Теодор Рошак - Киномания
Ниже приводятся показания Раймона Лизье, мастера по ремонту ветряных мельниц из деревни Жюнак графства Фуа, данные под присягой на заседании епархиального суда, проводившегося в замке Алеман в среду, в праздник святого Лаврентия в год Господа Бога нашего 1324-й. Названный Раймон будучи заподозрен в истовом исповедании катарской ереси, предстал перед преподобным отцом во Христе монсеньором Жаком Фурнье, милостью Божией епископом Памье, дабы подвергнуться допросу, в коем участвовал достопочтенный и богопослушный христианин брат Арно де Бон, главный следователь и разоблачитель еретических мерзостей в королевстве Франция, назначенный Святым престолом. Присутствовали также и разные другие почтенные судьи, желающие произвести дознание касательно некоего дьявольского изобретения, сработанного, насколько известно, руками означенного Раймона Лизье и имеющего целью оказание пагубного воздействия на разум и душу, дабы подорвать истинную веру и единство святой Римской церкви.
Обвиняемый, будучи приведен для пристрастного допроса поименованными лицами после нескольких недель строгого заключения, был тщательно обследован на предмет способности им понимать вопросы и отвечать на них. Суд единодушно признал его дееспособность, и он принес присягу, положив руку на Священное Писание, поклялся говорить правду, чистейшую, полнейшую и безыскусную касательно себя как главного преступника, так и других, равно живых и мертвых.
Вопрос монсеньора Фурнье: Каково происхождение бесовского изобретения, сделавшего твое преступное деяние известным во всей провинции?
На что Лизье по собственной своей воле и без принуждения дал следующий ответ.
Ответ: Это было в год рождения Эклармонд, моей младшей дочери, которой нынче исполнилось семь. Тогда Гийом Паниссоль, бальи наипочтеннейшего сеньора Беранже де Рокфора, владельца замка Фуа, вызвал меня для ремонта ветряной мельницы, которая стоит вместе с тремя другими на вершине холма, под которым располагается деревня Э-ле-Терм. Известно, что ветер на этой высоте необыкновенно силен и неустанно вращает мельничные жернова днем и ночью во все времена года, по каковой причине долина внизу с незапамятных времен известна как долина Эола. Сломавшаяся мельница была старейшей во владении и, насколько мне то известно, не раз ремонтировалась еще моим дедом лет за шестьдесят и десять до того. Это надежная мельница, но, будучи сработаны из ильма (это дерево в прежние времена часто использовалось в таких целях), ее махи были тяжелы и медленны и нередко останавливались. Осмотрев мельницу, я предложил заменить старые махи и относящиеся к ним внутренние части на восемь махов из березы, дерева более легкого. Согласовав это с бальи и обговорив цену, я начал работу, надеясь закончить ее до начала зимних дождей.
По семейному обычаю, сообщенному мне отцом, я сперва соорудил модель той мельницы, которую намеревался сделать в полном масштабе, чтобы убедиться, что равновесие не нарушено. Я сделал модель, и у меня получился превосходный небольшой образец высотой в два локтя. Когда я завершил ремонт мельницы, принадлежащей синьору, к полному удовлетворению бальи, то поступил, как уже делал это прежде, — отдал модель детям для игры. Но прежде чем сделать это, я в свободную минуту нарисовал на махах картинки — скачущая галопом лошадь со всадником, но на каждой из них ноги лошади находились в ином положении, словно животное и всадник двигаются по дороге. У меня, милостивые государи, не было другой цели — только позабавить детей. После этого я поставил модель на улице, где махи могли поймать ветер. К моему изумлению, я увидел, что происходит нечто необыкновенное. По мере того как ветер поворачивал махи и картинки мелькали перед моими глазами с большой скоростью, всадник и лошадь, нарисованные на вращающихся махах, словно бы и в самом деле двигались по дороге. А предметы, которые я разместил за ними (а это были дерево, камень, столб), словно бы оставались позади, будто я сам скакал на этом коне. Так появилось мое изобретение, почтенные господа, всего лишь игрушка, изготовленная без каких-либо дурных намерений.
Вопрос монсеньора Фурнье: И что же последовало за этим?
