Алексей Котов - Последний патрон (сборник)
— Три… Нет, сто тысяч чертей! — рявкнул рыцарь, ворочаясь на полу как перевернутый на спину жук. — Это вам даром не пройдет!
Королева подошла поближе и присела на корточки. Граф сделал очередную попытку встать, но рука в железной перчатке снова скользнула по паркету, и посол стукнулся затылком возле женской туфельки. На секунду рыцарь и женщина встретились глазами. Покрытое шрамами мужественное лицо графа покраснело от стыда.
— Я щ-щ-щас!.. — пообещал он, царапая паркет. — Щас встану!
Молодая женщина протянула руку. Прежде чем принять помощь, посол помянул недобрым словом свои шестипудовые доспехи.
— Спасибо, — мрачно сказал граф, отводя в сторону взгляд.
— Бывает… — королева смущенно улыбнулась.
Граф покраснел еще больше и тяжело сопя направился к двери — грозная речь, которую он должен был произнести, требовала эффектного появления посла в тронном зале.
— Шапочку забыли! — окликнула королева посла.
Целую минуту граф стоял у окна в коридоре. Он приводил в порядок нервы и наблюдал за паникой в королевском замке. Жители, чиновники и воины спешно грузили подводы. Посол теребил плюмаж на шлеме, с неприязнью рассматривая бледные, перепуганные лица.
«Трусы, — подумал граф. — Тоже мне, поданные!.. Хорошего короля на вас, ребята, нет!»
Вздохнув, посол направился в зал. Сонных алебардщиков возле дверей уже не было. Королева сидела на троне и тихо плакала. Граф взглянул на подрагивающие женские плечи, и у него защемило сердце.
— Мой король, Его Величество Сигизмунд II Дерзкий, — на ходу и гораздо мягче, чем в прошлый раз, начал он, — объявляет вам…
Под закованной в железо ногой снова хрустнула скамеечка. Граф взмахнул руками и прежде чем рухнуть на пол сделал несколько замысловатых танцевальных па.
— Сроду терпеть не мог шутов, — пояснил он склонившейся над ним королеве. — Одни безобразия от них в замке.
Королева кивнула и кротко всхлипнув, провела пальчиком по витиеватому лозунгу на железной груди рыцаря «Хранить и защищать».
— А у меня и не осталось никого кроме шута, — улыбнувшись сквозь слезы, пояснила она. — Только он боится… А сейчас прячется, наверно.
Граф покосился на женский пальчик.
— Да я бы таких поданных!.. — граф сжал руку в кулак и грохнул им по полу. — Они бы у меня!.. В общем, порядка у вас нет!
— А у вас хороший лозунг, — вдруг сказала королева.
— Хороший, — согласился граф. — Я же этот… Рыцарь, короче говоря. А рыцарь должен хранить и защищать.
— Кого и от кого? — грустно улыбнулась королева.
— Как кого? — удивился граф. — Этих… Как их? В общем, этих от этих… Как прикажут.
— Прикажут?.. — в свою очередь удивилась королева.
«Одна она совсем, без мужика… То есть без рыцаря, — вдруг пронеслось в голове графа. — А бабе… То есть королеве, легко ли одной? Тем более в наше-то время!»
Граф встал, осторожно опираясь на хрупкое женское плечико и, не оглядываясь, вышел из зала, захлопнув за собой двери.
— Эй, вы там, а ну закрыть ворота замка! — рявкнул он в окошко. — Всем кто бросит оружие, головы оторву! Министров и офицеров живо сюда, канальи!!
Прежде чем сделать первые шаги в тронном зале граф Пармский тщательно осмотрел пол. Злополучной скамеечки уже не было.
— Вам объявляют войну, Ваше Величество, — быстро и деловито заговорил посол. — Кстати, не только мой придурок… То есть я хотел сказать Второй Дерзкий, а еще и Генрих Лысый и Витольд Курчавый. Всей толпой, понимаешь, навалиться хотят, парикмахеры…
Королева кивнула и потупилась. Граф замолчал и почесал затылок.
— А я, это самое… — уже куда более робко продолжил граф. — Три года без отпуска. Все работа, работа… О себе уже и не думаешь.
В зал просунулись несколько испуганных физиономий.
— Вызывали?.. — робко спросила одна из них.
— Заходите! — довольно грубо сказал герцог. Осмотрев придворных, он спросил: — Министр финансов кто?
— Я… — ответил человек с лицом рыночного торговца. — Только денег все равно нет.
— Будут! — пообещал граф и показал министру бронированный кулак.
— Конечно, будут! — быстро согласился министр. — Сколько изволите получить наличными?
— А ну, смирно! — рявкнул граф на придворных. — Паникеров повешу на воротах!.. Всех вооружить и на стены! — граф бросил озабоченный взгляд на королеву. — Подземный ход имеется?
— А как же!..
Прежде чем выйти из зала во главе повеселевших придворных и вплотную заняться делами обороны замка, граф Пармский нежно поцеловал руку красавицы-королевы и поднял с пола сломанную скамеечку.
