Таисия Рух - Приют для души
— Да, тяжело. Вряд ли ты от такой жизни откажешься… — подруга огляделась.
Они лежали на шезлонгах возле бассейна. Это был ее любимый ресторан. Кроме того, что охрана отсеивала самых-самых, здесь еще были приватные беседки с бассейнами. И так как она в этот ресторан привела не одну сотню заказчиков, тем самым пополняя бюджет ресторана на шестизначные суммы, беседка с бассейном всегда ждала ее, причем абсолютно бесплатно. Управляющий ресторана любезно принес фрукты и шампанское «за счет заведения», и они валялись, нежась на первом майском солнышке.
— Я думаю, что это конец. Просто он мне сказать не может. У меня тоже сил нет… я скучаю по нему, очень. А когда он рядом, он на меня психологически давит.
— Странно, молодой парень, а такой религиозный. Он же в Питере прожил почти всю жизнь?
— Ну да. Но он какой-то другой теперь стал. Совсем все жестко. Теперь ему не нравится, что я машину вожу. Каждый раз, то юбка короткая, то волосы нужно убрать под платок, то работа слишком не для меня. И ногти нельзя красить. И телевизор запрещает включать, злится. Что с ним происходит, не понимаю… Блин, знала бы, что так все будет, в жизни бы не стала… — она запнулась, — мне тяжело без него… он как символ теплого дома для меня. Как что-то надежное и спокойное. И с ним тяжело…
— Пройдет. Ты всегда была одна, даже когда с ним, или с первым мужем. Тебе никто не нужен. Вернее, вряд ли ты когда-нибудь встретишь того, кто тебе нужен. Таких не бывает. И теплый дом и твоя сумасшедшая жизнь, это невозможно.
— Твоя правда…
Глава 37
Он уходил все дальше и дальше от нее. Его постоянные звонки в течение дня, свежие фрукты, явно принесенные им, и его вещи в квартире давали ей ощущение, они все еще вместе. Но виделись они редко, раз в неделю или две, не чаще. Она не спрашивала, где он пропадает, он ничего не объяснял. В принципе, это было как в самом начале, когда они только познакомились. Без постоянных разговоров о религии, без его нотаций о ее «неправильной» жизни, она поняла, что ей стало легче и как то спокойнее. Но в то же время, она отчаянно в нем нуждалась, она чувствовала себя одинокой и брошенной, несмотря на то, что он так же говорил об их будущей совместной жизни.
— Послушай, я хочу сказать тебе кое-что, — в последний раз она видела его около месяца назад. В основном он ей звонил. И она, даже удивилась, увидев его на кухне.
— Давай, наверное, уже надо поговорить, — она понимала, что все закончилось. Теперь им остается только пожелать друг другу счастья. «Ну и хорошо, что он понял. Так будет лучше для обоих». Но внутри все оборвалось.
— Я уезжаю в Дагестан. Я решил стать имамом, — Хасан не улыбался.
— В смысле? А как же спорт? — она была ошарашена.
— Я еще потренируюсь. Меня в Германию зовут, по боям без правил выступать, может, поеду. Но хочу стать имамом. Не вечно же я бороться буду.
— Ну да, тебе решать. Я рада, что у тебя все хорошо, — она хотела сказать, что будет скучать по нему, что ей не хватает его, что она задыхается без него. Но сдержалась, не хотелось, чтобы он запомнил ее слабой и плачущей. Она улыбалась и делала вид, что все отлично.
— Ты можешь приехать ко мне, когда захочешь. Мы поженимся, если ты примешь Ислам. Это твоя жизнь, тебе решать.
— Наверное, не судьба, сам видишь, ничего не получается у нас. Прости меня, я не смогу. Может быть, когда-нибудь. Может быть, если мы останемся в Питере, если ты не будешь настаивать, чтобы я ходила в платке. Пожалуйста, постарайся, пойми меня. Здесь моя жизнь, я не смогу жить где-то.
— Я тебя не тороплю, подумай. Жизнь не вечна, не думай о машинах и тряпках, о душе подумай, — он был непреклонен.
— Не уезжай! Ты не можешь меня вот так бросить! Ты не можешь отказаться от меня из-за религии, это нечестно! Мы же можем найти какой-то выход, ведь живут же вместе разные люди, — она не сдержалась и не могла остановить слезы.
— Не торгуйся, как на базаре. Я не отказываюсь от тебя. Я люблю тебя. Ты для меня все, я хочу жениться на тебе. Я даю тебе выбор. Ты можешь приехать ко мне завтра, через год, через десять лет.
Она улыбнулась сквозь слезы: «Через десять лет у тебя уже дети бегать будут. Ты достоин лучшей жизни, и лучшей женщины».
— Мне никто не нужен кроме тебя, ты моя женщина. Я всегда буду с тобой. Перестань, не плачь, все нормально будет, есть же….
