Пройти по Краю Мира - Тан Эми

— Ах, это непросто сказать, — смущенно произнесла Лу Лин. — Это не совсем город, просто место, которое мы называть разными именами. Сорок шесть километров от моста в Пекин.

— А, Пекин, — подхватил доктор. — Я ездил туда на экскурсию пару лет назад. Мы с женой посмотрели Запретный Город.

Лу Линг расцвела:

— В те времена так много было запретным, нельзя было видеть. А сейчас все платят деньги — видят запретное. Можно говорить: это запретно, то запретно — и брать больше денег.

Рут распирало. Какой же бессвязной должна казаться мамина речь доктору! Конечно, она переживала за Лу Лин, но ей не хотелось, чтобы ее беспокойства оправдывались диагнозом. Нет, они должны предотвращать настоящие проблемы, так всегда было!

— Вы там же ходили в школу? — спросил доктор.

Лу Лин кивнула:

— А еще моя нянька учить меня многому. Рисовать, читать, писать…

— Очень хорошо. Я вот подумал, не могли бы вы немного посчитать тут у меня? Я хочу, чтобы вы сейчас посчитали от ста к единице, каждый раз вычитая по семь.

Лу Лин остолбенела.

— Начинайте со ста.

— Сто! — уверенно объявила мать. Но за этим последовало молчание.

Доктор подождал, но потом был вынужден повторить:

— А теперь вычитайте по семь.

Лу Лин задумалась, а потом начала неуверенно:

— Девяносто два, нет, девяносто три. Девяносто три!

Рут хотелось кричать. Это было несправедливо! Матери приходилось переводить цифры на китайский, чтобы посчитать, запомнить результат, а потом перевести его снова на английский. Разум Рут лихорадочно прокручивал ответы. Ей хотелось вложить их в ум матери с помощью телепатии. Восемьдесят шесть! Семьдесят девять!

— Восемьдесят… восемьдесят… — Лу Лин была в замешательстве.

— Не торопитесь, миссис Янг.

— Восемьдесят, — определилась она наконец. — А после этого восемьдесят семь.

— Хорошо, — сказал доктор, не меняясь в лице. — А теперь я хочу, чтобы вы назвали мне последних пятерых президентов США в убывающем порядке.

Рут хотелось запротестовать, даже ей было сложно это сделать!

Брови Лу Лин сошлись от напряженных размышлений.

— Клинтон, — в конце концов произнесла она. — И последние пять лет тоже Клинтон.

Ее мать даже не поняла вопроса! Ну конечно же, не поняла. Она всегда полагалась на Рут, чтобы та объясняла ей, что имели в виду люди. Она бы сказала ей: «в убывающем порядке» значит «назад». Если бы доктор Хью задал тот же вопрос на хорошем мандаринском, то Лу Лин легко дала бы правильный ответ. Она бы сказала: «Этот президент, тот президент — без разницы, они все лжецы. Обещают отменить налоги перед выборами и повышают их после. Мало преступности до и больше — после. И всегда обещают не сокращать социальное обеспечение. Я приехала в эту страну, мне социальное обеспечение не дали. Разве это честно? Нечестно. Люди от этого только ленятся работать!»

Далее последовало еще больше нелепых вопросов.

— Вы знаете, какое сегодня число?

— Понедельник. — Дата и день в ее голове часто путались.

— А какая дата была пять месяцев назад?

— Тоже понедельник. — Если подумать, она говорила вполне логично.

— Сколько у вас внуков?

— Не знаю. Она еще не замужем.

Он не понимает, что она шутит!

Лу Лин была похожа на участника «Своей игры», с катастрофической скоростью теряющего баллы. «На счету у Лу Лин Янг минус пятьсот баллов. Переходим к последнему раунду».

— Сколько лет вашей дочери?

Лу Лин задумалась:

— Сорок, может, сорок один.

Для матери Рут всегда была моложе своего настоящего возраста.

— В каком году она родилась?

— Кзк и я, в год Дракона. — Она бросила взгляд на Рут, ища подтверждения. Но мать была Петухом.

— В каком месяце? — спросил доктор Хью.

— В каком месяце? — спросила Лу Лин у Рут. Та в ответ беспомощно пожала плечами.

— Она не знать, — ответила Лу Лин.

— Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот девяносто восьмой!

Она посмотрела на доктора так, словно тот был идиотом, раз не знал таких вещей. А Рут испытала облегчение оттого, что ее мать ответила правильно хотя бы на один вопрос.

— Миссис Янг, вы не подождете здесь, пока мы с вашей дочерью выйдем, чтобы записать вас на следующий осмотр?

— Конечно, конечно. Я никуда не идти.

Повернувшись к двери, доктор остановился:

— И спасибо, что ответили на все вопросы. Вы, должно быть, почувствовали себя как в суде, на даче показаний.

— Как О. Джей [8].

Доктор рассмеялся:

— Да, похоже, все смотрели этот суд по телевизору.

Лу Лин покачала головой:

— Нет, не просто смотреть телевизор, я быть там, когда все произойти. Он убить жену и того друга, что нести ее очки. Все я видеть сама.

У Рут тяжело заколотилось сердце.

— Ты видела документальный фильм, — сказала она, больше чтобы прояснить ситуацию для доктора. — Реконструкцию возможных событий того дня. И это было похоже на то, если бы ты была там и видела реальные события. Ты это хочешь сказать?

Лу Линг отмахнулась от ее объяснения.

— Может, ты и видеть документальный фильм. А я видела все как есть. — Она стала жестами показывать, как все происходило. — Он хватать ее вот так, резать шею тут, очень глубоко! Очень много крови! Ужас!

— То есть в тот день вы были в Лос-Анджелесе? — спросил доктор Хью.

Лу-Лин кивнула.

Рут судорожно искала-логику в словах матери.

— Я не помню, чтобы ты когда-либо ездила в Лос-Анджелес.

— Как я там оказаться, не знаю. Но я быть там. Это правда! Я следовать за тем мужчина. Ох, он хитрый! О. Джей прятаться в куст. Потом я тоже идти в его дом. Видеть, как он брать перчатка, прятать в саду, вернуться в дом сменить одежду… — И тут Лу Лин со смущением замолчала. — Ну, когда он сменить одежду, я, конечно, не смотреть, отворачиваться. Потом он бежать в аэропорт, почти опоздать! И прыгать в самолет! Я видеть всё.

— Вы видели все это и никому не сказали?

— Я бояться!

— Какой ужас, что вы видели такое убийство! — воскликнул доктор Хью, и Лу Лин смело закивала.

— Спасибо, что рассказали. А теперь, прошу вас, подождите пару минут, мы с вашей дочерью выйдем в Другую комнату и запишем вас на следующий осмотр.

— Я не торопиться.

Рут вышла за доктором в соседнюю комнату.

— Как давно вы заметили подобные проявления? — сразу спросил он.

Рут вздохнула:

— Незначительные отклонения появились шесть месяцев назад, может чуть раньше. Но сегодня она ведет себя явно хуже, чем обычно. Она так не чудила и не путалась, как с последней ее историей. Чаще всего она просто что-то недопонимала, и по большей части из-за плохого владения английским, как вы могли заметить. Эта история про О. Джея Симпсона, знаете, вполне может быть связана с тем же самым. Она никогда не умела четко выражать свою мысль…

— У меня создалось довольно четкое впечатление, что она считает, что была там, — мягко сказал доктор.

Рут отвела взгляд.

— Вы сообщили сестре, что она попала в аварию. Там травм головы не было?

— Она ударилась головой о руль, — сказала Рут, оживившись в надежде найти причину такого странного поведения.

— Вам не кажется, что она стала меняться? Не замечали в ней подавленности или, наоборот, склонности больше спорить?

Рут попыталась понять, что может последовать, если она ответит утвердительно.

— Мама всегда со всеми спорила, всю жизнь. У нее ужасный характер. И сколько я ее знаю, она была подавленной и в депрессии. Ее муж, мой отец, сорок четыре года назад был убит, сбит машиной. Она так и не смогла этого пережить. Может, ее депрессия действительно становится глубже, но я настолько к этому привыкла, что просто не заметила. А что касается ее спутанности сознания, я подозревала, что у нее случилось сотрясение после аварии или микроинсульт. — Она попыталась вспомнить правильный медицинский термин. — Ну знаете, ишемическое нарушение мозгового кровообращения.