Лев Сокольников - Две столицы
Во время выгрузки сгущёнки на прилавок Томки рядом не было. Она ходила по магазину и лечилась от женского заболевания с названием "шопингмания". А, возможно, искала что-то необыкновенно вкусное для гостя. Столичные города в вопросе "угостить провинциала" да так, чтобы он "проглотил язык". В это время я стоял перед выстроенными банками и думал, как упаковать оплаченные пятнадцать банок.
— Ты столько берёшь!? — удивилась Томка, увидев на прилавке выставленное количество банок.
— Нет. С чего милая женщина решила — я посмотрел на продавца — что могу унести пятьдесят банок сгущёнки? Пусть и без сахара? Мои только пятнадцать. Как ходить с ними по вашему прекрасному городу в первый визит? Пусть никогда впредь не увижу ни одной банки сгущённого молока без сахара, но не откажусь от любования вашим городом! О таком я мечтал всю жизнь. Мой аппетит не выше пятнадцати банок! — пока я "выступал" перед Томкой, продавец сняла с подставки чек, посмотрела и низким, мужественным голосом сказала одно слово:
— Спасибо.
По выходе из торговой точки Томкино "зудение", начатое в обувном магазине на Суворовском проспекте, продолжилось. Действовала прямо и без лишних женских хитростей требовала "разоблачения фокуса":
— Что у вас произошло? За что тебя кассирша благодарила? — Томка оставалась женщиной, и я не мог допустить её смерти от любопытства. На то время садистские наклонности у меня отсутствовали полностью.
— Оплатил пятнадцать банок, а она выставила пятьдесят. Только и всего. Не знаю, как такое происходит у меня, но этому ни у кого не учился.
Как мог утаить какие-то пустяковые секреты от такой милой женщины, как Томик! Тем паче, что секреты-то мои! Чужие секреты я бы не стал выдавать, а свои — пожалуйста!
Мы возвращались домой, и мне приходилось делить внимание между Томкой и городом. Честно признаюсь, сегодня это можно сделать: Томка получала остатки моего внимания, на первом месте всё же оставалась красота города.
Для набора большего впечатления от красот, Томка предложила проехать на трамвае. На самом длинном маршруте. Решено — делаем. Сели. Едем.
Момент, когда вспыхнула ссора между Томкой и другой женщинойавшему, был безнадёжно упущен. Текст скандала двух прекрасных жительниц столицы на фоне не менее прекрасного города, мало чем отличался от скандала между представительницами прекрасной половины рода, но из провинции. Всё было одинаковым, ничего нового, если не считать слова "скобариха": им в состоянии гнева Томик наградила "" женщину. Понятно: устала, устала милая Тамара Алексеевна!
Какие ей любования городом, если она в нём выросла и прожила сорок лет? Томик, милая Томик! Провинциалу, что приехал к вам, было всего тридцать три года, он был заряжен до предела восторгом от пребывания в твоём городе, а посему и неутомим. Много значили и наши "весовые категории": он был лёгкий и подвижный, а ты… Ты дивилась его подвижности и как-то на одной из улиц спросила:
— У тебя, случаем, мотора в заднице нет? Ты можешь идти тише?
— Есть мотор в заднице. Как догадалась? Перед поездкой в столицы я всегда "туда" вставляю новый двигатель…
— А старый куда деваешь? — Томка приняла "игру".
— Что крутил мои ноги до поездки — отдал в капитальный ремонт — она не могла подумать, что этот шустрый провинциал был тренированным человеком в бегах по торговым точкам "первой" столицы. А она что? Ей не было нужды в торговых точка родного города приобретать варёную колбасу килограммами: зачем!? Она могла сей вожделенный для меня, провинциала, продукт покупать по сто граммов каждый день. Какие ей красоты города, если она в нём тянула житейскую лямку? Оно, конечно, приятно, когда молодой провинциал восторженными глазами глядит на проплывающие за трамвайным окном картины города, но не более того. И как можно радоваться пятнадцати банкам сгущёнки без сахара?
— И почему ты всё же не взял пятьдесят банок вместо пятнадцати? — зудела Томик.
— Не могу. Если бы опустился до взятия тридцати пяти лишних банок, то я бы тогда потерял "восторг души"! До последней капли! Приходилось когда-нибудь терять "восторг души"? — мудрая женщина ничего не ответила на простой и понятный вопрос… — Да и представь, как бы я сейчас выглядел с теми банками? Или их на тебя нагрузить нужно было? Неужели "восторг души" равен стоимости тридцати пяти, пусть и дефицитных, банок "сгущёнки без сахара"? И как бы потом та женщина отчитывалась за недостачу?
