Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on
Я оторвала из календаря листочек «Восьмое марта». Хотела выбросить, но отнесла в свою комнату. На обратной стороне было написано про мимозу. Почитаю на досуге. Люблю мимозу. Или просто сегодня мне так кажется?
Влад был очень мил, когда уезжал. Около входной двери взял меня за подбородок, как тогда, когда я болела.
– Скажи, что я целуюсь лучше всех! – потребовал он.
– Да я вчера пошутила!
– А я вот не шучу!
Я заверила его в том, что он самый-самый лучший.
Честно говоря, я и вправду так думала.
Рита купила джинсы для беременных. Хотя живот у нее пока еле-еле наметился. У меня такой живот после каждого обеда.
– Надо носить корсет, – объявила она.
– Рит, ну зачем тебе корсет? У тебя срок-то мизерный!
– Сама ты мизерная! А у меня там уже человечище!
Рита говорила о том, какие же мы с ней счастливые.
– У нас потрясающие романы! – улыбалась она, разглядывая свой незаметно беременный живот в дверце холодильника.
– Только мой роман женат. – Я выступала в роли скептика.
– Временно, – уверенно возражала моя подруга.
– А твой до сих пор не делает тебе предложение.
– Тоже временно. Зато он мне купил витамины для беременных и дал машину с водителем. Чтоб меня в троллейбусах не толкали.
– Кстати, о водителе! Который час?
Рита выглянула в окно.
– Приехал!
Мы вышли из подъезда вместе. Две одинаковые черные машины ждали нас с распахнутыми дверцами. Как в голливудских фильмах.
В окно на нас смотрела Терминатор. И улыбалась.
Была самая настоящая весна.
Водитель крутил ручку радио.
Я загадала: «Как ко мне относится Влад?»
По радио на «Милицейской волне» была реклама. И сразу после нее: «Я люблю тебя до слез! Лепестками белых роз…»
Последний раз я так разволновалась в первом классе, когда стояла на линейке с огромным букетом гладиолусов и мне казалось, что из-за этих гладиолусов меня не видно.
Секретарша встретила меня улыбкой, которая означала «Не думайте, что я не знаю, какие у вас отношения». Хотя, наверное, мне показалось.
– Живы? – Я кивнула на аквариум.
– В этом кабинете есть только одна жертва – это я! – пафосно произнес Влад. – А эти еще нас с тобой переживут.
Как-то само собой получилось, что мы начали целоваться.
И если бы я не проявила твердость, все остальное тоже получилось бы само собой.
– Влад, давай заниматься!
– Чем? Сексом?
– Нет.
– Какая же ты вредная!
– Нет, не я. Знаешь, как ты в моем телефоне записан? «Вредина».
– Правда? Покажи!
Мы решили поменять надпись.
– Как ты хочешь, чтобы я тебя записала?
– Запиши, как ты сама хочешь!
Я задумалась. Стерла «Вредина» и написала «Тот, кто лучше всех целуется».
– Длинно, но точно, – похвалил Влад. Он набрал мой номер. На экране высветилось «Тот, кто лучше…»
– Отлично. Прямо в точку!
– Теперь занимаемся. Повторяй за мной правильно: «Подождем – под дождем, вас беречь – вас сберечь, намылить – нам мылить…»
Влад пригласил меня на ужин. Романтический ужин вдвоем, при свечах, о котором я мечтала.
Мы поехали в ту самую гостиницу на Тверской. Несмотря на начинающуюся весну, швейцар еще не снял шубу. Он распахнул передо мной дверь широким жестом. И улыбнулся мне.
Свечей не было. Ужин был. Вкусный.
Влад рассказывал про то, как сам стал зарабатывать деньги. Он начал свою карьеру в конце 1980-х, когда возил в Китай живых пекинесов. Чтобы их ели. А из Китая – плюшевых. Отличный был бизнес. Про то, что это было смыслом его жизни, единственной ценностью. Про то, как все поменялось через несколько лет. Как захотелось других ценностей. Про семью, отношения в которой оказались безвозвратно разрушенными. Семью, в которой каждый живет своей жизнью. И в этой собственной жизни нет места тому, кто рядом. Про то, что у Лады не может быть детей, про ее любовников, пристрастие то к наркотикам, то к алкоголю…
Мы пили белое вино, и я думала о том, как бы мне самой не спиться.
– А депутатство? Зачем тебе это?
– Надо же куда-то двигаться! Представляешь, как интересно: взять никому не известного человека, но с громкой фамилией, на ровном месте создать партию и заставить всех поверить в то, что все это что-то значит!
– Это движение вперед?
– Это огромные перспективы для манипулирования. Что может быть интересней, чем манипулировать людьми? Огромными массами?!
– Да, – я сделала еще глоток вина. – Ты точно станешь депутатом.
– Точно, – уверенно кивнул Влад.
Мы остались на ночь в президентском номере. В этом номере уместилось бы несколько моих квартир.
И там были свечи.
– Я хочу что-нибудь для тебя сделать, – сказал Влад утром, когда мы завтракали.
Официант в черном костюме закатил нам в номер круглый стол с белоснежной скатертью. Моя любимая яичница.
– Что ты хочешь?
Я пожала плечами.
– Не знаю.
Влад ни разу не подарил мне цветы.
– Если бы не работа, можно было бы в Куршевель, на лыжах покататься съездить, – вздохнул Влад.
– Я не умею.
– Ерунда. Научилась бы. Ну ладно – что-нибудь придумаем.
Мы завезли Влада домой и, прежде чем он вышел, долго целовались в машине.
Не успела за ним захлопнуться дверь подъезда, как я отправила ему sms: «Без боя – без сбоя, Гале – к Гале».
Через минуту я получила ответ: «Какая Галя? Теперь только Даша».
Я была готова начать скучать по Владу сразу же, как только попала домой. Но меня встретила голодная и злая Терминатор. Я даже не знала, что сделать сначала: дать ей поесть или пойти гулять. Терминатор все решила сама. Она стояла над своей миской, выла, скулила и бросала на меня злобные взгляды. Рядом лежал растерзанный тапок. Ритин. Ура.
9
Мы встречались с Владом каждый день. Иногда оставались в гостинице «Палас-отель». Швейцар, который поменял шубу на прозаичный камзол, начал со мной здороваться.
В Международный день борьбы за ликвидацию расовой дискриминации, объединенный со Всемирным днем Земли, сдохла белая акула в аквариуме Влада.
Влад задумчиво смотрел на ее запутавшийся в водорослях труп. Секретарша суетилась рядом.
– Она умерла от одиночества, – объявила я.
– Возможно… – согласился Влад. Разноцветные рыбки сбились в кучу в углу аквариума. Не удивлюсь, если они скорбели.
Лада появилась внезапно. Первая моя мысль была о том, что сентиментальный Влад пригласил ее на похороны.
Она бросила взгляд на наши фигуры, склонившиеся над аквариумом, и весело улыбнулась.
– Ну что, все ждете, когда эта тварь рыб сожрет? – спросила она вместо приветствия.
Влад отвернулся и пошел к своему столу.
– Акула умерла, – очень сдержанно, как и подобает в таких случаях, произнесла секретарша.
