Паскаль Брюкнер - Божественное дитя
* * *
Тогда застигнутые поначалу врасплох власти - ибо все эти события произошли в течение лишь двух лет - предприняли самые решительные меры. Был установлен режим принудительного невежества для ребятишек, не достигших шестилетнего возраста, и предписано усаживать их перед телевизором на шесть - восемь часов в день, категорически запрещая отрывать глаза от экрана. Дабы отвадить пострелят от увлечения культурой и позывов к чтению, книги должны были храниться под замком; все азбуки и буквари подверглись конфискации. В качестве превентивной меры был учрежден орден хранителей Святых врат - их обязанностью было стоять на страже зева беременных женщин, чтобы мародеры никоим образом не могли туда проникнуть. Поскольку младенцы во чреве едва не объявили забастовку, государственные лаборатории изобрели новый метод разрешения от бремени, получивший название "рождение смехом": созревший плод щекотали при помощи крохотных электродов, и тот устремлялся к выходу с радостным хохотом, что имело особо важное значение для встревоженных родителей. Чтобы обуздать нездоровое поветрие, охватившее страну, государство лишило взрослых всякой возможности впадать в детство. Подгузники, распашонки, соски, рожки продавались только по удостоверению личности (после четырех лет никто не имел права приобретать их). Равным образом был наложен запрет на искусственное омолаживание - каждый должен был подчиниться неумолимому бегу времени. Мешки под глазами всячески приветствовались; зато тех, кто в течение года не удосужился обзавестись новой морщиной, ожидало возмездие: им делали инъекцию, от которой шевелюра седела за несколько дней, а кожа становилась сморщенной, как старый пергамент. Людям, застигнутым за сосанием пальца, отрубали его после трех предупреждений.
Любая смута нуждается в объяснении - и правители, естественно, обвинили во всем Луи с матерью, равно как их приверженцев. Удача отвернулась от Миниатюрного Отшельника - обожание сменилось хулой, и его стали именовать опухолью простаты, железистой слизью. О, как терзали ему слух эти поношения! Занятия пришлось прервать: он должен был защищаться, сидя в своей темной берлоге, но, к счастью, Дамьен оказался для него незаменимым помощником, проявив совершенно изумительные способности к лавированию. Сообщество Непокорных Младенцев было распущено - на смену ему пришел Союз Счастливых Детишек, Жаждущих Влиться в Круг Семьи. Этим запоздалым движением вспять Луи уже не смог снискать расположения власть имущих, и в течение многих недель над Восхитительным Стручком висела опасность лишиться уютной колыбели и получить взамен место у позорного столба. Общественному мнению требовался виновник. И тут вновь отличился Дамьен, первым назвав имя - Фонтан.
Мирное соглашение между врачом и младенцем было весьма непрочным, ибо каждый из них имел свою заднюю мысль. Оба во всеуслышание объявляли себя творцами одного и того же феномена - явления миру Луи. Доктор утверждал, что именно он создал его во всех смыслах. Мальчик же заявлял, что произвел себя сам усилием собственной воли и, следовательно, заключал в себе самом причину своего существования. Фонтан злился, угрожал "расколоться", выложить все начистоту. Отношения между гинекологом и малышом портились день ото дня. К тому же Фонтан, работавший тогда над прибором для бомбардировки эмбриона когнитивными нейтронами, уверял, будто способен внедрять в мозг новорожденных готовые - что называется, "под ключ" - блоки познания. Многие пары уже сделали заявку на это новое изобретение. Словом, с колебаниями пора было кончать. Сделав поворот на сто восемьдесят градусов, Луи публично возложил на врача всю ответственность за наступивший хаос и обвинил его в намерении поставить производство маленьких Луи на поток. На всех радиоволнах, во всех органах печати он повторял одно и то же:
- Этот злонамеренный тип втерся в доверие к моей матери и под видом лечения ввел в ее организм токсичные вещества. Я был тогда невинным младенцем, но меня искалечили.
Мадлен, немедленно приняв сторону сына, подтвердила его слова. А Луи нашел удачную формулу, окончательно примирившую с ним общество:
- Прежде права стать гением ребенок должен иметь право быть ребенком.
Ошеломленный подобной черной неблагодарностью, Фонтан, презрев советы сестры Марты, поддался на провокацию. Этот сдержанный человек с безупречными манерами опустился до прямых оскорблений:
- Да я мог бы создать сотни таких Луи, и гораздо лучшего качества!
