Андрей Марченко - Наследство одной ведьмы
А драконы, позволю себе заметить, хоть и велики, но гораздо меньше Антарктиды.
Несколько раз в дракона стреляли. Первый раз — сделали засаду и саданули из баллисты. Промахнулись — дракон в ответ пыхнул огнем, сгорела баллиста, запылали стрельцы, прыгнули в болото да там и утопли. Позже стреляли из ручницы, в последнем веке — из трехлинейки и даже полоснули очередью из автомата. Финал и этих стрельцов был стремительным и категорическим.
Ну а потом, человеку места стало не хватать на твердой земле — полезли в болота.
Кто-то за торфом лезет. Иные сделать обещают из болота цветущий сад. Только веры им никакой. Потому что, скажем, раньше брались они из леса сад сделать — пустыня получилась. Пробовали реки повернуть — на месте рек — все та же пустыня.
Посему, однажды дракон однажды поднялся в воздух, сделал круг над родными топями да полетел за тридевять земель, за три моря и один океан, прямо на ледяной остров, где и вмерз в глыбу льда. С той мыслью он себя в льды вморозил, что лет через тысячу потеплеет на земле, льды растают, вода смоет человека, зазеленеют леса и над ними опять, как в древние времена закружат драконы.
* * *Когда все утихло, я слез с печки и вышел из комнаты и из хаты.
Странно, месяц в ту ночь был таким острым, что казалось — еще немного и распорет небо, хлынут звездопадом небесные огни. И при всей тонкости месяца ночь была очень светлой.
Я вышел за двор, присел на трухлявую доску, прибитую на двух пеньках. Вся деревня лежала предо мной. Домов с полдюжины — и только один обитаемый, ну не странно ли. В таких условиях было бы страшно и мне — на меня бы давили пустые дома.
Чтоб казаться самому себе выше, я встал, распрямил спину, протянул руки к небу, тихонько запел песню:
«… Когда придет заката час
Зажгутся звезд цветы
Я в мыслях буду в тех краях
В которых не был ты …»
Сделал шаг назад повернулся вправо, пробежал два шага вперед, развернулся кругом.
Я танцевал.
Что-то было в этих краях звериное, это скалилось из-за каждого угла, а когда человек засыпал, выходило не только на волчьи тропы, но и на человечьи дороги.
И теперь я заклинал это, стараясь приободрить себя
«…Пилот ведет корабль свой
В далекий перелет
Пусть снег или дикий ураган
Полет сей не прервет …»
Я пустился в бег пробежал половину деревни, перепрыгнул через забор. Пригнулся к земле, изготовившись к прыжку…
Но не прыгнул — произошло нечто иное.
На мгновение небо осветил метеор он был большим и тяжелым, летел низко. В его свете я отлично рассмотрел в пыли след. След тяжелого армейского ботинка. Дальше росла трава, и определить, примята она или нет в темноте я определить не мог.
Танцы кончились…
Началась охота.
Я кружил по деревне — выскакивал из-за стен, проходил сквозь заборы. Но мой противник был или хитрей меня или давно ушел.
Проблуждав с час, я все же сдался — развернулся и пошел назад.
Сквозь закрытую дверь я прошел в сени. Уже собирался пройти на свое место и подремать до рассвета, но я услышал как в уголке кто-то кашлянул. Ровно настолько чтоб не разбудить спящую в соседней комнате Василису и привлечь мое вниманье. На лавочке, почти в самом углу сидел хозяин:
— Значит, я правильно угадал. Ты призрак. Проходи, присядь, поговорим.
Мне ничего не оставалось как занять место рядом с ним.
— Значит, ты меня видишь?…
Вопрос был лишним. Ответ был понятен и для меня и для него. Но я произнес его, лишь бы что-то сказать, чтоб начать разговор.
И действительно: молчанье прервалось.
— Я сразу понял, что ты не человек. — ответил лесничий, — Ты не отбрасываешь тень, не мнешь траву. Просто я боялся, что ты…
Он замолчал, потирая пальцем нос. Видно было, что он подбирает слова. Я понимал его — в подобной глуши запросто можно было забыть человеческую речь. Но оказалось, не все так просто.
— Да и сейчас боюсь… Мутный вы народ, призраки. Вроде и видишь вас насквозь, да все равно не понятно, что у вас на уме. Кто она тебе?…
Я не сразу понял, что он говорит о Василисе.
— Друг, — ответил я, не задумываясь.
— И вы здесь не просто так — это к бабке не ходи. По чьим делам вы сюда забрели?
— Все больше по ее…
— Все больше? Значит, и твой интерес имеется.
— Интерес моих друзей — это мой интерес.
Он не спешил задавать следующий вопрос, поэтому снова заговорил я:
— Вопрос на вопрос. Ты ведь тоже не человек?
