Владимир Гончаров - Апокриф
Пребывая в этом непрекращающемся внутреннем раздрае, Тиоракис безо всякого труда переносил отсутствие информации из мира, находившегося за стенами больницы. Он не знал, было ли полное лишение его доступа к газетам, радио и телевидению обычным психотерапевтическим приемом, назначенным здесь всякому такому больному, или являлось следствием специального распоряжения Мамули. Возможно, тот опасался, что какое-нибудь известие с полей политических битв может спровоцировать его сотрудника, подхватившего острое воспаление совести, на безрассудные действия. Но сам Тиоракис даже не пытался выяснять этот вопрос, поскольку, если честно, очень опасался такого ответа: «Да ради Бога! Вам установить телевизор? Какие желаете газеты? Может быть, компьютерный канал?» Подспудно он сам желал пропустить, проспать, что ли этот отрезок жизни, как, бывало, «проматывал» кусок фильма или пролистывал страницы книги, вызывавшие у него тяжелое или просто неприятное эмоциональное переживание, с тем, чтобы продолжить с того места, где все потрясения уже остались позади…
А дни проходили. Если первую неделю Тиоракиса довольно часто донимали процедурные сестры, повадившиеся каждый день брать из вены кровь, то теперь его почти не беспокоили: три раза в день разносчица доставляла завтраки обеды и ужины; приносились также какие-то таблетки, но никто не контролировал, принимает он их или нет; раз в два дня заходил доктор, задававший формальные вопросы о самочувствии. Были также прогулки в огороженном секторе парка, прилегавшем непосредственно к отделению неврозов, а еще он пытался читать: из библиотеки госпиталя лечащий врач разрешил доставить ему несколько полудетских «исторических» романов, и пространные, не обремененные описанием каких-либо серьезных конфликтов, очерки, принадлежавшие нескольким известным путешественникам… Мир в душе воцариться, однако, не спешил, зато в голову влезли откуда-то и прочно там застряли неизвестно чьи рифмованные строчки:
…Душу роет
тоски
кол,
Скольких так
искусил
бес!
Кто приладил
к виску
ствол,
Кто проверил
в петле
вес…
«Может, я и в самом деле болен, — спрашивал себя Тиоракис, — или просто продолжаю подыскивать оправдания?»
* * *Четвертая неделя пребывания Тиоракиса в госпитале показала, что оболочка «кокона», в котором он находился, скорее, по собственному желанию, чем по принуждению, начала претерпевать некие изменения.
В последние дни в поведении врача, медицинских сестер и даже уборщиц появилось нечто такое, что смогло безошибочно уловить обострившееся в отсутствии внешней информации восприятие Тиоракиса. Он не ощущал в этом какой-то негативной перемены по отношению к себе, а видел проявление тревоги, внесенной в состояние персонала клиники, по-видимому, какими-то внешними факторами. Тон этих людей оставался неизменно приветливым, но речь их стала более скованной, они продолжали улыбаться, но внимательный наблюдатель непременно заметил бы натянутость мимики, а их взгляды, явно против воли, постоянно уходили куда-то мимо Тиоракиса, сквозь стены здания, за которыми они пытались увидеть или хотя бы угадать нечто очень важное для них лично…
«Знать ничего не хочу!» — пытался отгородиться Тиоракис от вспыхнувшего у него внутри беспокойства.
А в конце недели уже довольно поздно вечером во всем госпитале погас свет. Началась вполне объяснимая в таких случаях суетливая беготня дежурного персонала по гулким коридорам и переходам. В темных окнах больничных корпусов мелькали редкие пятна от лучей электрических фонариков. В палату к Тиоракису тоже заглянула медсестра.
— Не волнуйтесь… это просто авария! — сказала она таким голосом, как будто хотела успокоить себя, а не больного.
Минут через сорок свет действительно дали, но он был неровным, и Тиоракис понял, что работает автономный генератор, которому не вполне достает мощности. Он вышел в коридор и направился к широкому окну, находившемуся в торце здания и обращенному в сторону города. Там, где обычно небо было подсвечено спокойным сиянием электрического света, в низких облаках отражались неровно и медленно пульсирующие сполохи.
