Светлана Саврасова - С чужого на свой и обратно. Записки переводчицы английской полиции
Но сегодня я не в состоянии соблюдать это правило, потому что должна выйти из дома! Чищу зубы электрической зубной щеткой и слышу, как неспящий сосед пристает к страдающей бессонницей жене:
– Что там такое? Отбойный молоток в это время?!
Надеваю ролики.
И бегу – к людям! К случайным слушателям. К пленным!
Да хранит соседей бог от меня в День Большой Болтухи.
14
14. Моя работа носит непредсказуемый характер. Хотя с другой стороны, она гораздо более предсказуема, чем мой собственный жизненный уклад, который, без сомнения, может вывести из себя каждого, кто пробовал со мной жить.
Вот пример: допустим, надо выполнить два ответственных дела – подмести пол и позвонить, скажем, подруге Еве. Есть люди, которые вначале завершают одно дело, и только потом приступают к другому; я называю их «очередниками», потому что они ставят себе задания в порядке очереди. Другие, «смесители», хотят подметать и разговаривать одновременно. А я «прерывальщик» – я начинаю подметать, бросаю подметание, начинаю разговаривать – а разговор с Евой может длиться ого-го сколько! – потом снова подметаю; в ходе так называемого перерыва ставлю на огонь воду для чая, завариваю его и иду в ванную замочить белье, затем, устав, ложусь подремать, встаю, нахожу остывший чай, выпиваю полчашки, удивленная своей несобранностью, и составляю длинный список необходимых срочных и неотложных дел, распечатываю его и кладу на видное место. В этом же месте с удивлением нахожу подобный список с прошлой недели, ну и так далее. Часто я забываю ход своих мыслей. Вот как сейчас. Зачем я все это пишу – «очередники», «прерывальщики»? Ведь собиралась же рассказать о важном деле – искусстве письменного перевода.
А на этом поле открываются поистине фантастические возможности для жутких ошибок! Выполняя письменный перевод, я на каждой странице чувствую себя, как Анна Каренина на последней странице романа: предвижу, что произойдет нечто ужасное. Если при устном переводе ты чего-то не знаешь, то – особенно в первые пару лет переводческой карьеры – попросту опускаешь непонятные места, игнорируя незнакомое, и все дела.
Вот описание примет взломщика: высокий, плотного телосложения, прыщи на лице, татуировка tribal на левом запястье. Вначале с этим амбалом все идет гладко: высокий, плотного телосложения, прыщи на лице, татуировка на левом запястье. Но что такое tribal? И неопытный переводчик испытывает СОИ – Синдром Отсутствия Истребителя.
Тут необходимо описать в качестве эпикриза странный феномен одного племени, обитающего на крохотном островке, счастливо затерявшемся на безбрежных голубых просторах Тихого океана. Остров, по которому племя ходило кругами с незапамятных времен, размером раза в два с половиной больше стадиона имени Десятилетия в Варшаве, оказался под новой учебной трассой истребителей американской военно-воздушной базы, располагавшейся в ста милях. Три раза в неделю ровно в 16 часов 38 минут 23 секунды в тихом небе над островком появлялся реактивный истребитель и в течение восьми секунд разрезал небесный свод, сверкая серебристым корпусом в лучах яркого тропического солнца. Он оставлял за собой белую полоску на небе и такой рррокот, что листья падали с деревьев. Но на вопросы яйцеголовых пожирателей научных грантов люди из племени решительно отвечали, что никогда не видели на небе ничего кроме птиц и не слышали ничего кроме грома, а листья падают по воле соответствующего бога. И никакой американской авиации не под силу сорвать листья против воли божества!
Все мы подсознательно фильтруем информацию в соответствии с нашим знанием предмета, шаблонами мышления и задачами, которые нам предстоит выполнить – или завалить. Лежу я себе, например, в постели с интересной книжкой (а хотелось бы с любимым) и читаю про польского юношу, жившего в Англии и имевшего на левом запястье татуировку tribal. Что происходит? После короткого перерыва, равного времени поднятия бровей, я чешу подбородок, говорю «Ага!» и читаю дальше. А что это за «Ага!»? Дело в том, что tribe – по-английски «племя».
