Виктор Дьяков - АРМЕЙСКИЕ БУДНИ сборник рассказов
Капитан вошёл в КУНГ, где его ждали майор и старейшина. Скользнув недобрым взглядом по чеченцу, капитан оценивающе смерил взглядом с ног до головы поднявшегося ему навстречу майора.
- Я Евтеев... Прибыл для "зачистки".
- Командир батальона майор Мещеряков,- представился в свою очередь хозяин КУНГА. Он был в хорошо подогнанной полевой форме, со свежим подворотничком, с отутюженными стрелками на брюках, в вычищенных хромовых сапогах, на груди поблескивали училищный "ромбик", "классность", планки юбилейных и "песочной" медалей... Так обычно выезжают на полевые учения в мирное время.
Капитан с нескрываемой усмешкой оценил "прикид" майора. Сам он одет по фронтовому: просторная "горка" и разгрузник с боевыми причиндалами. Его широкие плечи несколько скрадывали уродливость фигуры от сильно выпяченного живота.
- Ты что, прямо здесь, в этом КУНГе ночуешь?- поинтересовался капитан, оглядывая уютное, разделённое на "кабинет", "спальню" и "кухню" помещение батальонного штаба на колёсах.
- А где же ещё?... Здесь удобно и работать, и ...
- Прикажи капонир вырыть и туда его загнать,- перебил его капитан.
- Зачем... капонир рыть в этой почве... людей мучить. Потом здесь достаточно спокойно. Мы же тут ненадолго, наша задача дорогу закрыть, на время операции...
Капитан искоса бросил взгляд на чеченца, и тут же предостерегающий на майора... Тот густо покраснел, поняв свою промашку... Хотя, то что он озвучил и не являлось такой уж тайной. В округе все и без того знали, что федеральные войска приступили к крупномасштабной операции в Ущелье.
- Они,- капитан кивнул головой на чеченца,- твоих мальчиков одними ножами перережут, а КУНГ твой, здесь торчащий, очередями вдоль и поперёк прошьют... Ладно, меня это не касается,- капитан устало опустился на вращающийся стул.- Задачу свою знаешь?... Чтобы ни в село, ни из села никто, ни пеший, ни на машинах... У тебя выпить есть?
Чеченец, которого капитан намеренно игнорировал, делал майору какие-то знаки. Тот понимающе кивнул.
- Да вот, насчёт зачистки... Тут небольшое недоразумение получилось. Обстрел, скорее всего, случайность и местные жители видимо к нему отношения не имеют. Потому, я думаю, вам необходимо скоординировать свои действия с представителями совета старейшин села. Вот здесь...
- Так у тебя выпить есть или нет,- вновь грубо перебил капитан.
- Я думаю нам следует сначала решить кое какие вопросы!- повысил в свою очередь голос майор.
- Слушай сынок, ты какое училище кончал?!- резко спросил капитан.
- Московское ВОКУ...- стушевался от неожиданности майор.
- Понятно... А я Орджоникидзевское МОПовское. Знаешь что это такое?...
Старик крякнул и недовольно покачал головой. Капитан, удовлетворённый реакцией чеченца, покосился на него – тот явно понял с кем придётся иметь дело.
- Во, он знает... И ты сынок заруби себе на носу, кто наше училище кончал, тот лучше всех знает, что такое Кавказ, и как здесь надо себя вести.
Майор совсем потерялся. Привыкший строго придерживаться всевозможный инструкций и Боевого Устава, он впервые "нюхавший" Кавказа, уже успел смутно осознать, что ни то, ни другое, как руководство к действию здесь, в этой непонятной полупартизанской войне не годится. И ему более всего хотелось поскорее выскочить из этой дурной "мочиловки", желательно прямо в Академию, не замарав ни своей чести, ни послужного списка. Но как это осуществить, он пока не представлял и невольно пасовал перед такими вот офицерами, которым не дались чины и должности, зато они довольно уверенно чувствовали себя в этой кровавой, зловонной жиже, именуемой контртеррористической операцией. Потому он, будучи и по должности и по званию выше, беспрекословно повиновался, когда капитан вдруг предложил ему покинуть его же КУНГ:
- Слышь командир? Ты погуляй немного, а я тут со стариком потолкую... Ну, что старый, порядок знаешь?... Десять тысяч зелёных соберёте, по лёгкому, культурно вас зачистим, скотину, барахло, КАМАЗы, что во дворах у вас стоят, не тронем.
