Джули Тиммер - Лишь пять дней
Фармацевтическая компания прекратила долгосрочное финансирование исследований после отрицательных результатов опытов на животных.
Лаборатория задержала начало работ по изучению процесса отмирания нейронов у пациентов с болезнью Гентингтона. Поэтому первая фаза теперь будет завершена через восемнадцать месяцев, а не через шесть, заявленных ранее. Конечным продуктом проекта мог стать, как надеялась команда, препарат, замедляющий процесс. Не лечение, просто замедление. И не для пациентов трех поздних стадий. У таких симптомы развиваются катастрофически. А каждая стадия длится в среднем от шести до восемнадцати месяцев. Таким образом, в аптеке Мары в ближайшее время эликсир не появится.
Она должна была догадаться, что так и будет. Ответ на вопрос о происхождении заболевания, его развитии, лечении был так же неясен, как и прежде. Не стоит мучить себя напрасными надеждами и ждать чуда!
Мара подняла голову от монитора, посмотрела на телефон на кухонной стойке и пожалела, что оставила сообщение доктору Тири. Они не осмелятся признать, что инцидент в магазине — начало конца.
Гентингтон развивается у каждого по-своему, эту мантру бормотали они при каждой встрече. И они никогда не предскажут скорую смерть, основываясь на одном случае.
При этом они не станут утверждать, что инцидент не является началом прогрессирования симптомов, которые приведут к бесповоротной кончине.
Они не смогут ее заверить, что это не первое звено в цепи еще бóльших и куда более серьезных унижений.
Они не станут утверждать, что у нее еще есть достаточно времени, прежде чем она потеряет физический контроль настолько, что будет не в силах решить свой собственный исход. Не скажут, что она может ждать еще год или даже месяц.
Единственное последствие разговора с клиникой — еще больше людей узнают, как она опозорилась перед всеми в супермаркете.
Когда утром ей перезвонили из клиники, она не ответила.
Часть II Среда, шестое апреля Осталось четыре дня
Глава 13 Скотт
Скотт проснулся поздно, практически всю ночь не спал, лежал, уставившись в потолок. Он спустился вниз и был удивлен запахом кофе, разливающимся по кухне. Обычно в последнее время от запаха кофе Лори тошнило.
И он уже привык покупать кофе на вынос по пути на работу.
Лори доедала тост. Скотт показал на кофеварку:
— Ты пьешь кофе?
Лори скривилась:
— Не уверена, что когда-нибудь выпью его снова. Это одна из причуд беременных. Ты же все время слышишь, какими странными могут быть беременные. Обычно они не рассказывают обо всех прихотях, которые их вдруг обуревают. Я сделала его для тебя. Не уверена, что ты успеешь заехать в кофейню по дороге на работу. Ты вообще не спал ночью?
— Совсем чуть-чуть.
— Могу ли предположить, что же мешало тебе заснуть?
Скотт внимательно посмотрел на жену, раздумывая, придумать ли причину, например какие-то школьные дела?
Лори встала, поставила тарелку в раковину, подошла к мужу и положила руку ему на грудь:
— Знаешь, некоторое время ночью я тоже не спала. И думала, если ты так привязан к чужому ребенку, тогда у нашего малыша, который скоро родится, будет самый преданный отец на свете. — Она погладила мужа по щеке. — Мне кажется, я не достаточно сочувствовала тебе. Часто забывала о том, как мы с Куртисом близки, а значит, с тобой он в сотни раз ближе. Как бы ни было тяжело мне с ним прощаться, как бы я по нему ни скучала, понимаю, тебе тяжелее в миллион раз! Извини, если не до конца это сознавала!
Понимание, сквозившее в ее глазах и голосе, было столь неожиданным, что у Скотта пропал дар речи. Мужчина закрыл глаза и прижался щекой к руке супруги.
— Отвезти его в школу? — спросила Лори.
— Нет, у меня осталось так мало дней. Не хочу упустить ни одного! Жаль, что вчера не я привез его домой. Ты права — я поручу кое-что Питу на этой неделе, чтобы провести с малышом больше времени, и скажу той женщине…
— Отлично! — одобрительно сказала Лори мягким голосом.
Скотт ждал, что она станет твердить, мол, он ставит интересы школы выше всего, и решил не спорить, если до этого дойдет.
Но она промолчала, и, благодарный, он поцеловал ее руку, потом щеку.
— Спасибо за кофе.
Лори ушла на работу. Скотт опережал свой собственный распорядок дня на пятнадцать минут. Куртис, как обычно, опаздывал, но если он поторопится, получит подарок, причем один из самых приятных: выбрать радиостанцию по дороге в школу.
