Борис Пугачев - Школа обмана
— Значит, ты сам обокрал друзей, воспользовавшись их бессознательным состоянием. Где виски? — закончил, бешено вращая зрачками, свою обличительную речь Юра.
— Какой виски? Тебе что-то приснилось. Ты что, забыл? Мы давно его выпили, — улыбаясь, заявил Родик.
— Борь, посмотри на этого гада… У него, как у мартовского кота, глаза блестят. Бабник и алкаш…
— От алкаша слышу, — шутливо отозвался Родик. — Тебе вообще пить вредно. Ты превращаешься в склочника и клеветника. Это еще полбеды. Ты на почве алкоголизма стал путать явь и сон. Причем снится тебе преимущественно выпивка. Сколько виски, по-твоему, я выпил?
— Было больше половины бутылки.
— Во… Если перестанешь меня ругать, обещаю, что в следующий раз тебе приснится целая бутылка или две, а если очень повезет, то и ящик.
— Ладно, кончай шутить. Налей, а то скоро приземлимся, — еще на что-то надеясь, жалобно попросил Юра.
Родик сложил руки на груди и, закрыв глаза, стал ожидать посадки. Юра, вероятно, поняв бесперспективность своих попыток, обиженно отвернулся к иллюминатору, делая вид, что разглядывает землю.
Вскоре самолет, мягко ударившись шасси, заскользил по посадочной полосе и остановился. В салоне началась суета, захлопали крышки багажных ящиков, люди, толкая друг друга, выстроились в проходах, стараясь побыстрее покинуть самолет. Родика всегда удивляла эта бесполезная торопливость. Сам он никогда не спешил и вставал с кресла одним из последних, беспрепятственно преодолевая короткий путь до выхода. Так произошло и в этот раз.
Стюардессы столпились у двери. Родик на минутку задержался, поблагодарил всех и выразил надежду, что назад они тоже полетят вместе.
Получив в ответ порцию улыбок и прощальных слов, он вышел на залитый солнцем и окутанный влажным зноем трап. Представшая перед ним картина очень напоминала душанбинскую. Та же побитая зноем жухлая трава, пыльное марево на горизонте. Если бы не странно раскрашенные самолеты с латинскими буквами на фюзеляжах и стоящие у трапа чернокожие люди, сходство было бы полным.
Еще до прохождения паспортного контроля их встретил белозубо улыбающийся мистер Мбаго. Он приветствовал Родика как старого знакомого, заключил его в объятия и попытался поцеловать. Родик мягко отстранился, сделав вид, что ищет паспорт. Контроль ограничился несколькими непонятными словами, произнесенными мистером Мбаго, и понятным «О’кей», сказанным пограничником, ставившим печать в паспорте Родика.
Вещи каким-то чудесным образом уже оказались в руках неизвестно откуда взявшихся иссиня-черных молодых людей.
Рифат вручил Родику для подписания заполненную декларацию. Этим таможенная процедура закончилась, не начавшись.
Прямо у входа их ожидал ранее невиданный Родиком, но чем-то похожий на советский «УАЗ», серебристого цвета то ли большой джип, то ли маленький автобус с надстройкой из никелированных труб на крыше. Туда вела прикрепленная к задней части кузова лестница. Молодые люди с необычайной проворностью погрузили вещи на это никелированное чудо и, к изумлению Родика, сами уселись среди них.
Внутри автомобиль был прохладным и просторным, с семью комфортабельными сиденьями и откидным столиком. Не успели разместиться, как машина резко сорвалась с места. Родик забеспокоился по поводу всего, что находилось на крыше. Однако шума падающих людей и вещей не послышалось, и он не стал комментировать свои чувства. Это сделал за него Юра — забыв, что Рифат может все перевести, он стал размахивать руками и бессмысленно повторять: «Люди! Там люди! Они не успели сойти! Стоп!..»
Мистер Мбаго, сидящий рядом с водителем, повернулся и, улыбаясь, попытался успокоить Юру. Однако тот, возможно, из-за недополученного виски, успокаиваться никак не хотел и весь путь до отеля приставал к спутникам с различными предположениями о том, что происходит на крыше автомобиля.
Родик, привыкший к Юриным выплескам эмоций, переключился на созерцание проплывающих мимо городских пейзажей. Нескончаемые ряды магазинчиков и лавчонок сменялись то облупившимися коробками жилых домов, похожих на советские хрущобы, то роскошными белыми дворцами, утопающими в буйной зелени экзотических растений. Самое же интересное являл людской поток, заполняющий все пространство улиц и состоящий из черных и иссиня-черных, белозубых, ярко одетых людей, двигающихся словно в каком-то танце. Смотрелись они очень живописно, особенно выделялись женщины, несущие на головах свертки и кувшины.
