Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее
В один миг он хватает меня за бедра и прижимает к себе, мои руки тянутся к его волосам, а его губы накрывают мои. Он толкает меня к холодильнику, я слышу протестующее дребезжание бутылок и банок, а его язык уже властно ласкает мой. Я испускаю стон прямо в его рот. Рука берет меня за волосы, откидывает назад мою голову, и мы яростно целуемся.
— Чего ты хочешь, Анастейша? — еле слышно спрашивает он.
— Тебя, — шепчу я.
— Где?
— В постели.
Он подхватывает меня на руки и несет в мою спальню, быстро и легко. Там ставит меня возле кровати, протягивает руку и включает лампу. Быстро оглядывает комнату и торопливо задергивает бледно-кремовые шторы.
— Что теперь?
— Занимайся любовью.
— Как?
Господи!
— Ты должна мне сказать, малышка.
Черт побери!..
— Раздень меня. — Я уже задыхаюсь от страсти.
Он улыбается, запускает загнутый крючком указательный палец в вырез на моей блузке и тянет меня к себе.
— Молодец, — бормочет он и, не отрывая своих горящих глаз от моих, принимается медленно расстегивать мою блузку.
Чтобы не упасть, я нерешительно хватаюсь за его руки. Он не возражает. Его руки — безопасная область. Закончив возиться с пуговицами, он стягивает блузку с моих плеч, а я отпускаю его руки, и блузка падает на пол. Он берется за пояс моих джинсов, расстегивает пуговицу, потом тянет вниз молнию.
— Скажи мне, Анастейша, чего ты хочешь. — Его глаза затуманены страстью, из губ вырывается учащенное дыхание.
— Поцелуй меня отсюда досюда, — шепчу я и провожу пальцем от уха до ямки на горле.
Он откидывает с линии огня мои волосы, наклоняется и оставляет сладкие и нежные поцелуи вдоль проведенной мною дорожки, а потом и обратно.
— Джинсы и трусики, — бормочу я.
Он улыбается возле моего горла и встает передо мной на колени. О, я чувствую себя такой властной! Запустив в джинсы большие пальцы, он аккуратно стягивает их, а потом и трусы. Я сбрасываю с ног плоские туфли, перешагиваю через одежду и остаюсь в одном бюстгальтере. Он замирает и глядит на меня с вопросом, но не встает.
— Что теперь, Анастейша?
— Поцелуй меня, — шепчу я.
— Куда?
— Ты знаешь.
— Куда? Я понятия не имею.
А, он пленных не берет! Смущаясь, я показываю пальцем на мое сокровенное местечко, и он ухмыляется. Я закрываю глаза и сгораю от стыда, находясь одновременно в страшном возбуждении.
— С огромным удовольствием, — смеется он.
Потом целует меня и дает волю языку, своему опытному языку, умеющему доставлять столько удовольствия. Я кричу и вцепляюсь в его волосы. Он не останавливается, его язык гуляет вокруг моего клитора, доводя меня до безумия, вновь и вновь, кругом, кругом. Аххх… это так… сколько еще?.. А…
— Кристиан, пожалуйста! — молю я. Мне не хочется кончать стоя. У меня нет сил.
— Что «пожалуйста», Анастейша?
— Занимайся любовью со мной.
— Я и занимаюсь, — мурлычет он.
— Нет, я хочу, чтобы ты вошел в меня.
— Точно?
— Пожалуйста.
Он не прекращает свою сладкую, изысканную пытку. Я издаю громкие стоны.
— Кристиан… пожалуйста!
Он встает и глядит на меня сверху вниз; на его губах блестит свидетельство моего возбуждения.
Такая страсть…
— Ну? — спрашивает он.
— Что «ну»? — Я тяжело дышу и смотрю на него с яростной мольбой.
— Я все еще одет.
В смущении я открываю рот.
Раздеть его? Да, могу. Тяну руки к его рубашке, но он пятится назад.
— Нет, нет. — Черт, он хочет, чтобы я сняла с него джинсы!
О-о, у меня появляется идея. Моя внутренняя богиня ликует. Я опускаюсь на колени. Неумело, дрожащими пальцами расстегиваю ремень и ширинку, спускаю вниз джинсы и боксерские трусы, и он упруго высвобождается. Ого!
Я гляжу на Кристиана сквозь ресницы, а он смотрит на меня… с чем? С волнением? Трепетом? Удивлением?
Он перешагивает через джинсы, снимает носки, и я беру его в руку, туго сдавливаю, двигаю назад, как он показывал мне на минувшей неделе. Кристиан стонет и напрягается, дыхание со свистом вырывается через стиснутые зубы. Чуть поколебавшись, я беру его в рот и сосу — сильно. М-м-м, на вкус он приятный.
— Ахх… Ана… ой, мягче.
Он нежно держит меня за затылок, а я еще глубже беру его в рот, плотно сжимаю губы и сосу изо всех сил.
— Хватит, — шипит он и грязно ругается.
О-о, это хорошо, сексуально, это вдохновляет… И я делаю это еще раз, втягиваю его еще глубже, вожу языком вокруг кончика. Хм-м… я чувствую себя Афродитой.
— Ана, хватит. Больше не надо.
Я проделываю все снова — взмолись, Грей, взмолись!
— Ана, ты увлеклась, — прорычал он сквозь зубы. — Так ты всего меня проглотишь.
Еще раз. Он наклоняется, хватает меня за плечи и швыряет на постель. Стаскивает через голову рубашку, протягивает руку к своим джинсам и достает из них конвертик из фольги. Он тяжело дышит, я тоже.
— Сними лифчик.
Я сажусь и выполняю его приказ.
— Ляг. Я хочу посмотреть на тебя.
Я ложусь и смотрю, как он медленно надевает презерватив. Я ужасно хочу его. Он смотрит на меня сверху и облизывает губы.
— Красиво смотришься, Анастейша Стил.
Он наклоняется над кроватью и целует меня. Он целует поочередно мои груди, щекочет языком соски. Я захожусь от страсти, извиваюсь под его мускулистым телом, но он не останавливается.
Нет… Перестань… Я хочу тебя…
— Кристиан, пожалуйста!
— Что «пожалуйста»? — бормочет он, уткнувшись в мои груди.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
— Прямо сейчас?
— Да-да, пожалуйста.
Глядя мне в глаза, он раздвигает мне ноги своими коленями и входит в меня в восхитительно медленном темпе.
Закрыв глаза, издавая громкие стоны, я наслаждаюсь полным, изысканным ощущением его обладания, инстинктивно приподнимаю навстречу ему свой таз. Он выходит из меня и медленно наполняет снова. Я погружаю пальцы в его шелковистые непослушные волосы, а он — как медленно! — движется во мне.
— Быстрее, Кристиан, быстрее… пожалуйста.
Он торжествующе смотрит на меня с высоты вытянутых рук, потом целует, убыстряет ритм — беспощадно, мстительно — о черт! — и я уже понимаю, что это ненадолго. Он переходит на бьющий ритм. Я тоже ускоряю движения, мои ноги напрягаются.
— Давай, малышка, — просит он, хватая ртом воздух. — Помоги мне.
Его слова помогают мне, и я взрываюсь, роскошно, умопомрачительно, рассыпаюсь на миллион осколков. Он следует за мной, выкрикнув мое имя.
— Ана! Ох, Ана!
Его тело расслабляется, придавливает меня своей тяжестью, голова утыкается мне в шею.