— Я не могу отказаться от своей жизни, я люблю тебя, но я не могу это сделать ради тебя.
— Не из-за меня. Ты это поймешь когда-нибудь. Сделай это для себя.
— Я не смогу без тебя…, — она не знала, что еще сказать, но понимала, что остановить его и изменить что-либо не сможет. Все было бесполезно, ее слезы, уговоры, просьбы.
— Я никогда тебя не оставлю, ты всегда будешь со мной. Чтобы ни случилось… — он закрыл за собой дверь.
Она последовала совету психиатра, и месяц заливала эмоции «мартини» и курила марихуану.
Глава 38
Больше она не видела его, но его звонки никогда не прекращались. Они были не частыми, раза три в месяц, а потом еще реже. Она опять рассказывала истории своих будней, он рассказывал, что съездил в Германию на очередные соревнования. Они не говорили о религии, он лишь спрашивал, когда она приедет нему. А она, все-таки, надеясь, раз он звонит — значит, скучает и никуда не денется, отвечала, что будет ждать его в Питере.
— Ты скучаешь по мне? — его голос был теплым и родным.
— Нет, у меня много работы, мне некогда. Надеюсь, у тебя все хорошо? — нарочито весело и холодно отвечала ему, и, положив трубку, бросалась в подушки, кусая губы до крови.
Новыми тряпками, туфлями, бесконечными путешествиями и тусовками она пыталась заполнить пустоту, но ничего не спасало. «Ты никогда не будешь счастлива, и тряпками это не исправишь. Потому что у тебя в душе ад», — так теперь говорил ее лучший друг. И она соглашалась. Но изменить ничего не могла.
Ей не хватало Хасана. Его серьезности и нотаций, разговоров с ним, даже тех минут, когда он ее злил. Как будто он забрал ее душу с собой. Как будто у нее отрезали часть тела. Она не спала ночами, прислушиваясь и надеясь, что откроется входная дверь. Однажды она приехала к мечети, но зайти так и не решилась.
Она встречала его друзей, иногда, звонила им когда, что-то случалось, и они всегда помогали ей.
Она звонила ему раз или два, но он скидывал ее номер и перезванивал с закрытого номера. А потом попросил, чтобы она не звонила. Но сам не переставал ей звонить.
Она решила, что он внял ее рассуждениям и женился, но никогда его об этом не спрашивала, в глубине души боясь услышать утвердительный ответ. А потом он и вовсе пропал. И она решила, что догадалась правильно. «Главное, чтобы счастлив был. Он это заслужил».
Так прошло около пяти месяцев, и жизнь стала входить в привычную колею. С улыбкой она вспоминала прошедшие пять лет, как чуть было не уехала в горный Дагестан, и поняла, что все-таки в Питере было ее место. «Все что ни делается, все к лучшему», — успокаивала она свою легкую грусть и воспоминания о нем. Ей ничего и не осталось кроме воспоминаний — она с удивлением обнаружила, что все совместные фотографии с ее компьютера он удалил.
Глава 39
— Твоих мальчишек убили… они террористы! Ты смотрела новости? — жена ее друга дозвонилась к ней из Баку. — У нас в новостях утром передали, Хасан и Хусейн опознаны, они ваххабиты, даже сказали что они российские спортсмены, неужели у вас новости не передают?!!! У нас весь город говорит!
— С ума сошла, что за бред?! Такого быть не может! — она нисколько не сомневалась, что это бред, до того абсурдный был звонок, что она разозлилась на подругу.
Тем не менее, она на полной скорости, игнорирую красные светофоры, уже неслась в офис.
Офис-менеджер встретила ее с побелевшим лицом: «Ты слышала?»
— Хватит нести чушь! Это все неправда, это не могут быть они, я не верю.
Набрав в «гугле» их имена, уставилась в мерцающий экран. Это было совершенно что-то неправдоподобное…
Все интернет — новости наперебой кричали: «27-летние Хусейн и Хасан Джараховы были так называемыми близкими связями доктора Мухаммада, эмиссара „Аль-Каиды“ на Северном Кавказе»… Информация о том, что Хасан и Хусейн — российские спортсмены, а также все спортивные новости с их упоминанием, куда-то исчезли. Как будто и не существовали никогда.
«Так, спокойно, фамилию переврали, наверное, это какая-то ошибка. Они с бородами все на одно лицо, может, у них паспорта украли…». Да мало ли что может еще случится. И вообще новости порой абсурдны и не всегда правдивы. Судорожно ища в интернете оправдание этой нелепости, она набирала номер.
— Привет. Ты когда последний раз Хасана и Хусейна видел? Ты видел новости? В интернете какие-то ужасы про них пишут, ты мне можешь объяснить, что происходит?
— Не говори по телефону. Давай через полчаса в «Двух палочках»[36].
