Алексей Иванов - Ненастье
Серёга и Нелька пожарили шашлыки, все расселись в беседке. Серёга и девочки пили красное вино, разговаривали, смеялись. Герман держался в стороне — ему нельзя пить, он за рулём, да и не его компания, и Танюша тоже старалась быть незаметной. А потом на поляну выехали всадники.
Их было трое — сам Иван Данилович, его жена Виктория и сын Володя. В поводу Виктория вела ещё одну лошадь. На фоне снежного леса всадники выглядели очень эффектно: берцы, зимний камуфляж, белые свитера и кепи. Чубаловы двигались в ряд, чтобы гости оценили мастерство и стиль.
Ивану Даниловичу, полковнику в отставке, было за пятьдесят. В Афгане под Кундузом он командовал танковым батальоном и получил орден; дома, в Батуеве, он устроился на редкость благополучно: его назначили заведующим охотобазой «Крушинники», которая обслуживала обкомовское начальство. Чубалов с семьёй переехал в усадьбу при базе. Пользуясь дружбой с боссами, он завёл конюшню и собачий питомник и арендовал закрытый пионерлагерь, где собирался организовать тренировочную базу для частных охранников.
Вообще‑то Иван Данилович жил на милости у начальства, но выглядел настоящим мужчиной. Он коллекционировал ножи и упражнялся в стрельбе, любил верховую езду и купался после бани в проруби, читал жизнеописания полководцев и умело выпивал, никогда не перебирая норму. В Лихолетове Чубалов сразу узнал будущего генерала и ценил Серёгу за «воинский дух».
— Здорово, Лихолет, — возле беседки Чубалов спрыгнул с коня, шагнул к Серёге и протянул увесистую и твёрдую ладонь.
— Здорово, Данилыч.
— Добрый день, девочки, — музыкально сказала с седла Виктория.
Это была красивая, ухоженная и моложавая женщина лет под сорок. Она приветливо улыбалась. Сразу было понятно, что она довольна своей жизнью: любима, желанна, хороша собой, здорова. Муж — воин, сын — юноша, друзья мужа — молодые герои. Живёт по‑дворянски: усадьба за городом, камин в гостиной, верховая езда. Девочки во все глаза смотрели на такую необычную семью. Виктория заинтересовала их даже больше юноши Володи.
— Кто умеет ездить на лошади? — спешиваясь, спросила Виктория.
Никто не умел. Девочки обступили лошадей и рассматривали их морды, упряжь. Городские девчонки чаще, чем лошадей, видели слонов и тигров.
— Можете ей сахар дать, вот вам кусочек, — предложил Нельке Володя.
— А как её зовут? — с благоговением спросила Нелька.
— Клеопатра, — Володя незаметно оглядел Нельку. — Попросту — Клёпа.
Володя сразу настроился с этими девочками вести себя как рыцарь.
— Я кататься не поеду, — вдруг заявила Анжелка. — Я их боюсь.
— Это прекрасные животные, — обворожительно улыбнулась Виктория.
— Не поеду, — повторила Анжелка, повернулась и пошла к автобусу.
На самом деле она сунула во внутренний карман пуховика украденную бутылку вина и опасалась, что бутылка выпадет, когда она полезет на седло.
— Я тоже боюсь, — тихо сказала Серёге Таня.
— Ничего‑ничего, — Серёга ободряюще похлопал Танюшу по заду, чтобы это видел Чубалов. Серёге было любопытно, как Чубалов отнесётся к Тане.
— Трусишки вы, девочки, — сказала Виктория. — Тогда получается, что три лошади — три наездницы. А Володя будет вас сопровождать.
— Я по среднему маршруту их провезу, мама, — предупредил Володя.
— А мы тут подождём, — добавил Серёга.
— Кто не умеет со стремени в седло садиться, можно с ограды беседки, — подсказал Володя. — Мама, подведи им лошадей, пожалуйста.
Лена и Наташка полезли на ограду беседки, держась за столбики, а Виктория подвела им сначала свою лошадь, потом — лошадь мужа.
— Подсадишь меня? — хрипло спросила у Серёги Нелька.
Она хотела, чтобы Серёга потрогал её руками. Серёга подсадил Нельку за талию, а потом и придержал за бедро. Нелька гордо отвернулась.
— Ну всё, Володя, они готовы, с богом, — отступая, сказала Виктория и дружелюбно посоветовала: — Девочки, слушайтесь Володю, он опытный.
Она поцеловала пальцы и перекрестила сначала сына, а потом всех его спутниц вместе. Она вправду не ревновала к юности девочек. У неё‑то было всё, чего уже желают, но ещё не имеют эти девочки, и даже мальчик был — собственный сын. Четыре всадника медленно поехали от беседки к лесу.
Возле беседки остались Серёга, Танюша, Иван Данилович и Виктория. Герман и Анжелка сидели в автобусе; Герман читал газету, Анжелка грызла яблоко и думала: в одиночку ей выпить добытое вино или позвать подруг?
— Приятно познакомиться, Вика, — сказал Серёга. — А это Татьяна.
Виктория улыбнулась. У неё были сочные вишнёвые губы.
— Где наловил таких селёдок? — усмехнулся Чубалов и кивнул на дорогу.
— Подруги Татьяны из училища.
Они стояли и смотрели на лес, будто связанный из чистой белой шерсти, смотрели на яркий небосвод, словно разомкнутый к югу, где в стеклянном свечении растворилось дистиллированное ноябрьское солнце.
— Холодно сегодня, — Чубалов поднял ворот бушлата.
Серёга, наоборот, расстегнул куртку на груди и сунул руки в карманы.
— А не перебраться ли нам к тебе, Данилыч? — спросил он. — Разожжём камин, согреем глинтвейн. Ты меня в баню зазывал. Твоя Вика мою Татьяну поучит, как надо мужика парить, — Серёга прищурился на далёких всадников. — Потом твоей настоечки дёрнем, я балык взял. Утром меня заберут. Дело?
Серёга, ухмыляясь, поглядел на Чубалова.
— Нормальный план, Лихолет, — не дрогнув, ответил Иван Данилович.
— Не возражаешь, Виктория?
— Мой долг — повиноваться мужчинам! — умело сыграла Виктория.
— Тогда девчонок ждать не будем, — сразу решил Серёга. — Прогуляемся до «Крушинников» пешочком. Коней ваш Володька пригонит, а девок Немец в город увезёт. Татьяна, двигаем шмотки скидать.
Приобняв Танюшу, Серёга повёл её к «барбухайке».
— Серёжа, а почему Ныркова с тобой на «ты»? — тихо спросила Танюша. Она неотступно думала об этом и напугала себя, что Серёга бросит её.
— Какая Ныркова? — удивился Серёга. — А‑а!.. Татьяна, не клюй мозг.
Виктория повернулась так, чтобы из автобуса не было видно её лица.
— Иван, это же чудовищно! — гневно, но негромко сказала она. — Подруга Лихолетова — совсем девочка. Лихолетов совершает уголовное преступление!
— На войне мы убивали, так что все мы уголовники, — буркнул Чубалов.
— Извини, это разные вещи. Твой Сергей — человек без ограничений.
— Такие парни первыми с брони спрыгивали, — хмуро ответил Чубалов.
— Ваня, тут не встреча однополчан, — сердито зашептала Виктория. — Он идёт в наш дом! У нас Володя — ровесник лихолетовской подруги. Я не хочу, чтобы он видел, как девочка его возраста пьёт вино и ложится в постель с мужчиной… Мы же воспитываем Володю для совсем других отношений!
