Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья
– Пропащие души находятся на втором этаже, в двадцати номерах гостиницы… Здесь также были два ресторанных зала и курительная комната. Все казалось тогда таким современным – горячая вода из кранов, электричество… Народу здесь всегда было хоть отбавляй.
– Да, – закивала Эрмин. – Когда я была еще совсем маленькой девочкой, боялась сюда даже подходить. Мне казалось, что тут слишком многолюдно и слишком шумно.
Киона, задумчиво улыбнувшись, добавила:
– Я стала свидетельницей очень волнительного эпизода: молодой рабочий с целлюлозной фабрики разговаривал с портретом своей жены Катрин. Он был очень доволен тем, что устроился на работу, и обещал прислать ей денег, чтобы она смогла к нему приехать. Его приводила в восторг мысль о том, что их первенец родится здесь, в Валь-Жальбере…
Киона внезапно замолчала и приподняла подбородок, как будто услышала какой-то шум. Эрмин, взглянув на Киону, увидела, что ее сводная сестра быстро заморгала, побледнела и затем прислонилась спиной к одной из колонн магазина.
– Он здесь, Мин. Я имею в виду этого молодого рабочего. Он – один из находящихся здесь призраков, – сказала Киона напряженным голосом. – Главное, не говори ничего. Подожди.
– Ты меня пугаешь! Давай уйдем отсюда, Киона, – взмолилась Эрмин едва слышным голосом. – Кроме того, небо покрывается тучами. Становится темно. Мне как-то не по себе.
Киона, приложив указательный палец к губам, тем самым показала Эрмин, чтобы она помолчала. Эрмин отошла к застекленной двери, ведущей в маленькую комнатку, расположенную позади главного помещения.
– Он всхлипывает, он плачет, бедняжка! Те удары, которые слышатся, – это он. Он стучит по столу в своей комнате. А теперь – звук разбиваемого стекла! Он бросил портрет своей жены на пол. Опять! Повторяются те же самые звуки. Мне нужно подняться на второй этаж, чтобы утешить его и все ему объяснить. Он повесился там, потому что его жена умерла, так и не приехав сюда, в поселок. Она умерла в результате несчастного случая. Он хочет остаться там и ждать ее.
Киона дрожала, тяжело дышала и смотрела куда-то вдаль. В тот момент, когда она хотела пройти в соседний коридор, ведущий к лестнице, Эрмин, выйдя из охватившего ее оцепенения, бросилась к ней и схватила ее поперек туловища.
– Нет, Киона! – крикнула она. – Мы уходим! Пусть эти звуки раздаются здесь хоть годами, хоть столетиями, но ты на второй этаж не пойдешь. Что ты намереваешься там обнаружить? Ты стала холодной как лед, у тебя стучат зубы. Пойдем!
– Там есть и один пожилой мужчина. Он бьет по кровати своей тростью и зовет на помощь. Он умрет от приступа. Его никто не слышит из-за громкой музыки. Мин, прошу, пусти меня, мне нужно им все объяснить. У них еще есть время для того, чтобы подняться к свету. Они – пленники своей преждевременной смерти, своего отчаяния и страха, который охватил их во время разрыва.
– Какого еще разрыва? – удивилась Эрмин.
– Разрыва между телом и душой!
Киона заплакала, и на ее лице появилось выражение сострадания. Ее сводная сестра уже было выпустила ее, но тут же спохватилась.
– Уходим отсюда, и поскорее! Ты уже сама не своя. Я отведу тебя к Фебусу и Базилю. Вспомни, мы взяли для них сухарей. Они вдвоем еще очень даже живы.
– Хорошо, пойдем, – неожиданно капитулировала Киона. – Но вообще-то бросать пропащие души – это очень жестоко.
– Мне наплевать на то, жестоко это или нет. На кого мне не наплевать – так это на тебя, моя дорогая, – резким тоном ответила Эрмин.
Вернувшись на улицу Сен-Жорж, она почувствовала облегчение. Где-то вдалеке грохотал гром, а цвет неба приобретал металлический оттенок. Огромный водопад, поток воды в котором был усилен недавними дождями, казалось, что-то отвечал раскатам грома своим глухим и монотонным голосом.
– В машину! – воскликнула Эрмин. – Садись в машину, и поехали отсюда.
Как только «линкольн» отъехал на пару сотен метров, Киона сразу же почувствовала себя лучше. Она слегка откинула свою красивую голову с золотистой шевелюрой.
– Больше я в этот бывший универсальный магазин никогда заходить не буду, – заявила она. – Мин, а ты и в самом деле ничего не слышала? Вообще ничего?
– Поверь мне, я была не меньше ошарашена царившей там тишиной и – прежде всего – тем состоянием транса, в которое ты впала.
– Да уж, а четыре года назад я вообще упала в обморок. У меня, наверное, не хватает душевных сил. Или же нервы у меня для таких встреч слабоваты. Такого рода недомогания очень утомляют.
– Как бы там ни было, к Эстер мы уже заглядывать не будем. Папа прав – тысячу раз прав! – в том, что нам следует держать тебя подальше от всего, что связано с потусторонним миром.
– Если ты не отвезешь меня на обратном пути на улицу Марку, я отправлюсь туда позднее на велосипеде, пешком или на четвереньках, но Эстер я помогу. Мне очень хочется, чтобы она была счастливой и залечила свои раны.
– Ну хорошо, мы заедем к ней вечером, но я буду рядом и буду за тобой присматривать. Гляди, вон там руины, уже покрытые растительностью. Это мельница Уэлле. Боже мой, у меня разрывается сердце, когда я думаю о том, как моя Лолотта бегала по ночам через этот луг, чтобы броситься на шею Людвигу. Она носила ему конфеты, шоколад и печенье. Они провели немало времени вместе. В их жизни тогда был восхитительный период – период зарождения взаимной любви. А меня как будто переместили в другой мир в то утро, когда Тошан в буквальном смысле слова похитил меня и увез на своих санях. Собаки бежали по живописной местности. Все вокруг было покрыто снегом и льдом и поблескивало на солнце. А вечером мы поженились. Церемония бракосочетания прошла в городке Лак-Бушетт.
– Я уже знаю эту историю наизусть, – укоризненно покачала головой Киона, – кроме всего того, что касается брачной ночи. Ты, должно быть, боялась физической близости…
Эрмин захихикала, и ее лазурно-голубые глаза на пару мгновений затуманились. Ее сводной сестре невольно подумалось, какой же все-таки удивительно привлекательной является эта женщина с густыми светлыми волосами и стройным телом, женственные формы которого, впрочем, были довольно объемными. В своем голубом шелковом платье с декольте в форме буквы «V» и с обнаженными руками Эрмин смогла бы очаровать какого угодно мужчину.
– Да, я боялась. Я была больна страхом. Кроме того, монахини привили мне такие представления о стыдливости, что я даже стеснялась закатывать летом рукава. Однако Тошан сумел меня приручить, и после этого я уже никогда не боялась. Больше я тебе про это ничего рассказывать не стану: это наш с Тошаном секретный сад. Ой, смотри, у нас гости!
К ним скакал галопом Фебус. Его грива развевалась на ветру. Вслед за ним, почти не видный из-за высокой травы, едва поспевал Базиль. Киона проскользнула между досок ограды и бросилась к своему коню. Фебус резко остановился и радостно заржал. Киона обхватила коня за шею и прижалась к ней своей щекой. Эрмин тем временем подошла к Базилю – славному пони, который был радостью детства всех ее детей и ее брата Луи.