— А вот переживания за ту женщину лишние: стаж у неё приличный, за время работы, думаю, она многих обманула… Ты был бы возмездием за её прошлые грехи. И как ЭТО делаешь?
— Сколько тебе можно говорить, упрямая ты женщина! Ничего я не делаю. Радуюсь — и только, а вот почему окружающие так отзываются на мою радость — не знаю. Могу поделиться рецептом. Да и "возмездие" в размере тридцати пяти банок сгущёнки, пусть и без сахара — не масштаб! Вот что сделай: когда отбуду и у тебя появится свободное время — возьми точную сумму денег и отправляйся за покупками по незнакомым магазинам. Для начала зарядись мыслью о том, что в родных отечественных торговых точках тебя обязательно обманут, но пусть эта мысль будет не главной, а второстепенной и весёлой:
— Плевать, я готова к обману! Веселье заключается в том, чтобы видеть такой обман и как такое со мной проделывать будут — и по прибытии домой займись тщательными подсчётами: если у тебя после похода окажутся лишними хотя бы копейки, то ровно на эту сумму у тебя и произошёл "выход души". Если "дебет-кредит" не в твою пользу — ты не была заряжена радостью, а делала всё по великой нужде. Для таких случаев, свидетелем которых ты была, повторяю, нужно войти в состояние непрекращающейся радости. Но ты можешь вернуться домой вообще без кошелька, и тогда никакие восторги тебе не помогут.
— С чего радоваться?
— Не знаю. Но всё же поищи причину, хотя бы одна должна быть… Всё! Больше ты и шагу не сделаешь! Экспедиция окончена — я поцеловал её в щёчку самым нежным поцелуем, какие только имелись в моём "подхалимском арсенале", как говорила жена. Томка "обмякла" и заулыбалась. Так мало надо женщине!
Мы шли от трамвайной остановки к дому, и я спросил:
— Что значит "скобариха"? Слово понятное: "скоба". Но при чём тут женщина? — и она рассказала, что "скобарями" у них называют всех иногородних. Глубокая история и она уходит корнями во времена основания Петербурга: для скрепления брёвен в строительстве и до сего времени применяются скобы. Всяких размеров, но всё едино — металлическая скоба. Скобы производили жители окрестных деревень, и прозвание своё изготовители получили по имени изготовляемой продукции: "скобари". Просто и понятно. Если, например, в нашей местности простого сельского жителя, человека малограмотного, оскорбляют одним словом "деревня", то жители Санкт-Питербурга, пользуются "скобарями". Это потому, что культура жителей столиц выше культуры провинциалов. Да и во всём остальном житель столицы выше провинциала: если набор из "ё….. твою мать!" и до сего времени является основным "объявлением" в провинции, то в столицах пользуются иными выражениями. Когда при первом посещении "второй" столицы увидел в магазине ценник с надписью кура, то несказанно удивился:
— Томик, почему написано "кура", а не "курица"?
— Потому, что туша могла принадлежать и петуху. Это раз. Второе: "курица" — это совсем другое… — но что именно называется "курицей" в славном городе Ленинграде — жительница прекрасного города уточнять не стала.
Глава 13. "Аптекарская"
Тогда в трамвае пришла уверенность: обитатели второй столицы — сплошь милые и культурные люди! Вежливые и предупредительные. Классом выше, чем жители "первой" столицы, но причину их "взрыва" от какой-нибудь мелочи получил позже:
— Это у нас от лекарств. Много мы употребляем разных таблеток. Лечимся непонятно от каких болезней! — призналась Томка.
— Если понимаешь, то зачем глотаешь всякую гадость?
— Привычка. Отставать от других не хочется.
— Понятно. Стремление "не дать себя обойти!"
— По количеству поедаемых медицинских препаратов северная столица стоит на первом месте среди городов отечества.
— Повод для гордости?
— Да нет, чем гордиться?
— Как думаешь, вы своё такое "первое" место когда-нибудь уступите другим городам?
— Вряд ли.
"Торговые" эпизоды, что приключились со мной в первый день визита, более не повторялись: моя неиссякаемая "энергия обольщения" закончилась. Совсем, как бензин в баке автомобиля. Но Томка объяснила всё с "научных позиций":
— Совпадение. Случай — но и она ошибалась: "восторг души", как и пламя, был залит славным ленинградским пивом! И не только:
— Мужчины, может, отдохнёте от походов "рюмочную"? Сходили бы в "гробы", соседка говорила, что там мясо хорошее привезли — как это "мясо в гробах"!? Что за тайны!? Да укажите на это место — я и сам сбегаю! Ради такого чуда — хоть на край света!
