Андрей Шляхов - Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома
— Настоящий боец всегда сражается до конца, иначе он и не боец вовсе, — улыбка Ерофеева затерялась в бороде. — Но с приемным пусть разбираются другие. Мы говорим о диагнозе. Это очень хороший пример того самого шила, которое невозможно утаить в мешке…
Труп привезли в полночь, ровно через час после ухода Валеры. За это время Данилов успел поужинать крекерами с чаем. Спать не хотелось, возможно, чай был слишком крепким — два пакетика на обычную чашку, — но Данилов все равно разложил диван, застелил его новым (Валера не подвел) комплектом постельного белья с больничными печатями, взбил свалявшуюся подушку, найденную в ящике дивана вместе с одеялом казарменного образца, и улегся читать «Правильное оформление диагноза», одним из соавторов которой был профессор Мусинский. Книгу он взял в конце занятий у Ерофеева.
— Только не заиграйте, — строго сверкнул глазами из-под очков Дмитрий Алексеевич, — экземпляр мой личный, с автографом Георгия Владимировича.
«Дорогому ученику и прекрасному человеку на добрую память» — было написано на развороте размашистым почерком Мусинского. Профессор явно не был оригиналом дарственных надписей.
Чтение увлекло Владимира, правда, ему то и дело приходилось возвращаться на несколько страниц назад. Дверной звонок вынудил доктора отложить книгу и отправиться в приемную.
Запах ударил в нос еще на подходе. В книжках трупную вонь почему-то называют «сладковатой» — и кому, интересно, первому пришло в голову такое сравнение? Обычный запах разлагающегося мяса, ни сладковатого, ни горьковатого.
— Там придурок какой-то, — доложил Данилову охранник Саша, поджидавший его в коридоре.
Нижнюю часть лица охранник укутал несвежим носовым платком, отчего у него вышло: «Пыдугуг ко кото».
— Ны успел я двей откыть, как они каталку фкатили…
— Разберемся, — Данилов вошел в приемную.
Возле каталки с трупом стоял молодой парень в синей форме. Мелированные волосы, длинная челка, серьга в ухе, стеклянный взгляд, глупая улыбка на лице.
— Вот привез вам огурца! — сказал он Данилову и рассмеялся.
— Документы! — потребовал Данилов, стараясь дышать редко и неглубоко.
— Вот! — парень протянул мятые листы и снова засмеялся.
Делать ему замечания было бы глупо — обкурившихся травы это только веселит.
Данилов быстро просмотрел документы. Ерофеев говорил как раз о таких случаях: семьдесят два года, умерла дома, милиция ничего подозрительного при осмотре не нашла, в поликлинике последние три года не наблюдалась. Направлена на патологоанатомическое вскрытие.
— В патологоанатомические морги разложившиеся трупы не берут, — медленно и четко, чуть ли не по слогам, произнес Данилов, глядя прямо в глаза парню. — Вези в судебный…
— Что я вам — почтальон? — возмутился тот. — Куда наряд дали, туда и привез!
— Так он же воняет! — Данилов повысил голос.
— А у меня, может, насморк, — осклабился укурок и снова заржал.
Живому человеку в приеме было куда труднее отказать, чем покойнику.
— Саша! — позвал Данилов. — Помоги-ка.
Вдвоем с охранником они вывезли каталку на улицу, к стоявшей там машине с красным крестом. Около машины, не обращая внимания на моросящий дождь, расхаживал, разминая ноги, водитель. Загорелый, скуластый — настоящий степной всадник. «Тебе бы табуны гонять, а не покойников возить», — сочувственно подумал Данилов. Увидев, что каталка возвращается с грузом, водитель быстро подошел к задним дверцам машины и распахнул их.
— Напарник у вас странный, — сказал Данилов водителю.
Тот понимающе кивнул.
— Вот документы, — Данилов протянул документы парню, но тот демонстративно спрятал руки за спину. Владимиру пришлось положить их на труп, точнее — на черный пакет, в который он был упакован. — Мы пошли.
— А мы поехали! — сообщил парень, берясь за ручку передней правой дверцы. — Шариф, что ты встал там?
— Подожди! — Данилов схватил его за руку. — Куда это «поехали»? А труп?
— Труп ваш, каталка тоже ваша, — водитель залез в салон и повернул ключ зажигания, но охранник встал прямо перед машиной. — Моего тут ничего нет. Пустите!
Руку вырвать не удалось — Данилов держал крепко.
— Я ее по наряду привез! — стоял на своем укурок.
— Как привез, так и увезешь! — ответил Владимир.
Трижды обменявшись мнениями, Данилов почувствовал, что разговор зашел в тупик и ему надо действовать самому, пока окончательно не промок.
— Саша, помоги загрузить!
Отпустив парня, Данилов потянул каталку к задним дверцам, рывком распахнул их и, не обращая внимания на суетившегося рядом укурка, взялся за ноги трупа, собираясь загрузить его в единственную из четырех свободных секций. Охранник, отворачиваясь, чтобы дышать пореже, взял труп за плечи. Окоченевшие трупы грузить несложно, это не обмякшее тело коматозного больного.
— Подняли! — скомандовал Данилов.
Черный пакет разъехался посередине, явив взорам обнаженное тело — мужское, с однозначным первичным половым признаком.
— Погоди-ка, — Данилов опустил труп обратно на каталку и обернулся к укурку, который как раз собирал бумажки, разлетевшиеся по асфальту. — Так это же мужской труп.
Он забрал у парня промокшие документы и сличил данные с клеенчатой биркой, болтавшейся на правом запястье покойника.
Направление было выписано Тимошиной Агриппине Кондратьевне, семидесяти двух лет от роду, а на носилках, если верить бирке, лежал Палильский Михаил Александрович, одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения.
— Ты трупы перепутал, мудила! — в сердцах высказался Данилов. — Давай быстрей сюда Тимошину и убирайся к чертовой матери!
Дождь усилился.
— Я сейчас найду, — водитель выключил зажигание, вылез и подошел к Данилову. — Разрешите.
Вначале он с помощью охранника перегрузил труп с каталки в машину, а затем потянул на себя другой, лежавший в соседней секции.
— Помогите, — попросил он Данилова и Сашу.
Укуренный фельдшер стоял сбоку и наблюдал за процессом. Правда, уже не улыбался — сказывалось отрезвляющее действие свежего воздуха и холодного дождя.
— А это точно наша? — ворчливо спросил Данилов. — Может, сверим сначала?
— Ваша, ваша, — заверил водитель. — Один женщин, другие три мужичины. Достанем и проверим.
Водитель дело говорил: невозможно было прочитать написанное на бирке, пока труп лежал в секции. Данилов помог переложить труп на каталку и развернул пакет. Тело оказалось женским и каким нужно: на бирке восхитительным каллиграфическим почерком было выведено «Тимошина Агриппина Кондратьевна».