Ответ: Только то, что я нарисовал ряд похожих картинок на других моделях, оставшихся от предыдущей работы. У одной из моделей было двенадцать махов — самое большое число, какое мне удавалось закрепить на оси, потому что мельница не может выдержать больше определенного веса и силы вращения, если вы хотите использовать ее для измельчения зерна. Но поскольку теперь я ставил перед собой цель соорудить забаву для детей, я решил прикрепить еще больше махов к оси — легких и узких, но достаточно больших, чтобы можно было поместить картинку. Потом я стал забавляться, выбирая несколько разных видов картинок, как, например, двух падающих клоунов, погоню лисы за курицей, поединок двух бойцов на мечах. С каждой новой попыткой такого рода я изучал сотворенную мной обманку для глаз и вскоре нашел наилучшую скорость вращения для махов.
Вопрос монсеньора Ладюри: И какова же была эта скорость?
Ответ: Если махи крутятся так, что две дюжины картинок проходят перед вами за время, потребное для падения капли воды с высоты шести ладоней, то глаз видит, так сказать, непрерывное движение.
Вопрос монсеньора Ладюри: И ты смог произвести такие сложные расчеты?
Ответ: Мне потребовалось немало терпения, ваше преосвященство.
Вопрос монсеньора Ладюри: Неужели ты не понимал, что греховно разделять время нашего Господа на столь малые отрезки, что обманывается даже глаз?
Ответ: Я был так увлечен поиском способов улучшить видимость движения, что даже не подумал об этом.
Вопрос монсеньора Ладюри: И что же это были за способы?
Ответ: Поскольку ветер не вызовешь по желанию и не будешь им управлять по собственной воле, я приспособил педаль и привод вроде тех, что используются в ручном ткацком станке, и так научился придавать махам нужную скорость вращения нажатием ноги. И еще я обнаружил, что можно точнее направлять взгляд на то, что он должен увидеть, если поместить перед махами кусок кожи и прорезать в нем окно. Тогда можно смотреть только на это окошко и не видеть ничего другого, кроме смены картинок позади него. Обман зрения получается более полным. К тому же теперь я понял, что нет нужды устанавливать махи на модели мельницы, можно просто соорудить колесо, которое будет вращаться на центральной оси.
Вопрос монсеньора Фурнье: А когда ты начал использовать свечи в своей работе?
Ответ: Это произошло совершенно случайно, когда я работал в доме при свече. Я заметил, что материал, из которого я сделал махи, а это была материя, пропитанная маслом для защиты от дождя, пропускает через себя свет, хотя свечу сквозь эту материю разглядеть было нельзя, только ее пламя.
Вопрос монсеньора Фурнье: Ты хочешь сказать, что она была полупрозрачной?
Ответ: Мне знакомо это слово, ваше преосвященство, и это именно то, что я имею в виду.
Вопрос монсеньора Фурнье: Продолжай.
Ответ: Обнаружив свойства полупрозрачной ткани, то есть установив, что с ее помощью можно сделать вращающиеся картинки ярче и улучшить иллюзию движения, я стал испытывать с этой целью другие материалы и скоро выяснил, что наивыгоднейшие результаты дает шелк. И тогда я купил несколько отрезков простого шелка без рисунка.
Вопрос монсеньора Фурнье: И где ты приобрел этот шелк?
Ответ: На ярмарке в Прад-д'Айон. Она проводится ежегодно во время сбора винограда вплоть до праздника святого Варфоломея.
Вопрос монсеньора Фурнье: У кого ты купил шелк на ярмарке?
Ответ: У одного мавританского купца. Он время от времени наведывается сюда.
Вопрос брата Бернара из доминиканского суда в Каркассоне: Ты говоришь, у мавританского купца. Он живет в твоих краях?
Ответ: Нет, милостивый государь, он приходит из-за гор. Я не знаю, где он живет.
Вопрос брата Бернара: Значит, он неверный?
Ответ: Я не спрашивал, но, скорее всего, так. Но я не знал, что в Конт-де-Фуа запрещено делать покупки у неверных, мой господин.
Вопрос монсеньора Ладюри: И как ты воспользовался шелком, приобретенным у неверного?
(В этот момент обвиняемый потерял сознание. Его привели в чувство, а потом спросили, не хочет ли он воды и немного еды, поскольку за время заключения он питался весьма скудно. Ему была дана вода, согласно предписанию, в количестве четырех глотков. По приказу монсеньора Фурнье разбирательство возобновилось. Обвиняемый продолжил отвечать на вопросы.)
