Виктор Пономарев - Записки рецидивиста
— Хорошо, сынок. Бог тебя сохрани, все будет как ты скажешь, — ответила старая женщина. — Наши ребята приглашают тебя к столу.
Веселье продолжалось до глубокой ночи. Утром я встал. Мария была уже на ногах. Она меня опохмелила, после чего я ей сказал:
— Мне надо по делу съездить в одно место.
— Да сохранит тебя Бог. Будь осторожен. Я за тебя уже беспокоюсь, как за родного сына, — благословила меня старая цыганка.
4На такси я доехал до Молдаванки. Капина «малина» была там. Я зашел в хату, здесь уже было человек пятнадцать парней и девушек. Публика, как и подобает таким заведениям, в основном ворье, проститутки и наркоманы. Шел сеанс «иглотерапии». Одна девушка говорит парню, чуть не плача:
— Ты совсем меня измучил. Ну когда ты меня уколешь?
— У тебя вены совсем пропали. Ложись, я на ногах поищу.
Девушка легла на кушетку, задрала платье, подняла одну ногу. Парень сказал:
— Вот так лежи и не двигайся.
Парень ввел ей в ногу морфий, девушка облегченно вздохнула:
— Как хорошо мне, милый.
«Несчастные люди, — подумал я, — как хорошо, что я не занимаюсь этой гадостью. Я уж насмотрелся в зонах на этих наркоманов». На что я обратил внимание: у девушки только ноги были красивые, а рожа какая-то бледная, пожомканная, хотя и было ей не больше семнадцати. Остальная публика под стать ей. Я хоть и выглядел старше своих неполных восемнадцати, но это был отпечаток тюрем и зон, которые я успел пройти. А так я выгодно отличался от этих цветов жизни: был подтянут, накачан, мышцы буграми ходили у меня под рубашкой.
Некоторые сидели, пили сухое вино, один парень бренчал на гитаре, в соседней комнате играл проигрыватель. Я пошел в ту комнату, лег на диван, стал слушать музыку. Зашел Юзик, спросил:
— Ну как, братан, дела?
— Ништяк, все путем, — ответил я. — Слушай, Юзик, сюда. Сейчас хватаем такси и едем в катакомбы. Надо привезти хозяина на место, если еще живой. На моей совести и так трупов хватает, не хочу лишних брать на душу. Одно дело, когда это вызвано необходимостью по ситуации, если не ты его, то он тебя. Здесь нет такой ситуации. А торговец наркотиками вам еще не раз пригодится, только теперь сговорчивее будет. И деда своего пусть похоронит.
— Ох, мы совсем забыли про него. Я сейчас, — сказал Юзик и ушел.
Через некоторое время он вернулся.
— Порядок, покатили.
Подъехали к катакомбам, открыли дверь, барыга сидел возле нее, стонал и просил пить. Из машины я взял бутылку лимонада, протянул незадачливому торгашу, тот, не отрываясь, залпом выпил из горла. Когда он немного пришел в себя, я сказал:
— Слушай, барыга, сейчас мы отвезем тебя домой, похоронишь своего деда, стрелка-супермена, и чтобы все было глухо, как в танке. Понял? Мы не за тем оставили тебя в живых, чтобы ты потом любезничал с ментами.
— Ребята, все сделаю, как вы говорите. Только отвезите меня домой.
Мы отвезли его домой, а сами вернулись в притон. Я на этот раз познакомился и с хозяйкой, и ее дочкой Светой. Хозяйка притона, Капа-алкоголичка, работает подметальщицей на Молдаванке, а Света — еще совсем ребенок, окончила седьмой класс, но уже воровка. Ворует на пляже, в чем я сам убедился.
Как-то Света говорит мне:
— Пойдем, Дима, на пляж.
— Пойдем, — отвечаю.
Мы стали собираться, смотрю — Светка берет большую сумку.
— А это еще зачем? — спросил я.
— Да так, на всякий случай. Поможешь мне.
Я не придал ее словам особого смысла. Пошли на пляж. Светка сама выбрала место. Мы расположились, разделись и побежали в море. Накупавшись, вылезли, легли на песок и стали загорать. Возле нас была большая компания выпивающей публики. После очередного принятия «озверина» вся кодла потащилась в море. Светка поднялась, взяла сумку, подошла к лежбищу любителей Бахуса и стала в сумку складывать их шмотки, два транзистора, вино, водку и пошла с чувством выполненного долга. Я лежал на песке и смотрел ей вслед. Ничего в ней нет, а я все смотрел. «Вот тебе и девочка», — подумал я. Поднялся и направился за ней. Шел на расстоянии, наблюдал. Уже в городе она зашла в мясной магазин, я за ней, подошла к стойке и говорит:
— Дядя Миша, примите товар.
Барыга дядя Миша взял сумку, осмотрел товар, отсчитал деньги и протянул Светке. На улице я говорю ей:
— Ты что же, сучка, делаешь. Могла и меня спалить. Ты давно этим занимаешься?
— Да.
— И ни разу не попадалась?
— Нет.
— А деньги тебе зачем?
— Деньги я к школе собираю. Когда начинается учебный год, я покупаю себе форму и все необходимое на зиму. Матери денег не даю, она все равно пропьет.
— Ты знаешь, Света, пока не поздно, завязывай с этим делом. К хорошему оно не приведет, ты уж поверь мне. А тебе я дам десять тысяч, и ты можешь спокойно окончить школу, не занимаясь воровством. Только дай мне слово: ни при каких ситуациях не прикасаться к чужому барахлу, — сказал я.
Светка смотрела на меня своими удивленными голубыми детскими глазами, потом спросила:
— Ты что, Дима, граф Монте-Кристо?
— Еще нет, но хотел бы им стать, — ответил я.
Был теплый тихий вечер, мы шли по Дерибасовской. Светка болтала, улыбалась, искоса я посматривал на нее, и какая-то необъяснимая жалость к ней давила мое сердце. Пришла на ум мысль: какая из нас могла бы получиться прекрасная пара — я бандит, Светка воровка. Но я уже познал вкус тюрем и лагерей. Представил Светку в зековской стеганке с синим лицом где-нибудь на лесоповале. Нет, пусть у нее сложится нормальная, честная жизнь.
5Незаметно пролетело лето, наступил сентябрь. Светка пошла в школу, стало скучновато. Решил съездить в Хабаровск, узнать, как там Нинка — невеста моя, да ребят надо проведать.
Купил небольшой чемоданчик, приехал в табор, сложил в чемодан деньги, пистолеты, свой «ТТ» и револьвер деда — торговца наркотиками, положил смену белья, полотенце, свитер. Мария, наблюдая за мной, спросила:
— Куда, Дима, едешь?
— В Хабаровск по делам.
— И то правильно делаешь, что уезжаешь. Храни тебя Господь. Последнее время что-то милиция к нам зачастила, к каждому приглядываются, видимо, ищут кого. С Богом, сынок.
И вот я снова в Хабаровске, здесь уже похолодало, пришлось натянуть свитер и костюм. Было под вечер, поехал в затон и первым делом в общежитие. Захожу в комнату, смотрю — все наши в сборе. От удивления они закричали:
— Наш капитан прибыл. Какие моря, капитан, бороздил?
— В Одессе паруса опустил. Все лето в дрейфе лежал. Но потянуло в родные пенаты. Надо бы отметить благополучное возвращение.