Именно этой оплошности дожидалось правительство: Фонтана арестовали и отдали под суд, его лаборатория по созданию генетических гениев была закрыта, бумаги уничтожены, сотрудники уволены и привлечены к уголовной ответственности. Марта чудом избежала наказания - только перспектива погибнуть под потоками проливаемых ею слез побудила судей отказаться от обвинения в сообщничестве. Тем не менее мир вздохнул спокойно - наконец-то преступник был водворен за решетку. С Просвещенным Головастиком, при условии, что он останется в гордом одиночестве и даст обещание не мутить воду, можно было смириться, даже порадоваться его присутствию, ибо он воплощал собой мечту всех недовольных жизнью.
Униженный этой уступкой и публичным признанием, что не является творцом самого себя, Луи занялся самокритикой. В чем состояла его ошибка? Ему не хватило честолюбия, вернее, он поддался мелким амбициям - решил покарать общество, иными словами, реформировать его. Какое заблуждение!
- К чему ненавидеть людей? - заметил на это Дамьен. - Их надо скорее жалеть!
Тогда малыш осознал, что у него всегда был только один враг - Господь Бог собственной персоной - и что первородным грехом следует считать Сотворение мира. И он вновь обратился к своему первоначальному плану, слегка изменив цель: ему было написано на роду прочитать все, дабы исцелить человека от недуга существования. Бог одним словом Своим создал Вселенную? Луи уничтожит ее также одним словом. В этой магической вокабуле, которую он обретет путем терпеливых разысканий, ему откроется Основа основ. Он положил себе на поиски пять лет и возвестил миру принципы, коими следовало отныне руководствоваться:
- Смейтесь, люди, пейте, пляшите, любите друг друга! Я один смогу освободить вас от этой напасти - жизни, я один буду трудиться, чтобы вам не надо было больше работать. Обещаю вам вечные каникулы, душевное спокойствие, безоблачное счастье.
Эта программа, хоть и звучавшая весьма загадочно, была принята повсеместно с почтительным восхищением. Выглядела она внушительно и в то же время давала некоторую передышку. Мир вновь подпал под влияние Гениального Троглодита - каждый испытывал хмельной восторг при мысли, что малыш скоро сравнится с компьютером по быстроте обработки информации. Начали толпами стекаться новые поклонники. С согласия Луи Дамьен с супругой официально основали Церковь Божественного Дитяти ("это божественное дитя, ибо оно не родилось"). А Чудесный Клоп, уверившись, что именно он напишет заключительную главу Истории человечества и станет той песчинкой, которая заставит мир сойти с оси, отважно принялся за работу. Добровольцы записывали для него на дискетах сотни названий, и ему были созданы совершенно уникальные условия для научных трудов. Его комнатушка в маточном пузыре напоминала теперь пульт управления реактивным лайнером - несколько экранов, видеоустановка, наушники, десятки мигающих кнопочек, сверхсложный радиотелефон, система контроля, факс. Благодаря всем этим приборам он оказался в центре гигантской коммуникационной сети, подлинного нервного узла, соединяющего его со всеми точками земли. И паутина эта усиленно питала его мозг.
Не было такой книжонки, от которой отказался бы Луи, - причем самые скучные из них доставляли ему наивысшее наслаждение. Ибо книгам больно, если их не читают, да и не только книгам, - а наброски, дневники, медицинские рецепты, рекламные проспекты и даже содержимое мусорных корзин! Ничто не могло утолить его жажду; он взял на себя чудовищно много, но это было необходимо. Да, во имя смертных, прозябающих во мраке, он был готов вычерпать до донышка все, что написано и напечатано. Так надо - ибо вслед за ним человечеству предстояло вступить на долгий путь, ведущий к преображению.
Отринув суету городов и столиц, расовые и этнические конфликты, он затворился в своем монастыре, позволяя себе тратить лишь несколько часов на сон, пищу и отдых. Империя его была ограничена прямоугольником страницы. Экран монитора был храмом и алтарем. Раз в месяц он производил профилактическую смазку мозга питательной жидкостью - дар нейробиологической лаборатории Хьюстонского университета (штат Техас). Мягко покачиваясь в материнском лоне, с радостью прогуливаясь по вечерам в окрестностях своего жилища, он ничего большего и не желал. Его каморка была благословенным островком в пространстве этого глупого века, а память склепом, где уже обрели покой тысячи мертвецов и куда в скором времени втиснется вся планета. И каждый обитатель Земли ждал того мгновения, когда Луи, поглотив миллионы томов, заключающих в себе сумму познания, сам станет единым Живым глаголом и одним, только одним словом уничтожит Солнечную систему.