- Эээ... я так и думал... слышал про ваши "зачистки". Но тут у тебя ничего не выйдет. Знаешь, чей тот большой дом, на который твои солдаты облизываются? Он принадлежит семье Умхаевых. Знаешь кто такой Исраил Умхаев? Он в Москве с самыми большими начальниками, с генералами, министрами знаком. Позвонит и от тебя мокрое место останется. Тебе ведь, наверное, на пенсию скоро?... Смотри, можешь и без неё остаться, - со спокойной усмешкой выложил свои "козыри" старик.
- Как ты сказал... Умхаев... Исраил?...- задумчиво переспросил капитан, не отреагировав на "пенсию".
- Да Исраил Умхаев, он очень большой человек в Москве, а невестка его из нашего села. Она сейчас здесь с внуками. Если с ними что-то случится... я тебе капитан не позавидую.
- Так, так... понятно. А чего это ты за них так переживаешь, ты что тоже Умхаевым родственник?- спрашивая, капитан внимательно изучал собеседника.
Старик несколько смутился.
- Нет, не родственник... Я за село переживаю. Мы ведь всю первую войну в стороне от боёв были и сейчас хотим дома и имущество сохранить.
- Так-так, значит нейтралитет держите? А мужчины двадцати-тридцати лет в селе есть?- не скрывая усмешки спросил капитан.
- Откуда... У нас мужчины дома не сидят, водку не пьют, на заработках все.
- Ха-ха... Ты меня за дурня не держи. Знаю я эти заработки. Половина в горах воюет, половина в Москве разбойничает под крылом того же Умхаева.
- Неправда это. Умхаев не бандит... он умный.
- Конечно умный... Когда он этот дом построил?
- Два года назад.
- При Масхадове значит. Деньги в Москве делал, а дом здесь строил? И никто ему не мешал?... Значит и нашим и вашим?...
- Не знаю, это не моё дело. Если человек умный, умеет жить, разве это плохо?
- А как же у этого умного невестка с его внучатами здесь в такое время оказалась, а не в Москве, в безопасности? А сын его не в горах случайно?
- Исраил хозяин большой фирмы, он заграничными машинами торгует. Его сыновья у него работает, по заграницам ездят. А невестка... Прошлым летом к родственникам приехала погостить, а тут война. Два раза вывезти их пытались... под обстрел попадали... не поймёшь чей. Исраил за внуков переживает, по телефону мобильному сказал, чтобы сидели здесь под защитой родных, пока он с вашими генералами договорится, чтобы их вывезти. Теперь ты понял, кто такой Умхаев?
- Я-то понял,- капитан о чём-то напряжённо размышлял, чуть качаясь на стуле взад-вперёд.
- Тогда давай так, ты мне о деньгах ничего не говорил, а я от тебя ничего не слышал.
- Да уж... эт ты верно... тут не деньгами...- капитан вдруг зловеще усмехнулся и словно сам для себя принял какое-то решение.- В общем так старик, завтра к десяти ноль ноль всем жителям находится в своих домах, никто никуда не выходит, все документы подготовлены к проверке, в том числе и на стоящий во дворах автотранспорт. Всё имеющееся оружие сдать сразу, найдём спрятанное - возбуждаем дело, представители местной администрации и совета старейшин идут вместе с командирами взводов по домам. В случае открытия огня отвечаем всеми имеющимися средствами...- чётко отчеканивал капитан, глядя на старика и как бы не видя, сквозь него.
- Ты что... не понял меня?...- старик явно растерялся.- Ладно, может договоримся... тысячи две-три.
- Всё, разговор окончен,- резко перебил капитан. Прошу оповестить население и напомнить об ответственности за неповиновение,- капитан из расхристанного, недисциплинированного партизана вдруг стал воплощением официальной власти. Он пружинисто поднялся, и не глядя на старика, покинул КУНГ.
2
Капитан вышел из КУНГа чем-то сильно озабоченный. Он даже не отреагировал на вопрос майора, поинтересовавшегося как прошла беседа со старейшиной, направившись к располагавшимся на ночёвку своим бойцам. Они разбили свой лагерь чуть в стороне от мотострелков и за два часа выполнили, пожалуй, больший объём работы, чем те за двое суток. Используя складки местности и маскировочные сети эти, вроде бы разболтанные, великовозрастные вояки укрыли свои машины и палатки таким образом, что могли принять бой в полном окружении. Они знали, что если солдат срочной службы "духи" могли взять в плен, держать где-нибудь в яме, закованными в колодки, или в качестве раба в каком-нибудь горном ауле, то их в плену ждала не просто смерть, а смерть унизительная, мучительная.
