Жиль Легардинье - Не доверяйте кошкам
Когда я увидела его вдалеке, моим первым порывом было побежать навстречу и броситься ему на шею. Мне удалось себя сдержать только потому, что я знаю: именно из-за таких поступков парни считают нас ненормальными. Я терпеливо ждала его на скамейке. Он по-прежнему бежал легко и даже не запыхался. Остановился передо мной, уперев руки в бока, против света. Статуя греческого бога.
— Ты выглядишь гораздо лучше. Я сожалею, что навязал тебе такой ритм.
— Ты здесь ни при чем. Мне следовало потренироваться, прежде чем бежать с тобой. Надеюсь, ты на меня не в обиде.
Он удивленно поднимает брови:
— Смеешься? Я чувствую себя таким виноватым, что, если бы у тебя разболелась нога, я бы донес тебя на руках.
«Моя нога ужасно болит. Пожалуйста, возьми меня на руки на эти пять километров и прижми к себе крепче, чтобы подлая ностальгия не смогла втиснуться между нами».
Мы добежали обратно рысцой. Физически это было почти приятно. Я ощутила что-то новое между нами, словно наше расставание на полчаса каким-то парадоксальным образом нас сблизило. Нет, я точно ненормальная. Мне начинает казаться, что мои мечты сбываются.
Когда мы подбегаем к нашему дому, меня охватывает чувство глубокой грусти. Мы снова расстаемся, и у меня нет никакого плана, чтобы скорее его увидеть. Мы поднимаемся по лестнице. Он оставляет меня у моей двери.
— До скорого! — бросает он со своей неотразимой улыбкой.
«До скорого» — как я ненавижу это выражение! На меня, которая панически боится потерять людей, эти простые слова навевают тоску. Они означают: не известно, когда состоится встреча. Подразумевается, что все решит случай. Это невыносимо. Я хочу быть уверена, что увижу тех, кем так дорожу. Только в этом случае я смогу спать спокойно. Я должна знать, когда именно мы увидимся. Никогда не следует говорить: «До скорого», нужно уточнять: «Встретимся через неделю» или «Увидимся через два дня», а еще лучше: «До встречи через 18 дней, 16 часов и 23 минуты». Ясно одно — если дело касается Рика, я не хочу ждать восемнадцать дней.
16
Последний раз я спала днем, когда мне было семь лет, — мама заставила. Меня это привело в такую ярость, что я дулась на нее целых три дня — рекорд. Больше она не повторяла попыток. Я ненавижу дневной сон. Иногда я завидую тем, кто может спать днем, но лично для меня это в некотором смысле пустая трата времени, которое дарит нам жизнь. Однако в этот воскресный полдень, расположившись в кресле, чтобы поразмышлять, я неожиданно провалилась в сон. Путешествие на другой конец города и навалившиеся воспоминания совсем вывели меня из строя. Около пяти вечера меня разбудил звонок мамы.
— Все в порядке, дорогая?
— Да, все хорошо. Ты мне не поверишь, но я уснула.
— Ты? Надеюсь, ты хорошо питаешься?
— Разумеется, мама, не волнуйся. Как у вас там дела?
— Сегодня утром уехали Стивенсоны, передавали тебе привет. Отец бродит по саду. Как каждое лето, он собирается соорудить бассейн. Говорит, что тогда ты будешь чаще приезжать… К тому же он пригодится внукам.
«На колу мочало: это уже тысяча семьсот девяносто восьмой намек на появление потомства, которого с нетерпением ждут мои родители. Но события развиваются такими темпами, что папа успеет вырыть бассейн чайной ложкой, и хотя кошки быстрее делают малышей, они все равно не любят воду…»
Мы поболтали минут пять. Даже если мы не сообщаем друг другу ничего нового, этот воскресный звонок — обычай, которым я дорожу. Сегодняшний разговор был немного странным, так как я хотела рассказать маме про Рика, но посчитала это преждевременным. Думаю, через неделю будет самое время.
Сегодня вечером я не стану впадать в депрессию, спрашивая себя, чем он сейчас занят, потому что отправляюсь на ужин к Софи. На этот раз ежемесячный девичник состоится у нее. Нас соберется чуть меньше, чем обычно, потому что многие девчонки уехали отдыхать, но хуже от этого не будет. Наши путешественницы поведают нам о своих приключениях в сентябре, с обязательным просмотром фотографий. Я спрашиваю себя, стоит ли мне рассказывать им о Рике.
Софи живет через две улицы от меня, в новой квартире с окнами на площадь Республики, в самом центре города. Сегодня моя очередь нести десерт, это будет мороженое. Мне очень нравится Софи. Мы знакомы уже больше семи лет. Вместе начинали учебу в институте и сразу подружились. Если хорошенько поразмыслить, то свело нас именно общее чувство юмора. Как правило, нам кажутся забавными одни и те же странности жизни и необычные ситуации. В плане мужчин она гораздо более продвинута, чем я, но серьезно мы разговариваем об этом, только когда одна из нас двоих страдает. Мы немного потеряли друг друга из виду, когда я жила с Дидье, поскольку она не могла ему простить, что он вынудил меня бросить учебу, и постоянно ему об этом говорила. Софи всегда прекрасно разбиралась в жизни других, но совершенно терялась в своей собственной. Ее подружка Джейд чем-то на нее похожа. Мы встречаемся с ней только на этих девичниках, но я знаю, что у нее всегда были проблемы с мужчинами. Если у нее есть парень — это обязательно трагедия, если нет — это катастрофа. Она ищет прекрасного принца, поэтому в итоге всегда испытывает разочарование.
— Привет, дорогуша!
Дверь мне открыла не Софи, а Флоранс. Мне довольно сложно с ней общаться. Она держит всех остальных за тупиц, и это чувствуется. Все свои фразы она начинает с местоимения «Я» и никогда не упускает случая бросить невзначай: «Неудивительно, что у тебя ничего не вышло: кто же так делает».
— Привет, Флоранс.
— Ты покупала мороженое в универсаме? Надо было брать в «МаксиМаге», тебе бы это вышло на десять процентов дешевле.
«А если бы я его украла, было бы вообще бесплатно».
Я протягиваю ей пакет.
— Положи, пожалуйста, в морозилку.
Софи выходит из своей комнаты и присоединяется к нам в гостиной.
— Я пыталась успокоить Джейд, — шепчет она мне. — Она совершенно подавлена.
Но почему Софи едва сдерживает смех?
— Она рассталась с Жан-Кристофом?
— Нет, с ним давно покончено, еще две недели назад. Этого зовут Флориан, он носит футболку с номером 163 на спине.
Чувствую, что она вот-вот рассмеется. Я отвожу ее в сторонку, и мы оказываемся на ее крошечной кухне.
— Как ты можешь смеяться над ее несчастьем?
— Она снова говорила о самоубийстве…
Софи держится из последних сил. Одно только упоминание о попытке самоубийства Джейд вызывает у меня нервный смешок. Конечно, насмехаться над этим недостойно, но по-другому не получается.