— Прямо партизанская скамеечка, понимаешь, — пробормотал он под нос. — Ну-с, мы еще посмотрим, кто кого!..
…Через шесть часов войска Сигизмунда II Дерзкого окружили королевский замок. Больше всего венценосного завоевателя удивило полное отсутствие паники в стане врага: то тут, то там, за зубцами крепостной стены, мелькали сосредоточенные лица защитников.
Сигизмунд велел позвать своего любимца графа Пармского, чтобы как всегда услышать его совет. Но королю принесли заявление, в котором граф уведомлял своего повелителя о том, что уходит в отпуск.
«Нашел время!..» — с неудовольствием подумал Его Величество, робко поглядывая на стены.
Оттуда, из-за стен, доносился деловитый шум и веселые крики защитников. Чей-то строгий бас отдавал короткие команды…
Сигизмунд II Дерзкий вздохнул и стал подумывать о переговорах.
Записки неунывающего рыцаря
ПОНЕДЕЛЬНИК. Мы осаждаем арабскую крепость Ас-Матрас уже целый год!.. Вчера к барону Шнапсу приехала в гости жена Изольда. Всю ночь из палатки барона доносились страстные вопли. Я было позавидовал… А утром выяснилось, что барон Шнапс так и не смог снять с себя доспехи — застежки заржавели. Сегодня днем Изольда уехала, но перед этим стащила у мужа ключ от своего пояса верности. Теперь сам борон — в «поясе»-латах, а его жена, кажется, уже нет… Где справедливость?!
ВТОРНИК. Утром очнулся во рву под стенами Ас-Матраса. Думаю: ну, и штурм вчера был!.. Голова раскалывается, а все тело болит так, словно я десять раз свалился со штурмовой лестницы. Приполз к нашим… Оказывается, никакого штурма не было, а к стенам крепости меня потянуло после пятого кувшина вина. Кажется, я орал неприличные песни и бил себя кулаком в грудь…
P. S. Чертов барон Шнапс! От кого жена сбежала, от меня или от него?! Вот и пил бы один.
СРЕДА. Кузнец весь день правил вмятину на моих латах… Выбрал самую большую кувалду. Ну и кулачок у меня, оказывается!..
ЧЕТВЕРГ. В наш лагерь приехал Его Величество король Любовник Косой… Тьфу, черт! То есть Людовик Второй. У Его Величества — день рождения. Стоя под знаменами, король произнес пламенную речь и нам — увы! — пришлось идти на внеочередной штурм Ас-Матраса. В честь дня рождения короля все рыцари шли со знаменами. А у стен крепости мы вдруг вспомнили, что не взяли штурмовые лестницы. Короче, пришлось бросить знамена и возвращаться в лагерь. Но тут возмутилось Ваше Величество и потребовали вернуться за нашими стягами. Мы пошли обратно… Но какого черта, спрашивается, торчать под стенами крепости с бесполезными палками да еще под лавиной стрел, копий и булыжников?! Мы снова побросали знамена и побежали в лагерь. Его Величество снова возмутились… И так до самой ночи!
Мне объявили выговор, за то, что я вернулся в лагерь не со знаменем, а с оглоблей от сломанной телеги. А я что, виноват?!.. Темно уже было! Кстати, а барон Шнапс притащил шест с бельевой веревкой. После бегства Изольды барону уже по фигу, что реет у него над головой, знамя или чьи-то подштанники…
ПЯТНИЦА. К барону Шнапсу вернулась жена. Я полагаю, что женщина стащила у мужа не тот ключ.
Утром его Величество Людовик снова произнес пылкую речь, напирая на святость боевых знамен. Потом король потребовал повторить штурм. Да елки-палки!.. Ну, я понимаю, вчера у этого идиота был день рождения… Но его что, мама два раза, что ли рожала?!..
СУББОТА. Барон Шнапс весь день просидел в бочке с керосином — надеялся, что отмокнут ржавые застежки доспехов… А в это время его женушка Изольда вдруг вздумала провести генеральную уборку в палатке мужа. Женщина так рьяно взялась за дело, что распарывала подушки, вскрывала двойные донышки сундуков, а под конец разобрала до последнего винтика запасной шлем мужа.
Кстати, штурма Ас-Матраса не было… Ночью группа неизвестных рыцарей набросила на Его Величество Людовика парочку знамен и устроила ему «темную».
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Барон Шнапс наконец-то выбрался из бочки, а его жены и след простыл. Похоже, что женщина все-таки нашла ключ от своего пояса верности. А от ее мужа теперь исходит такой запах керосина, что осажденные арабы потребовали прекратить химическую атаку на крепость. Неверные ссылались на Багдадскую конвенцию от 1035 года. Наш магистр ордена изучил вышеназванный документ. Как оказалось, там есть ссылка только на немытые рыцарские носки. Магистр заявил осажденным, что носки барона Шнапса отлично отстирались именно в керосине.