Скотт вытащил из холодильника их пакеты с обедом, поставил на кухонную стойку, в один добавил банан и злаковый батончик — для Куртиса, мальчик всегда ел по дороге в школу.
Потом мужчина поставил свою чашку в мойку, очистил банан для себя и быстро, в четыре укуса, расправился с ним.
— Малыш! Через шесть минут мы должны быть в машине! Поторопись!
Сегодня Куртис все проделал молниеносно и заслужил свой приз.
— Не хочу сегодня слушать спортивную болтовню. Они говорят только о бейсболе, а мне он не очень нравится, — и тут же быстро добавил, — хотя «Тигров» я люблю!
— Да, «Тигры» хороши! — согласился Скотт, пока ребенок забирался на заднее сиденье. — Что ты хочешь послушать? Рок, джаз, блюз или немного «Радио Детройт»?
— Моя мама обожает «Радио Детройт»!
— Ну, тогда послушаем его, чтобы отпраздновать возвращение домой и скорейшую встречу!
Стоило словам сорваться, как Скотт прикусил язык. Неправильно везти в школу ребенка, который озабочен какими-то проблемами. Скотт выругал себя и даже мысленно начал сочинять объяснительную записку для мисс Келлер: «Простите Куртиса, если он сегодня просто невыносим. Это все моя вина».
Но наивность юной души была незыблема. Ребенок воспринял эти слова позитивно и не вспомнил вчерашние слезы.
— Да, послушаем радио, чтобы отпраздновать встречу с мамой!
Скотт нашел станцию и, трогаясь с места, начал фальшиво подпевать, хотя Лори вечно твердила, чтобы он не позорился.
Посмотри на мое лицо,
На нем всегда сквозит улыбка…
Куртис нагнулся вперед, закрыл руками уши и умоляюще закричал:
— Ааааааа! Пожалуйста, не пой!
— Да ладно, ты хочешь, чтобы я слушал эту песню и не подпевал? Давай вместе!
— Но я не знаю всех слов.
— Вообще, если ты хочешь и дальше жить в этом городе, советую тебе выучить слова, это очень популярная песня!
Оставшийся путь они проделали в относительной тишине. Куртис был достаточно беспокойным ребенком, но не был жаворонком. Скотт повернулся к заднему сиденью и потрепал по колену угомонившегося ребенка, который рассматривал в окно скользящие мимо здания и деревья. Утро по дороге в школу обычно так и проходило: они слушали по радио музыку или спортивные обозрения. И ребенок, и взрослый хотели быть вместе, но при этом каждый полностью предавался своим собственным мыслям.
Скотт был счастлив разделить с малышом веселье и забавы, когда тот был в настроении, но он также был рад ехать в тишине, думая о работе, о новых приемах в баскетболе, которые можно освоить с учениками, или о том, какой раздел задать восьмиклассникам для изучения.
Сегодня учитель не хотел ни о чем задумываться, а просто смотрел на мелькавший за окном Ройял Оук и наблюдал, как из пригорода дорога вела прямо в Детройт.
За десять лет, которые он проработал в средней школе имени Франклина, Скотт видел эту дорогу сотни раз. То там, то здесь что-то менялось, и Скотт старался по возможности замечать эти изменения. Обычно они были только к худшему. Еще один заколоченный дом, еще одна стена изрисована граффити, хотя только на прошлой неделе владелец закрасил предыдущие рисунки.
Еще одно квадратное объявление, прибитое к парадной двери, по размеру и цвету понятно — это уведомление о выселении, хотя слов нельзя было разобрать из окна автомобиля.
Правда, время от времени происходило что-то положительное. Начала работать автомобильная мастерская, которая была закрыта годами. На ее парковке стояли автомобили сотрудников.
Вновь ожил склад, разорившийся много лет назад.
На окнах одного из заброшенных домов появились занавески, на крыльце валялись детские игрушки, а во дворе сушилось белье.
Именно такие перемены дарили Скотту надежду. Все может стать лучше. Семьи выкупят обратно дома и квартиры. Честные бизнесмены заново откроют магазины и маленькие фабрики.
Мальчишка, такой, как Брэй, может выиграть университетскую стипендию. Получить образование. Работу. Жизнь подальше отсюда.
Школа, в которой работал Скотт, была четким отражением Детройта — одновременно прекрасным и ужасным, демонстрирующим, каким все является сейчас и каким могло бы быть.
Наверное, когда школу только построили, все было прекрасно. Трехэтажное здание из красного кирпича с высокими окнами и огромной двустворчатой входной дверью. Лужайка перед входом была ярко-зеленой, площадка для игры в баскетбол идеально ровной, с четкими белыми полосами на зеленом фоне, ограда прямой. Мраморный холл сиял, деревянные классные двери блистали чистотой и гладкостью.
