. Но есть еще одно. Он не хочет жениться на тебе, сердце мое. Он согласился взять тебя единственно потому, что не получил бы Шушилу на любых других условиях, и потому, что твой брат заплатил ему большие деньги за согласие вступить с тобой в брак и не потребовал выкупа за тебя.
– Знаю… – Джали говорила так же тихо, как он. – Я знала это с самого начала. В зенане почти ничего нельзя утаить.
– И тебя это нисколько не задело?
Она подняла голову и посмотрела на него сухими глазами, но ее прелестный рот страдальчески кривился.
– Немножко. Но какое это имеет значение? Ты же знаешь, мне не дали права выбора. А даже если бы и дали, я все равно поехала бы.
– Ради Шу-Шу. Да, знаю. Но теперь раджа говорит, что компенсация, полученная от твоего брата за брак с тобой, недостаточно велика и что, если ему не заплатят почти втрое больше, он на тебе не женится.
Глаза Анджали расширились, она схватилась рукой за горло, но не произнесла ни слова, и Аш резко сказал:
– У нас нет таких денег, а даже если бы и были, я не смог бы распорядиться столь крупной суммой без приказа твоего брата, который, насколько я понимаю, категорически откажется ее выплатить – и правильно сделает. Однако он вряд ли потребует возвращения обеих своих сестер. Путешествие обошлось так дорого, что, боюсь, по зрелом размышлении он решит, что будет благоразумнее проглотить оскорбление и позволить радже жениться на Шушиле.
– А… а что будет со мной? – шепотом спросила Джали.
– Тебя отправят обратно в Каридкот. Но без приданого, которое раджа, безусловно, изымет в качестве компенсации за потерю невесты, совершенно ему ненужной.
– Но… но он не может поступить так, – выдохнула Анджали. – Это противно нашим законам.
– Каким законам? Здесь, в Бхитхоре, законы устанавливает раджа.
– Я говорю о «Законах Ману», которым даже он должен подчиняться, будучи индусом. В законах говорится, что драгоценности невесты являются ее истри-дханом и не могут быть отняты у нее. Ману написал: «Украшения, носимые женщинами при жизни супруга, наследник последнего не вправе присвоить. Тот же, кто присвоит оные, станет парией».
– Но ты радже не жена, а потому ему нет нужды считаться с этим законом. И он не посчитается, – угрюмо произнес Аш.
– Но… я не могу вернуться обратно. Ты знаешь… Я не могу оставить Шу-Шу.
– У тебя не будет выбора.
– Неправда! – Анджали возвысила голос, отступила на шаг и, задыхаясь, проговорила: – Раджа может отказаться жениться на мне, но он позволит мне остаться и заботиться о Шу-Шу – в качестве служанки или айи. Если он заберет мое приданое, оно, безусловно, с лихвой окупит мое скромное пропитание, даже если я доживу до глубокой старости. Когда он поймет, что без меня его жена зачахнет и умрет, то охотно оставит меня здесь. Нанду же, я точно знаю, не желает моего возвращения, ибо кто пожелает взять в жены женщину, отвергнутую правителем Бхитхора?
– Такой человек есть, – тихо сказал Аш.
Лицо Анджали сморщилось, точно у маленького ребенка, готового заплакать от боли, и она резко отвернулась и сдавленно прошептала:
– Я знаю… Но это невозможно, а потому… любому, кто спросит, ты скажешь, что я не вернусь в Каридкот и что никто не заставит меня вернуться. И что если я не могу остаться в Бхитхоре в качестве второй жены раджи, то останусь в качестве служанки моей сестры. Больше мне нечего сказать. Разве что… поблагодарить тебя за предупреждение и за все…
Голос у нее пресекся, она беспомощно потрясла головой – этот жест вызывал больше жалости, чем любые слова, – и дрожащими руками накинула покрывало обратно на лицо.
На несколько мгновений, которых как раз хватило, чтобы слезы подступили к ее глазам и пролились, Аш заколебался. Потом он схватил Джали за плечи, развернул к себе лицом и резко откинул покрывало. При виде ее мокрых щек сердце у него мучительно сжалось, и он заговорил более яростно, чем собирался:
– Не валяй дурака, Джали! Неужели ты думаешь, что он не будет спать с тобой, если ты останешься здесь в качестве служанки Шу-Шу, а не жены? Конечно будет. Как только ты окажешься под кровом раджи, ты станешь его собственностью, как если бы ты вышла за него замуж, но у тебя не будет статуса рани, да и вообще никакого статуса. Он получит возможность делать с тобой все, что захочет, и, насколько я успел его узнать, он наверняка станет тешить свое тщеславие, используя в качестве наложницы дочь махараджи, которую отказался взять в жены. Разве ты не понимаешь, что твое положение будет невыносимым?
– Оно часто таким было, – ответила Анджали, овладев собой. – Однако я с ним мирилась. И сумею смириться снова. Но Шу-Шу…
– Да к черту Шу-Шу! – в бешенстве перебил Аш. Он стиснул пальцы крепче и тряхнул девушку за плечи так, что у нее лязгнули зубы. – Это бесполезно, Джали. Я не отпущу тебя. Я думал, что смогу, но тогда я еще не видел раджу. Ты не знаешь, что он собой представляет. Он старый. Старый! О, возможно, не годами, но во всех прочих отношениях: телом, лицом и черной душой. Он весь прогнил в пороке. Ты не можешь сойтись с таким существом – с отвратительной, бессердечной, лысой обезьяной, напрочь лишенной чести и совести. Или ты хочешь производить на свет монстров? Ибо именно их ты будешь рожать – уродливых монстров и к тому же ублюдков. Ты не можешь пойти на такой риск.
Гримаса боли исказила мокрое от слез лицо Анджали, но голос ее звучал тихо, ровно и непреклонно.
– Я должна. Ты знаешь почему. Даже если ты прав насчет тщеславия раджи, он наверняка удовольствуется возможностью обращаться со мной как со служанкой, не трудясь использовать меня в качестве наложницы, и моя жизнь будет не так уж несчастна. По крайней мере, здесь я буду полезна сестре, а в Каридкоте меня не ждет ничего, кроме позора и горя. Нанду изольет на меня даже больший гнев, чем на всех остальных, кто туда вернется.
– Ты говоришь так, словно у тебя нет выбора, – сказал Аш. – Но ведь выбор есть, и ты это знаешь. О любимая моя… радость моего сердца… – Голос у него пресекся. – Уедем вместе. Мы можем быть счастливы, а здесь тебя не ждет ничего. Ничего, кроме рабского служения и унижения, и… Нет, молчи: я знаю, что Шушила останется здесь, но я уже говорил тебе, что ты заблуждаешься насчет нее. Она всего лишь испорченная девчонка, которая давно усвоила, что слезами и истериками можно добиться почти всего, а потому использует их в качестве оружия, эгоистично и безжалостно, для достижения собственных целей. Спустя какое-то время она перестанет в тебе нуждаться или даже скучать по тебе – когда станет рани Бхитхора, окруженной толпой служанок, готовых выполнить любое ее пожелание, или когда нарожает детей, чтобы любить, баловать и развлекать их. Но как насчет меня? Ведь я не могу жить без тебя… Ты нужна не одной только Шу-Шу, сердце мое. Ты нужна и мне тоже… гораздо больше, чем ей. О Джали…