Не обязательно то самое! Просто племя. А то, что относится к этому племени – места его кочевий, листья, боги, которые размещают листья на деревьях, татуировки на телах членов, то есть племенные объекты и признаки – и есть по-английски tribal (прилагательное, отвечающее на вопросы «чей? какой?»). Если кто-то приехал к нам из какого-нибудь захолустья и вкалывает две недели подряд по двенадцать часов в день на картошке, изготавливая из нее чипсы сыр-с-луком, вредные для печени, то что он делает в первый свободный день, желая культурно провести время, по крайней мере, до обеда? Заходит, например, в салон тату. Сидит культурно в приемной, листает портфолио мастера и читает названия всех этих изображений и образцов. Потом, не в главном альбоме, в другом, поменьше, размером со школьную тетрадь, натыкается на нечто, что прямо кричит ему: «Я! Меня! Тебе! Прямо сейчас! Please!». И это его новый tribal. И через полчаса найденная татуировка оказывается у него на левом запястье – за неполные пятнадцать фунтов. Круто, что тут говорить. Болит, пульсирует и две недели руку нельзя мочить. С работы попрошено, там одноруких не содержат. И куда вскорости попадают владельцы таких чудных татуировок? В следственный изолятор, ясное дело. По законам нового племени свежих эмигрантов.
Это все следует из вычитанного в книжке слова tribal. Но если ты молодой переводчик, да еще и женщина не татуированная, откуда тебе знать? Вот и опускаешь слово «племенная» при переводе текста татуировки на левой руке, иногда вместе с рукой… Бывает. Потом взрослеешь и начинаешь замечать непонятные слова без ущерба для профессиональной гордости. А потом зреешь и начинаешь за такими черными дырами и белыми пятнами охотиться со словарями и с привлечением коллег и всех возможных корифеев.
Возвращаясь к письменным переводам и ошибкам при их выполнении, вспоминаю о своей последней работе.
Я ездила в Лондон повидаться с сыном. Брала с собой подработку – показания, требующие тщательного перевода. Спасибо тебе, ноутбук, за всемогущество, вездесущность, всеподключаемость. Вечером собиралась сделать перевод.
Подарила сыну «Молитву лягушки» Энтони де Мелло в качестве наставления для людей, получивших религиозное воспитание. В ответ сынушка порекомендовал мне последнюю понравившуюся ему книжку: роман одной из сестер Бронте (Шарлотты, Эмили или Энн). На самом деле их ирландская фамилия звучала как Прунты, позднее она превратилась в Бронты, а еще позже в Бронте – в честь приятеля Нельсона принца Бронте. Все три прекрасные девицы умерли в молодости и оставили после себя чудесные книжки.
И вот я перевожу показания констебля (по-английски сокращенно PC – Police Constable) Смита, который вместе с некоей PD Бронте гнался за взломщиком по старому кентерберийскому кладбищу в три часа утра. Констебль Смит описывал это следующим образом: «Преследуемый опережал нас на шесть-семь метров. В один момент он бросил на землю все, что держал в руках, и побежал значительно быстрее. Расстояние между нами увеличилось до ста – ста двадцати футов (черт бы побрал эти островные единицы измерения!). PD Бронте также преследовала убегавшего.
Я понял, что у меня нет другого выхода кроме как непосредственно атаковать. Я сделал предупреждение так громко, как только мог. Так как преследуемый не замедлил бег, я отдал PD Бронте приказ атаковать. Она немедленно обогнала убегавшего, развернулась и бросилась на него. Действуя в соответствии со стандартной методикой, она укусила его в верхнюю часть левого бедра с внутренней стороны так, чтобы не прокусить кожу».
О боже, сестры Бронте… Вы что, ошалели?… Секундочку, один момент… Вернемся к самому началу. PC Смит и PD Бронте. Констебль Смит хоть и мент, но человек, чьи письменные показания я в данный момент перевожу. А кто такая спринтерка Бронте? И что означает PD? Я знаю, что такое сокращение используется для обозначения Police Department – Департамента полиции, включающего в себя специальные подразделения, в состав которых входят, например, снайперы, специалисты по разгону толпы, конные патрульные, санитары на мотоциклах. После семи звонков знакомым полицейским мне официально подтвердили, что кто-то когда-то ввел это же сокращение и для обозначения Police Dogs – полицейских собак, придав им статус партнеров констеблей. А описывая действия партнеров, нельзя использовать слова «собака», «кобель» или «сука», следует указывать только их имена и звание! Вот вам и мадемуазель Бронте. Откуда же, откуда же бедной дырдымычке все это знать?! Кто такая «дырдымычка»? Так переводчица с польско-цыганского.
И подобные плюхи на каждой странице этих мерзких письменных переводов.
Хочу в отпуск. На безлюдный и безсобачий остров.
15
15. Когда люди в полиции описывают то, что с ними случилось, я глотаю информацию жадно, но бессознательно. И только потом довожу ее до своего сознания. Как при нажатии красной кнопки она переводится из автоматического запоминающего устройства в оперативную память – каждое слово, каждое всхлипывание, каждая гримаса. Какой-то механизм внутренней скорой помощи, что ли? Загораются соответствующие красные лампочки и включается сирена. Приводится в движение цепочка ассоциаций и что-то мне подсказывает. Но ведь не всегда так было. А почему сейчас так? При чем тут мой любимый?