«Не иначе как большой пожар, — сделал для себя вполне очевидное заключение Тиоракис. — Что-то там происходит, черт бы их всех подрал! Придется все-таки всплывать на поверхность. Но, только не среди ночи, конечно… Утром нужно будет попытаться хоть что-то выяснить, а там — по обстановке…»
Утром ни медсестра, ни разносчица с завтраком, ни даже уборщица в палате у Тиоракиса не появились, что подтвердило самые худшие его опасения. Делать нечего, — оставалось начинать действовать без исходной информации.
Но тут, резко распахнув дверь, в палату к Тиоракису вошел заведующий отделением. Он был, против правил, без халата и одет в штатский костюм, хотя обычно носил форму военного врача….
Глава 22. Жар
Как это почти всегда бывает в подобных случаях, средоточием беспорядков и вооруженных столкновений стали центральная часть города, комплекс правительственных зданий, телерадиоцентр, некоторые военные объекты. В остальном столица пыталась сохранить видимость спокойствия, хотя и не очень получалось: общественный транспорт работал неуверенно, ветки метро, проходившие через центр, стояли, а витрины большинства магазинов были закрыты рольставнями, ибо никакая порядочная революция без погромов, грабежа и мародерства не обходится. При этом, на окраинах города и вообще за пределами Центрального дистрикта не было видно ни жандармов, ни полиции. Такое случается, если всех их скопом бросают на подавление бунта, или они уже разбежалась по домам и пересиживают тяжелые времена неопределенности, ожидая, что старая власть восстанет из глубокого нокдауна, или новая вспомнит о необходимости наводить и поддерживать порядок. Но народ на улицах был. Кто-то, вопреки всему, пытался добраться до места работы или службы, кого-то из дома выгнала необходимость приобретать продукты питания, третьи отправились в неприятное путешествие для выяснения судьбы своих близких, с которыми потеряли связь за последние сумасшедшие дни, а четвертые просто вышли, чтобы осмотреться и сравнить свои личные впечатления с тем, то растерянным, то истеричным разнобоем который продолжали изрыгать из себя телевизоры, радиоприемники и газеты… В основном, люди выглядели подавленными, находящимися под гнетом тяжелого беспокойства или даже страха. Иногда в шум города втискивался посторонний звук, который обычно принято сравнивать с треском ломаемых в отдалении сухих веток. Да, где-то там, в центре города, стреляли. Тогда людей как бы вздергивало, многие останавливались и прислушивались, по-видимому, решая: а не стоит ли вернуться домой?
Были также группки возбужденно галдящих и неадекватно радостных людей, явно настроенных привлекать к себе внимание окружающих. Некоторые из них даже имели при себе оружие, и создавалось впечатление, что все они стремятся к какой-то невидимой цели, лежащей за иззубренными торосами городских кварталов. Революционеры!
* * *К середине дня кружным путем Тиоракис добрался до своего дома. Вначале он позвонил из ближайшей телефонной будки в свою квартиру и убедился, что трубку никто не поднимает. Потом минут сорок наблюдал из соседнего сквера за окнами своего жилища и подъездом. Внимательно осмотрел припаркованные поблизости машины на предмет обнаружения в них группы наблюдения. Ничего похожего не заметил и только после этого решился войти.
Скорее всего, эти предосторожности были излишни, но после утреннего разговора с заведующим отделением Тиоракис предпочел перестраховаться.
Доктор начал с места в карьер:
— Вы действительно не знаете, что там происходит? — и он мотнул головой куда-то в направлении стены. — Или все это только маскировка, а я, как дурак, буду зря тратить на вас время?
— Действительно, не знаю.
— В таком случае, другой вопрос: вы способны действовать самостоятельно? Наблюдая за вами, я пришел к выводу, что у вас все не так плохо?
— Способен, доктор. На этот счет можете не беспокоиться.
— Тем лучше. Тогда принимайте информацию и действуйте в своих интересах, как сочтете нужным. Значит, так: уже неделю в столице беспорядки… или бунт, или революция, как хотите, так и называйте. Власть парализована со всеми вытекающими последствиями: всеобщий кавардак, анархия и сведение счетов. Я не знаю, кто вы такой и имеете ли прямое отношение к нашему ведомству, но, если имеете — будьте особенно осторожны, а то можете попасть под горячую руку разным «мстителям». Зарево ночью видели? Штаб-квартиру ФБГБ разгромили и спалили. Одни стены остались.
