Керстин Гир - Мамы-мафия
– Да, фрау Вишневски, наконец вы позвонили после родов! Поздравляю вас с рождением ребёнка. У нас отсутствуют данные о поле, росте и весе. Сколько весит ребёнок?
– Тринадцать с половиной килограммов, – гордо ответила я. – Правда, он очень крупный для своего возраста.
Мелдсестра на том конце упала в обморок. Ну да, может быть, Лоренц был прав и я была действительно наиужаснейше организованной, бестолковейшей бабой из всех. Несмотря на это (или именно поэтому?) у меня было двое детей, и когда сейчас я слушала Мими, мне стало понятно, как мне повезло. Потому что мои планы, насколько я их строила, никогда не работали.
– У меня идеальный вес, я принимаю витамины, я занимаюсь спортом, – сказала Мими. – Я занимаюсь аутогенной тренировкой, гимнастикой для таза и упражнениями для визуализации. Я прочитала все имеющиеся книги по данной теме. Но дети Хайди Клум, Штеффи Граф и Дженнифер Энистон уже закончат школу, когда я наконец добьюсь своего. Если я вообще добьюсь. Сейчас даже наша кошка беременна. А ей всего девять месяцев.
– Может быть, дело не в тебе, а в твоём муже, – сказала я.
– Нет, – Мими покачала головой. – Мы всё это давно проверили. Мы оба в полном порядке. Для двадцати процентов бездетных пар нет никакого научного объяснения. Наш гинеколог говорит, что зачатие детей как таковое надо принимать с большим смирением. Дети – это подарок. Но поверь, никто так не смиренен, как я. Я знаю, что я не могу на это повлиять и что смешно себя чувствовать несправедливо обиженной, но мне кажется несправедливым, что других осыпают подарками, а я остаюсь ни с чем.
– Да, я тоже считаю это несправедливым, – сказала я. Наверняка есть куча детей, которые охотно поменяли бы свою мать на Мими. Нелли, например.
– Я знаю, что у меня имеются все причины быть благодарной, у меня есть так много, чего нет у других, – продолжала Мими. – Я имею ввиду, что я здорова, у меня чудесный муж, у меня есть весь комфорт, который только можно пожелать, у моих родителей и моих сестёр прекрасное здоровье, никого мы не потеряли и так далее. Но то, чего я желаю больше всего на свете, получают всегда другие.
Да, это было действительно несправедливо.
– Теперь ты знаешь, почему я, психопатка, появилась у тебя в моей рабочей майке, хотя мы едва друг друга знаем, – сказала в конце концов Мими. – Я просто почуяла новое дело. Я не привыкла сидеть дома и бездельничать. Я освободила от хлама наш подвал, выкрасила кухню, обставила будущую детскую, я отсортировала консервы по алфавиту, я начала писать сценарий, стала экспертом по eBay и учу на курсах тайский. Три дня назад я очень низко пала: я начала убивать время тем, что стала заказывать невидимые бюстгальтеры в телемагазине.
Я невольно посмотрела на её грудь. Действительно, ничего не видно!
– Я бы очень охотно помогла тебе привести дом в порядок! – сказала Мими. – Прежде чем я начну сортировать косметику. Здесь я получу больше удовольствия, чем при игре в гольф.
– Ну да, а сколько пользы от этого будет мне! – ответила я. – Прости, если я тебя обидела. Твой появление – это как в сказке. И вот пришла добрая фея…
– Спасибо, – сказала Мими и улыбнулась мне. – Мы можем теперь начать? Вначале тебе нужна нормальная рабочая одежда. В этом кашемировом пуловере нельзя делать ремонт. А пока мы будем паковать ящики, не расскажешь ли ты мне о своей давно утраченной сводной сестре? Тебе, кстати, не нужен котёнок, когда они появятся?
*
Время проходит невероятно быстро, когда убираешься в шкафах, двигаешь мебель, пакуешь ящики и рассказываешь эпизоды из своей жизни. Мими спросила о моей профессии, и когда она услышала, что у меня её нет, она стала молча заворачивать стеклянные безделушки бабушки Вильмы в газету.
В конце концов она спросила:
– А что ты собираешься делать, когда твои дети вырастут?
– Я сяду на диван и начну заказывать невидимые бюстгальтеры в телемагазине.
Мими наморщила лоб. Она наверняка считала, что человек без профессии не имеет права на существование.
– Что это такое? – спросила я, чтобы сменить тему. За дверями стенки бабушка Вильма сгрузила все выпуски журнала «Слушай» начиная с 1978 года. Мими сразу же отвлеклась. Она была уверена, что на eBay это вызовет гигантский интерес. Я постепенно стала спрашивать себя, что за сумасшедшие там толкаются.
