Дино Буццати - Шестьдесят рассказов
— Извольте, — снисходительно бросил Шредер.
Взяв склянку, он сел на кровать и приложил к запястью двух пиявок с такой ловкостью, будто занимался этим всю жизнь.
Пришедший с лекарем господин, не снимая своего широкого плаща, положил на стол шляпу и продолговатый пакет. В пакете что-то звякнуло.
С чувством смутной тревоги Шредер отметил про себя, что незнакомец словно нарочно сел подальше от него у самого порога.
— Вообразите, дон Валерио утверждает, что знаком с вами, — заметил лекарь, тоже почему-то присаживаясь около двери.
— Вроде бы не имел чести, — ответил торговец, сидя на кровати и опустив расслабленные руки с присосавшимися к ним пиявками. — А что, Лугози, не идет ли с утра дождь? Я еще не выглядывал. Не дай Бог польет: у меня нынче дел по горло.
— Нет, дождя нет, — ответил лекарь мимоходом. — Дон Валерио говорит, что знаком с вами. Ему не терпелось снова увидеться.
— Я не имел чести встречаться с вами лично, — произнес Мелито противным глухим голосом, — но знаю о вас кое-что, о чем вы и не подозреваете.
— Мне, право, и невдомек, сударь, — равнодушно проронил Шредер.
— Три месяца назад, — продолжал Мелито. — Постарайтесь вспомнить, не проезжали ли вы три месяца назад на своей повозке вдоль Старой границы?
— Вполне возможно, — ответил Шредер. — Точно не вспомню.
— Хорошо, а не припомните, как вас занесло на повороте?
— В самом деле, — согласился Шредер, холодно глядя на незваного гостя.
— Одно колесо сошло с дороги, и лошадь не могла затащить повозку обратно в колею?
— Именно так. Но где были вы?
— Об этом потом, — усмехнулся Мелито и, подмигнув лекарю, добавил: — Вы слезли с повозки, но и тут не сумели вытянуть ее. Ведь так?
— Действительно. В тот день еще лило как из ведра.
— Не то слово, — подтвердил дон Валерио, довольный собой. — А пока вы там надрывались, не проходил ли мимо странного вида высокий мужчина со смуглым лицом?
— Что-то не припомню, — отмахнулся Шредер. — Извините, Лугози, долго мне еще сидеть с этими пиявками? Право, уже довольно. Они и так раздулись как жабы. Я ведь говорил, у меня сегодня много дел.
— Еще несколько минут! — взмолился лекарь. — Чуточку терпения, дорогой Шредер! Зато потом, вот увидите, вы почувствуете себя совсем иначе! Сейчас и десяти нет, у вас еще уйма времени!
— А не было ли у того смуглолицего нелепой шляпы наподобие цилиндра? — не унимался дон Валерио. — И не носил ли он что-то вроде колокольчика, который все время позванивал?
— Да, теперь вспомнил, — сказал Шредер. — И что из этого?
— Ничего особенного, — ответил Мелито. — Только то, что я уже видел вас и что у меня хорошая память. К сожалению, в тот день я стоял далеко, по ту сторону оврага, метрах в пятистах от вас. Я укрывался от дождя под деревом и все видел.
— Ну и кто же был тот человек? — резко спросил Шредер, давая понять, что если Мелито хочет что-то сообщить ему, то лучше говорить сразу.
— Откуда мне знать, ведь я видел его издалека. А как вы думаете?
— Какой-нибудь бродяга, — сказал торговец. — Мне он показался глухонемым. Когда я попросил его подойти и помочь, он заскулил, и я не разобрал ни единого слова.
— И пошли ему навстречу, но он попятился. Тогда вы взяли его за руку и заставили подтолкнуть повозку. Не так ли? Скажите честно.
— А что в этом такого? — всполошился Шредер. — Я не сделал ему ничего дурного. Наоборот, дал пару монет.
— Слышали? — шепнул Мелито лекарю, затем, громче, Шредеру: — Ничего, решительно ничего. Однако согласитесь, я все это видел.
— Не нужно волноваться, голубчик, — вмешался Лугози, видя, что лицо торговца принимает недоброе выражение. — Дражайший дон Валерио — большой охотник до всяких розыгрышей. Он просто хотел подивить вас.
Мелито повернулся в сторону лекаря, кивая в знак согласия. При этом движении полы его плаща разошлись. Шредер, все время следивший за ним, побледнел.
— Простите, дон Валерио, — сказал он менее непринужденно. — Вы носите пистолет. Мне кажется, вы могли бы оставить его внизу. Если не ошибаюсь, так принято в здешних краях.
— Черт подери! Тысячу извинений! — воскликнул Мелито, с досадой хлопнув себя ладонью по лбу. — Поймите меня правильно. Обычно я не ношу оружия, поэтому совсем о нем забыл. А как раз сегодня собирался прогуляться верхом по окрестностям.
Дон Валерио сокрушенно покачал головой. Говорил он как будто искренне. Однако пистолет оставил при себе.
