Анатолий Иванов - Жизнь на грешной земле (сборник)
— Ты к чему это? — не понял Павел.
— К тому. Дурак ты, Павел, дуешься, сам не зная на что. Честное слово, Зинаида Владимировна этого не заслуживает.
— А я-то при чем?
— При том… Ну, привет, спешу я. Будешь постарше — поймешь.
И Васька свернул в переулок, что-то насвистывая под нос.
Разговор с Сиротиным оставил в душе Павла какое-то раздвоенное чувство. В голосе и словах Васьки Павел уловил что-то вроде участия и в то же время едва заметную насмешку, какие-то нотки превосходства. У Павла испортилось настроение. «Будешь постарше — поймешь…» Что же в конце концов хотел сказать Васька?» — думал он, шагая к общежитию.
С Зиной Павел решил больше не встречаться. Да и зачем? Скоро она уедет с завода. У нее будет своя жизнь, свои интересы. А у него, Павла, свои, маленькие, как ему казалось. Во всяком случае, не такие, как у Зины. Правда, он тоже скоро поступит в институт. Но это еще когда будет… Больше они не встретятся. Мало ли к ним приезжало на завод студенток на практику? И ни одну из них он больше не видел. Да и вообще, стоило ли думать обо всем этом.
Но Павел, однако, думал, не отдавая себе отчета — почему.
Встретиться Павлу с Зиной все-таки пришлось. Это произошло примерно через месяц, снова на реке.
Однажды в выходной день Павел встал очень рано, перекинул через плечо полевую сумку с принадлежностями спиннингиста, взял чехольчик с бамбуковым удилищем и, захватив в мешке небольшой двигатель для моторной лодки, направился к реке. Солнца еще не было. Город только просыпался. Пустынная река чуть позванивала ленивыми волнами о прибрежные голыши. В его лодке, подперев обеими руками подбородок, сидела Зина и, не шевелясь, смотрела на реку. Она не обернулась даже на шум его шагов.
— Зинаида Владимировна?.. Это вы? Что вы здесь делаете? — удивленно спросил Павел.
— Смотри, Павлик, какая красота! — медленно сказала Зина. — Река отдыхает после вчерашнего дня. Пройдет еще полчаса, она проснется. Люди ее разбудят. И она обрадуется, заплещет волной… Ничего на свете нет чище и красивее, чем рассвет над рекой. Как ты думаешь, почему люди так любят реки?
— Я не знаю… Я никогда не думал об этом.
— Знаешь, Павлик, наверное, каждый у реки чувствует себя лучше, чем он есть на самом деле. Да, лучше и… может быть, красивее…
Зина умолкла, продолжая смотреть на воду. Павел смущенно топтался возле лодки.
Потом Зина встала, посмотрела на него и улыбнулась.
— Я знала, что ты сегодня поедешь ловить рыбу. Возьми меня с собой. Ведь скоро я покидаю ваш город…
Зина говорила неправду. Она совсем не знала, поедет ли он сегодня рыбачить. Уже третье воскресенье она приходила утрами к реке, садилась в лодку и ждала его. Но он не приходил. Когда солнце поднималось высоко, Зина уходила в город. Павел пришел только сегодня.
Почему она делала это, Зина, пожалуй, и сама не знала. Временами ей казалось, что Павел получил выговор только из-за нее. Надо же было тогда расплакаться в кабинете директора и все рассказать ему. Позднее она поняла, что молодой токарь очень виноват. Без ведома дирекции он стал испытывать какой-то новый резец. Но странно — у нее было ощущение, точно и она в чем-то провинилась перед ним. Ей хотелось помириться с Павлом, познакомиться поближе. Но получилось обратное. Он ее не замечал. При встречах молчал и при первой же возможности старался уйти. Может быть это больше всего и задевало Зину.
«Уеду, он будет плохо думать обо мне. Надо помириться с ним», — все чаще думала она. Но как — не знала. Однажды она случайно увидела его в магазине покупающим рыболовные крючки. Зина вспомнила слова Васьки Сиротина о том, что каждое воскресенье Павел пропадает на рыбалке. И ей пришла в голову мысль, от которой она загадочно улыбнулась: ведь ничего нет проще, как придти утром к лодке и ждать его. Только удобно ли это? А впрочем…
Зина с насмешкой относилась ко всяким условностям. Понятия «прилично» или «неприлично» она оценивала весьма своеобразно: прилично то, что ей необходимо, что делается всегда честно и открыто.
Дважды она приходила на реку напрасно. В первый раз, сидя в лодке и поеживаясь от утреннего холодка, она думала, что в Ленинград уже, наверное, возвратились с практики все ее однокурсники. Подруги каждый день наведываются к ее матери: не приехала ли Зина. Мать говорит, что нет, не приехала еще, и тяжело вздыхает.
С тех пор, как папа погиб во время войны при бомбежке завода, мама всегда вздыхает. Когда утром или вечером раздаются заводские гудки, мама чуть вздрагивает и говорит:
— Слышишь, Зиночка, папин завод загудел.
— Да что ты, мама! Они все одинаково гудят. Разве поймешь, какой папин?
— Нет, доченька, у этого завода особенный голос…
Смешная мама!.. Папин завод, папина улица, по которой он ездил на работу, папина библиотека…
— Вот отец даст тебе за беспорядок, — строго говорила мама, когда Зина рылась в книжном шкафу. Так и говорила, будто папа куда-то отлучился и скоро придет. Для мамы он всегда был жив, всегда рядом, — так ей, видимо, было легче. Когда Зина делала какой-нибудь маленький проступок, мать смотрела на нее спокойными, немного усталыми глазами и говорила:
— Зиночка, папа за это не похвалит, ты же знаешь…
В технический вуз Зина поступила тоже потому, что так хотел папа. И, откровенно говоря, институт ей сначала не понравился. Но только сначала. Проучившись год, она ясно представила себе, что такое инженер, и удивлялась тому, что когда-то мечтала стать учительницей русского языка и литературы, как мама. Эта профессия казалась ей теперь скучной, а главное — очень легкой. А Зина хотела быть там, где труднее. Учительница и инженер!.. Второе слово даже звучит как-то более гордо и… И хорошо, что так хотел папа, — замыкался круг ее мыслей.
Встряхнув головой, Зина смотрела на трепещущие в реке солнечные блики и снова начинала думать о маме. Она уже ждет телеграммы о выезде Зины и по нескольку раз в день заглядывает в почтовый ящик, приколоченный к двери. А я вот сижу здесь и жду кого-то… Мама бы обязательно спросила: «Зиночка, а как на это посмотрит папа?» И в самом деле, что бы он сказал о Павлике?
Зина вздрогнула от такой мысли, а потом рассмеялась. До чего не додумаешься, сидя в одиночестве у реки! При чем тут Павлик? Вернее, при чем папа? Или нет, почему папа? А может быть…
Разобраться, кто при чем, Зина так и не могла и с досады стукнула кулаком по краю лодки. От ее движения лодка качнулась, и Зина испуганно соскочила на берег. И только тут обнаружила, что солнце поднялось довольно высоко, а Павлика нет.
Днем Зина приходила на реку искупаться. А может быть не только искупаться, но и взглянуть, здесь ли лодка. Лодка покачивалась на зеленоватых волнах, привязанная к коряге. Это почему-то раздражало Зину, и она думала: «Все равно дождусь, хоть и практика закончится…»