Неожиданно взору открылся песчаный пляж, обрамленный пальмами, а за ним — бирюзовый океан. Родику сразу захотелось искупаться и полежать в тени этих пальм, но не успело это чувство окрепнуть, как океан пропал из виду, и автомобиль пополз по узким улицам, рискуя задавить беспорядочно снующих людей, не обращающих на него никакого внимания. Рассматривая эту пеструю автомобильнолюдскую суету, Родик вспомнил слова стюардессы про африканский ужас. Однако увиденное производило на него обратное впечатление. Когда же автомобиль, выпутавшись из тесноты улочек, помчался по широкому проспекту, а потом въехал в зеленый оазис с небольшим отелем в центре, Родик понял: его первое впечатление об Африке — однозначно положительное.
В отеле все было привычно за исключением москитных сеток над кроватями. Молодые чернокожие люди, вопреки предсказаниям Юры, не погибшие на крыше автомобиля, быстро перенесли вещи и оборудование в три двухместных номера, вероятно, предполагая поселить Лену отдельно. Однако Боря и Лена решили занять один номер, а Родику досталась целая комната, что его очень обрадовало.
Времени на отдых после утомительного пути фонтанирующий гостеприимством мистер Мбаго почти не дал, ссылаясь на запланированный торжественный обед.
Наскоро приняв душ, Родик спустился в холл. Там ожидали Рифат и Юра, о чем-то беседующие с мистером Мбаго. Не успел Родик вступить в разговор, как появились Боря и Лена, а еще через двадцать минут вся компания по тенистой аллее вдоль берега океана приближалась к причудливой ограде, за которой просматривались атрибуты открытого ресторана.
У входа к ним присоединились мистер Луспа и мужчина, которого мистер Мбаго представил как своего заместителя по имени Майкл.
Началось застолье, удивившее даже повидавшего венесуэльское разнообразие Родика. Стол ломился от блюд, обладающих совершенно новыми, часто специфическими вкусовыми качествами. Рифат, хорошо знающий танзанийскую кухню, давал пояснения, поражающие необычным сочетанием продуктов. Хозяева, видя, с каким азартом угощаются гости, белозубо улыбаясь, поднимали стаканы с виски за будущее сотрудничество. Родик тоже произнес несколько ответных тостов. Перед десертом мистер Мбаго коротко описал программу их недельного пребывания в Танзании. Предстояла очень напряженная работа, требующая разделения на две группы. Боря и Лена должны были заняться пробными сушками различных продуктов с использованием привезенной установки и для этого совершить путешествие куда-то в горные сельскохозяйственные районы. Остальные оставались в Дар-эс-Саламе для оформления и согласования документов, начиная с меморандума о создании компании и кончая предварительным выбором — на основе изучения карт — земельных участков для добычи минералов. Результирующий договор с соответствующими приложениями — основой для бизнес-плана — должен был быть готов к концу недели, а бизнес-план предполагалось делать в Москве с учетом данных по сушке и оценок объемов геолого-разведочных и горных работ.
Юра дополнительно настоял на организации нескольких встреч с ювелирами и торговцами ювелирными изделиями.
По самым скромным оценкам, времени было не просто мало, а очень мало.
Мистер Мбаго по этому поводу страшно расстраивался, чувствуя себя виноватым из-за невозможности проявить должное гостеприимство. Кроме того, он опасался, что за неделю им будет чрезвычайно трудно выполнить производственную программу.
Родик заверял его, что это первый предварительный визит, после которого последуют другие встречи— и в Танзании, и в Москве, за неделю же они, бесспорно, проведут всю запланированную работу. А вот культурную программу целесообразно перенести на следующий приезд. Однако мистера Мбаго это не успокоило. Он начал настаивать на том, чтобы отложить отъезд на неделю, обещая массу экзотических развлечений: сафари, посещение знаменитого озера Виктория, острова Занзибар и кратера Нгоро-Нгоро.
Конечно, посмотреть все это хотелось, но московские события требовали скорейшего возвращения. Родик, напомнив мистеру Мбаго о недавней попытке переворота и очень сложном положении в Москве, твердо отказался продлевать пребывание в Танзании.
Мистер Мбаго, вероятно, поняв весомость аргументов, согласился и больше эти вопросы не поднимал, хотя каждую свободную минуту старался проявлять гостеприимство — организовывал походы в лучшие рестораны, на экзотические рынки и в другие примечательные места Дар-эс-Салама, около которых — случайно или нет — они оказывались.
