Михаил Веллер - Легенды разных перекрестков (сборник)
В Таллинне «Уздечка» собрала шеститысячный республиканский зал. Собственно еврейское население Эстонии после войны и до массовой эмиграции достигало двух тысяч. Остальные были эстонцы. Они приветствовали все национальное, что не было русским. Шерлинг был расценен как угнетенный и храбрый борец за права нацменьшинств. Овации. Плюс процент с кассового сбора и дележ сбора от неучтенных билетов. Шерлинг уже ездил в белой «Волге» и пил французский коньяк.
В этой «Волге» он катал дам и поил их этим коньяком. Он был вполне молод и более чем темпераментен. И даже кусался. Хотя это не главное, и совсем не за это они любили его.
Случился гастрольный роман у него и в Таллинне.
Собственно, только в связи с этим романом мы и упомянули Шерлинга. К самой истории он имеет косвенное отношение. И даже притянутое за уши. Но как притянутое!..
Теперь следовало бы рассказать о Николае Озерове, Славе Метревели и бедной, но славной истории советского тенниса – задолго до того, как в эту элитарную игру ударился играть престарелый президент страны, и присные с опричными верноподданно схватились за ракетки и сердца, а телевидение открыло, что важнейшим из всех видов спорта для нас является теннис. Но это уже уведет нас чересчур далеко от главной темы. Все-таки это не роман, а только рассказ.
Но не упомянуть о Тоомасе Лейусе все-таки невозможно. Тоомас бывал чемпионом страны и почти призером европейских первенств. Он был гордостью советского тенниса. И уж тем более гордостью эстонского спорта. Вот маленькая же Эстония, а как ловко эстонец бьет по мячику через сетку! Заметьте, лучше любого русского, это тоже не последнее дело.
А платили спортсменам мало. Больше советских инженеров, но гораздо меньше американских безработных. А заграница растляет своим мишурным блеском. И бедные спортсмены, которые не знали про уздечку для бедной лошади, тоже подрабатывали как могли. Контрабандишкой промышляли, валюткой баловались, гонорары за зарубежные соревнования оборачивали как могли, чтоб урвать свой кусочек от девяностосемипроцентного государственного налога, и кое-как устраивались.
Чемпион Союза по теннису Тоомас Лейус не был вовсе нищим пролетарием струнной ракетки. Кое-что у него было. По меркам простых совграждан он был просто буржуем, которому, значит, за его заслуги перед государством дозволено буржуйствовать. Квартира там большая в центре, вещи всякие хорошие, шубы и драгоценности у жены.
Вот из-за жены весь сыр-бор и произошел. У людей семейных вообще все обломы чаще всего происходят из-за жены.
Тем обиднее, что с женой Лейус не жил. Он вообще не хотел жениться. Ни на ней в частности, ни на какой другой. Ему было и так хорошо. В смысле ему было хорошо иначе. Он с детства ходил в секцию, играл в теннис с другими мальчиками, с подростками и со взрослыми дядями – а сам был такой светленький, стройненький, голубоглазый, щечки румяные: чем же он был виноват?.. У взрослых спортсменов характер спортивный, мужской, волевой, свою волю, значит, партнеру навязывать привыкли; навязали. В первый раз и водка никому не нравится, а там охота идет, распробуют и поймут удовольствие. Опять же, мальчик от тебя не забеременеет, телеги в партком и спортком никто не скатит, карьеру никто не поломает. А власти к этим шалостям спортсменов и артистов всегда относились снисходительно. Была бы на высоте спортивная честь государства, ради нее можно и этим самым, ну, пожертвовать.
Лейус и женился из государственных спортивных соображений. Перед первыми зарубежными соревнованиями. Чтоб за границу спокойно выпускали. Дома должна оставаться семья в заложниках. Такой порядок, ничего страшного, все привыкли и воспринимали как должное.
Так что жена жила с мальчиками постарше, а муж с мальчиками помоложе, а выделенной ЦК квартиры хватало на всех, и все нормально.
Но со временем Лейусу это надоело. Жена вошла во вкус своего официального положения и слишком дорого обходилась. Она разбила новую машину, она опять купила новую шубу, она шляется по кабакам и требует денег на расходы, и вообще стала слишком хорошо разбираться в драгоценностях. А он месяцами пропадает на сборах, света белого не видит из-за спортивного режима, постоянно рискует свободой, что ни говори, на таможнях, – и это на нее, получается, пашет? Обидно, согласитесь.
И он решил к черту развестись. Он всегда может взять себе жену гораздо дешевле. Нет проблем. Полстраны желающих на эту должность, да на таких-то условиях. Еще и стирать будет.
Однако характер у жены по мере роста благополучия сделался круче крутого яйца, и все попытки разговоров на эту тему она решительно пресекала. В качестве встречного иска она требовала от него исполнения супружеских обязанностей. Подлая была женщина.
Мириться с действительностью часто помогает алкоголь. И в один из моментов полного примирения с действительностью Тоомас решил примириться заодно и лично с женой. И объявил ей об этом намерении.
Но она как раз оказалась тоже примиренной с действительностью, причем тем же самым способом. И будучи крепко примиренной, неправильно поняла его примиренность. Хрен с ним, с жадным педом, примиренно сказала она. Она согласна на развод. Но только при условии, что он компенсирует ей лучшие годы жизни, когда она бесплодно страдала, пока он играл в свою поганую игру. Она имеет право на долю совместно нажитого имущества.
Разговор принял неожиданный оборот. Спортсмен был уязвлен такой подрезкой мяча. Сначала он хотел въехать ей в глаз, потом обрадовался, потом углубился в расчеты, потом задумался. Потом вдохновился благородством и ответил, что все ее вещи останутся ей, а квартиру они разменяют.
А мебель? – Поделят.
А деньги на сберкнижках? – Какие деньги? Она что, роется в его вещах? Грязная свинья! Да ее дешевле вообще убить за сто рублей!
Оценка ее жизни в сто рублей привела жену в бешенство, и она уменьшила стоимость совместно нажитого имущества как раз на упомянутые сто рублей, расколов о голову мужа хрустальный кубок, врученный ему за одну из побед. Осознав, что деньги как бы потрачены, а результата никакого, кроме головной боли, муж в свою очередь озверел. А колотуха с правой с замахом из-за головы у теннисистов поставлена на зависть купцу Калашникову. Через пять минут жена выбралась из-под стола кротким сговорчивым созданием. До нее дошло, как Лейус зарабатывал свои медали.
– По суду я получу половину. – сказала она. – А так согласна на треть.
– Наливай,-отозвался благодетель. – Ты получишь треть, а сейчас выметайся.
– И треть камушков, – уточнила она.
– Каких камушков?..
– Брюликов.
– Каких брюликов?
– Которые в коробочке.
