Анна Джейн - Музыкальный приворот. Книга 1
— Писец, — проводила дядю Витю взглядом Нинка. — Охренеть. А все, — взгляд ее из ангельского вновь стал демоническим, — виноват этот кабан Келла, чтоб его передрючило…
В эту минуту экран нетбука, которому надоело слушать рассерженную хозяйку и вопли ее родственников, уже мирно почивающих в кроватях, сообщил, что в аське девушке пришло новое сообщение. Хорошо еще, что миниатюрный компьютер не запищал в то время, когда в спальне находился дядя Витя, иначе разборки с ним затянулись бы надолго.
— Чего за козел? — мигом залезла на кровать Нинка.
В это мгновение она была слегка шокирована. Вообще-то девушка думала, что это наглый изменщик Келла пишет ей слова извинений или оправдания, но, оказалось, Келла обиженно где-то умолк, а написавший презрительно назывался ею Бабой-ягой, хотя имел вполне приличное имя — Валерий. Этот парень уже давно преследовал девушку, и она чувствовала к нему примерно то же самое отвращение, что и к отвратительным паукам. В контакт-лист аськи она добавила этого дебила только потому, что он постоянно писал и писал, а, будучи занесенным в контакты, мог быть отправлен в игнор, в котором пребывал все свое время влюбленности в Нину не только в виртуальном, но и вполне реальном мире.
— Как это оно мне написало? — широко расширились глаза девушки. — Оно же в черном списке!
«Привет! Любимая, я так по тебе соскучился!!!» — не поскупился на восклицательные знаки Баба-яга.
«А я как раз приехал в наш город. Хотел сделать СЮРПРИЗ!! А ты почувствовала и впервые мне написала первой, зайка! Ты, наконец, стала испытывать ко мне интерес, Ниночка?»
«Как ты, крошка моя? Я, как в песне говорится, по тебе скучаю, письма не получаю=(»
— Я? — прошептала пораженная в самое сердце Нинка.
Только вот поразила ее вовсе не стрела Амура или Купидона, а что-то наподобие осинового кривого кола, предназначенного вампирам.
«Как у тебя дела, моя любовь? Я вспоминаю о тебе каждый день»
— Началось. Чтоб ты… чтоб тебя… черт… — закатила глаза девушка, так и не придумав достойной кары поклоннику.
«Скучаю. Я так хочу взять тебя за руку, Ниночка…» — Необъяснимая любовь Валерия к большому количеству знаков препинания почему-то еще больше сердила его любимую девушку.
Блондинку передернуло. Она лучше бы провела остаток своих дней с Келлой и даже родила бы ему тройню, чем всего лишь один раз взяла бы за руку Валерия. Нет, сейчас он был очень привлекателен, да и бедным человеком его было назвать весьма и весьма трудно, но презрение к этому Бабе-яге, а точнее, какая-то нечеловеческая непереносимость, перекрывали все плюсы этого молодого человека. Катя называла это «аллергией на человека», и ее подруга была полностью с ней согласна.
— С чего этот петух тупой решил, что я ему первой написала? — не понимала Ниночка, поверяя историю сообщения. К ее большому недоумению она поняла, что одно из сообщений, адресованное синеволосому дураку, какими-то неизвестными путями отправилось Бабе-яге.
— Я же не отправляла! — опять треснула по стене кулаком Нинка, забыв, что уже повредила один из ногтей.
На какое-то время она задумалась: ведь действительно, все так странно получается — чего это у нее аська так глючит? Если у нее такой казус вышел, значит… вполне возможно… что Келла не врал? И про Дашеньку было совсем левое, то есть чужое сообщение?
Поспешно вернув Бабу-ягу в обширный список тех, кого аська должна была игнорировать, Нина вздохнула и осторожно напечатала Келле:
«Прости меня, милый»
Девушка переступала через себя, но нужно же было как-то мириться с оскорбленным в лучших чувствах Келлой? Ведь с ним жизненно необходимо было появиться у жабы Эльзы.
Барабанщик «На краю» молчал. Нинка злилась.
«Келла, я очень сожалею»
«Не дуйся, — скривившись, девушка напечатала еще одно слово, — медвежонок;(»
— Не отвечаешь? Чтобы тебя медведь избил, — тут же пожелала блондинка Келле, который по неизвестно какой причине не отвечал.
Промучившись минут пятнадцать, Нинка решилась позвонить. Через восемь гудков (а она специально считала!) парень соизволил поднять трубку.
— Что? — равнодушно бросил он.
— Келлочка, — милым голосом спросила Нинка, — что ты делаешь?
— К Дашеньке собираюсь, — услышала она в ответ наглые слова. — Ну что я могу делать, королева, посредине ночи? Сплю я.
Девушка очень хотела задать неприличный и провокационный вопрос «с кем?», но вместо этого кротко сказала:
— Милый, прости меня. Я погорячилась.
— В чем ты погорячилась?
«Провались ты в яму, переполненную дерьмом!» — яростно подумала девушка, не привыкшая оправдываться перед кем бы то ни было.
— В том, что безосновательно предъявила тебе обвинения, у которых фактически не было доказательств, — решила воспользоваться юридической формулировкой Журавль.
— То есть ты извиняешься? — повеселевшим голосом спросил парень.
— Да.
— Скажи: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — откровенно веселясь, попросил драммер.
— Чего? — на миг истинная сущность каким-то звериным рыком вырвалась из тщательно маскирующейся девушки, в которой на самом деле жил дух дракона.
— Повтори, королева: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — крайне веселым тоном сказал синеволосый.
«Гореть тебе в аду. Моем личном», — сжала зубы Нина. Она вновь встала с кровати, подошла к окну, и, глядя на чуть светлеющий восточный край неба, на котором почти совсем не было видно звезд, в отличие от его западного и северного соседей, произнесла очень отчетливо:
— Келла, прости меня, пожалуйста. Лю-лю… любимый, — на последнем слове ее голос чуть не сорвался. Нинка сейчас явно готовила особо тепленькое местечко для музыканта в своем личном аду.
— Что еще за лю-лю? — жизнерадостно отозвался тот.
— Тебе послышалось.
Наверное, барабанщик известной группы понял, что немного переборщил, поэтому он примирительно ответил, что, конечно же, он прощает свою любимую и вообще ждет не дождется завтрашней встречи.
— Какой еще встречи? — не поняла девушка.
— Твоей, моей и еще двух человек, — объявил синеволосый и зевнул. «Действительно, что ли, спал? — подумала Нина, — и обо мне забыл?»
— Не собиралась я с тобой в воскресенье встречаться, — отрезала девушка. — Мы в среду к Эльзе едем.
— В среду — да. Но и в следующий понедельник тоже, девочка моя. Я же пообещал поехать к твоей родственнице, только если ты со мной погуляешь. Но ты не должна меня бояться, — и он расхохотался в голос.