— Конечно же нет. Я хозяин леса. Леший то есть.
— Вот и познакомились.
— Так зачем вы здесь.
Делать было нечего и я выложил ему всю правду.
На мое удивление, мое откровение он воспринял спокойно и тоже ответил правдой.
— Была тут бабка. Не тут прямо, а по близи. Верст десять, наверное…
Я прикинул — в поле или в городе это не расстояние, но в лесу…
— Я завтрева поспрашиваю про старуху-то, а нет, так просто проведу куда смогу. Мне-то туда путь заказан.
— Это почему?
— Да старуха, хоть и ведьмой была, да все ж человеком. И нежить жуть как не любила. Поэтому заклятье наложила — нежите на пять верст подходить к ее жилищу нельзя.
Я промолчал, соображая — нежить я или нет.
— Ну да ладно, пойдем спать-отдыхать, сил набираться. Потому как силушка вам понадобиться…
* * *С утра следующего дня леший действительно затопил баню.
Мой сон чуток, да и спал я возле двери, но когда леший проснулся и ушел колоть дрова, я не услышал.
Пока Василиса купалась, он закинул за спину ружье, сказал, что придет после обеда и пошел то ли по своим, то ли по нашим делам.
Пока никого не было, я сбегал на то место, где обнаружил след. Но утром прошел дождь, смыл пыли и след, распрямил траву. А может, и не было его? Может, приснилось мне, привиделось в волшебном лунном свете?
Я вернулся к той лавочке, на которой сидел ночью в дневном свете деревня выглядела совсем иначе, почти неузнаваемой. Тени спрятались, цветов стало больше.
Наконец из бани вышла Василиса. Оделась она в длинную холщовую рубашку, почти до пят, которую леший нашел в своих запасах. Волосы, обычно стянутые в узел на затылке, сейчас были распущены.
— У меня для тебя новость…
— Хорошая или плохая?
— Да вот я не знаю какая. Просто новость. В общем хозяин-то наш не человек.
— А кто?
— Вроде бы лешак, леший-то.
Она пожала плечами — этот жест был полон очарования, все же рубаха до пят шла ей больше, чем свитера и джинсы.
Я понял ее мысль — нечеловеческое происхождение лешего ее волновало мало. Как и меня.
Пока лешего не было, она вымела избу, натаскала воды, помыла посуду. Я рассказал ей, как топиться печь. В закромах нашли кули с крупой и Василиса стала варить кашу.
Пока грелись казанки, протерла окна в избушке. Сразу стало светлей.
Ближе к полудню, вернулся хозяин. Оставил ружье сразу за порогом, в сенях, зашел залюбовался Василисой:
— Ах, хороша, у меня гостья! Чудо просто как хороша! Ну не дать ни взять — русалка или там нимфа!
Василиса зарделась и посмотрела на меня:
— Я бы сказал тебе, что ты прекрасна, но эта информация не несет тебе ничего нового.
* * *Обедали молча, и только за чем леший заговорил о делах:
— Поспрашивал я про вашу бабульку.
— У кого?
— Есть источники. Вспомнили, где был ее дом, только кикимора говорит, что у убиенной старушенции денег отродясь не водилось. Мол, мы ее с кем-то спутали.
— И что теперь? — спросила Василиса.
— Куда смогу, я вас доведу, на нужную дорожку направлю. Завтра, вроде дождь намечтается. Я его прогоню. Когда будете оттуда выбираться, пришлю я помощь. Но сам я туда не могу — я говорил вашему кавалеру…
Я кивнул.
— …Да и на его бы месте я бы тоже не ходил тудой…
— Посмотрим! — отрезал я подчеркивая своим тоном, что смотреть буду исключительно я.
Остаток дня провели в праздности. Вечер встречали втроем, сидя на завалинке, коротая время за разговором.
— …А что? Оставайтесь тут навсегда? Красиво-то здесь как! А осень придет — так вообще, леса в золоте. Грибы…
— Да нет, дедушка, надо нам в город, дела, обязательства…
— А может, я вас не захочу выпускать, замету тропинки листвой, запутаю дороги, завяжу дороги узлом и куда б вы не пошли, все одно ко мне вернетесь.
— Не сделаешь, — ответила Василиса.
— Интересно, узнать почему.
— Да потому что ты не злой.
— Все же хорошо здесь! — заметил я глядя как садиться солнце.
— Ну а ты думал! — ответил леший с гордостью. — Было бы иначе я бы здесь не жил. Места здесь таки да — сказочные. Вот скажем, есть у нас пруд, а в нем вода…
— Минеральная!
— Да не, не перебивай… Соленая там вода. Знающие говорят как есть морская. И в ней рыбы морские плавают, осетры, камбалы, дельфины, и даже рыба-кит, что фонтаны пускает.