Мими была так занята программой телепередач 1979 года, что она забыла, о чём мы говорили. Я знала, что не буду пытаться объяснить ей, что нет такой работы, для которой я бы сгодилась. Потому что не было ничего, что я бы действительно умела. Свою работу домохозяйки и матери я делала только с помощью домработницы, да и то, очевидно, плохо, потому что мой муж меня уволил.
Но не все могут быть такими надёжными, как Мими. Иначе она не была бы такой особенной.
За стопкой папок мы нашли четыре бутылки малиновой настойки, и поскольку они были запечатаны, Мими предложила продать их на eBay. Это была хорошая идея, потому что к этому моменту я была убеждена, что я не смогу глотнуть ни капли этой настойки – достойное сожаления заблуждение, как потом оказалось.
Я почти пропустила время, когда надо было забирать Юлиуса из детского сада. В его первый день я ни в коем случае не хотела заставлять его ждать. Поэтому без четверти двенадцать я в оранжево-красной кофте села на велосипед и помчалась так быстро, что установила новый рекорд. На последнем повороте моя спешка чуть не погубила меня. Серебристо-серый мерседес не только перегнал меня, он почти задел моё переднее колесо. Только сумасшедше затормозив, я смогла избежать аварии. Женщина в мерседесе, качая головой, поехала дальше, а я, до смерти перепуганная, осталась на перекрёстке, хватая ртом воздух. Какое бесстыдство – здесь у правого поворота было преимущество, а я как раз ехала справа! Из-за этой женщины со мной что угодно могло случиться.
Мои родители всё время говорили, что я люблю делать из мухи слона. Я всегда беспокоилась о том, что могло случиться. Но я такая: то, что мой брат в возрасте девяти лет почти поразил меня стрелой, оставило моих родителей полностью равнодушными, но я могла ужасно разозлиться из-за этого даже сегодня. Если бы стрела в меня попала, у меня бы сегодня был только один глаз, если бы я вообще осталась жива. И и мой брат передо мной так и не извинился за то, что он почти разрушил мою жизнь.
Сейчас я себя чувствовала так же, как тогда. Если бы мерседес меня сбил, Юлиус в садике напрасно ждал бы свою маму – эта мысль почти разбила мне сердце. А эта карга, которая чуть не оставила четырёхлетнего ребёнка сиротой, ещё имела наглость качать головой!
Когда я поехала дальше, мои ноги были как пудинг – так ужасно напугал меня этот случай. До детского сада оставалось всего несколько метров, и смотрите-ка: серебристо-серый мерседес запарковался рядом со входом. Старая карга как раз вышла из машины.
Я затормозила рядом с ней.
– Разве вы меня не видели? – вскричала я. – Я могла бы погибнуть!
Женщина, подняв брови, оглядела меня с ног до головы. Ей было от пятидесяти пяти до шестидесяти, кто его разберёт, может, ей было за шестьдесят, но ей хорошо сделали подтяжку. Во всяком случае, мочки ушей у неё слишком торчали.Не считая этого, у неё был исключительно ухоженный, благородный вид. На ней был бледно-розовый шерстяной костюм с подходящими по цвету туфлями, жемчужные серьги и та своеобразная комбинация сумочки от Шанель и платка от Гермеса, которую часто можно встретить в определённых кругах. Светлые волосы были довольно коротко подстрижены и уложены, очевидно, парикмахером.
Моя оранжево-красная блузка ей, очевидно, не понравилась, потому что она заморгала, словно оранжевый цвет ослепил её.
– Что вы от меня хотите? – спросила она таким тоном, которым говорят с непрошеными продавцами на дому, закрывая дверь перед их носом: «Мы ничего не покупаем!»
Да, чего я, собственно, хотела? Я была до сих пор слишком разозлена, чтобы мыслить здраво.
– Чтобы вы признали, что вы меня обогнали не по правилам и тем самым подвергли опасности мою жизнь. И что только благодаря моей реакции ничего страшного не случилось, – ответила я.
– Ах вот оно что, вы велосипедистка, которая вылетела из-за поворота, – сказала женщина. – Если бы вы ехали ещё быстрей, вы бы оказались на моём капоте.
– Да, потому что вы меня обогнали, слева направо!
Женщина закатила глаза.
– Неужели надо устраивать сцену прямо на улице?
Мои родители посчитали бы, что женщина права. Я буквально видела, как они согласно кивают. Они всегда, всегда поддерживали других! Это было так несправедливо.
– Справа налево – это очень простое правило, и оно действует даже тогда, когда едешь на мерседесе, – сказала я.
Женщина уязвлённо поджала губы.