— Скажите, — добавил он, — какое впечатление произвел на вас тот нищий?
— А какое он мог произвести впечатление? Нищий и есть нищий.
— Ну а та вещица, колокольчик, вы не задумывались, что бы это могло быть?
— Гм, — помедлил с ответом Шредер, чувствуя подвох. — Цыган, наверное. Зазывая людей, цыгане часто звонят в колокольчики.
— Цыган! — захохотал Мелито, точно сама эта мысль необыкновенно его позабавила. — Так вы приняли его за цыгана?
— В чем дело? — Шредер недовольно повернулся к Лугози. — Что означает сей допрос? Дорогой Лугози, эта история мне вовсе не по душе. Потрудитесь объяснить, что вам угодно?
— Прошу вас, не волнуйтесь. — Лугози явно смутился.
— Если с тем бродягой случилось несчастье и виноват во всем я, говорите прямо, — продолжал Шредер, повышая голос. — Говорите прямо, почтеннейшие! Не хотите ли вы сказать, что я его убил?
— При чем здесь — убил! — ухмыльнулся Мелито, чувствуя себя полным хозяином положения. — Что это вам взбрело в голову? Право, жаль, если я расстроил вас. Лугози предложил мне проведать кавалера Шредера. Позвольте, Шредера? Как же, помню такого, ответил я. Вот и славно, сказал Лугози, тогда зайдем к нему вместе: он будет рад. Весьма сожалею, если пришелся некстати…
Торговец почувствовал, что напрасно вспылил.
— Право же, я погорячился. Все это выглядело как допрос. Если что-то стряслось, говорите без церемоний.
— Видите ли, — осторожно начал лекарь, — кое-что действительно стряслось.
— Донос? — спросил Шредер уже увереннее, прикладывая к запястью пиявки, отскочившие во время недавней вспышки.
— Наверное, будет лучше, — произнес Лугози, обращаясь к дону Валерио, — если скажете вы.
— Хорошо, — согласился Мелито. — Итак, вы не знаете, кто помог вам вытащить повозку?
— Да нет же, клянусь, сколько можно повторять?!
— Я вам верю, — кивнул Мелито. — И спрашиваю об одном: догадываетесь ли вы, кто это мог быть?
— Не знаю, то ли цыган, то ли бродяга.
— Нет, не цыган. Может, он и был им — когда-то. Говоря яснее, это человек, который начинается на букву «п».
— На «п»? — повторил Шредер, роясь в памяти. Тень догадки мелькнула на его лице.
— Именно: начинается на «п», — подтвердил Мелито с лукавой улыбкой.
— Преступник? — озарился Шредер.
— Преступник! — рассмеялся дон Валерио. — Недурно, недурно! Вы были правы, Лугози: кавалер Шредер — большой шутник!
В этот момент за окном послышался шум дождя.
— Вынужден с вами проститься, — сказал Шредер, решительно отрывая от руки прилипшие пиявки. — Пошел дождь, значит, и мне пора, иначе ничего не успею.
— Начинается на «п», — настаивал Мелито. Он поднялся и что-то перебирал под широким плащом.
— Говорю вам, не знаю. Загадки — это не для меня. Если у вас есть что сказать — выкладывайте. Начинается на «п»? Может, проходимец? Знаете, из тех, что нанимаются в солдаты? — предположил Шредер с насмешкой.
Мелито и Лугози стояли друг возле друга, прислонившись спиной к двери. Ни один из них уже не улыбался.
— Не преступник и не проходимец, — медленно произнес Мелито. — Это был прокаженный.
Бледный как смерть торговец взглянул на них.
— Ну так что с того? Даже если и прокаженный?
— К несчастью, тот человек в самом деле был прокаженным, — сказал Лугози, боязливо прячась за спину дона Валерио. — Так же, как и вы теперь.
— Довольно! — заорал Шредер, сотрясаясь от гнева. — Вон отсюда! Такие шутки со мной не пройдут! Вон, оба!
Дон Валерио медленно извлек из-под плаща пистолет.
— Я — местный судья, дорогой Шредер. Будет лучше, если вы успокоитесь.
— Я вам покажу, с кем вы имеете дело! — кричал Шредер. — Что вам от меня нужно?!
Мелито испытующе посмотрел на Шредера, готовый предупредить возможное нападение.
— В этом пакете — ваш колокольчик, — ответил он. — Вы немедленно покинете постоялый двор и будете все время звонить в колокольчик до тех пор, пока не окажетесь за пределами Систо, а затем и королевства.
— Колокольчик? Я вам покажу колокольчик! — выкрикнул Шредер.
Крик застрял у него в горле. От ужасной мысли торговец похолодел. Шредер понял: накануне, во время осмотра, у Лугози возникло подозрение, и он не замедлил предупредить судью. Того самого судью, который случайно видел, как три месяца назад Шредер схватил за руку прокаженного. Теперь он, Шредер, был обречен. Вся эта история с пиявками нужна была только для отвода глаз.
