Стюарт Джейсон - Бомба мгновенного действия
– На ночь вы можете остаться здесь, – предложила Карамина Бучеру и Анне после того, как полицейские ушли, а тело брата было увезено. – В восточном крыле, где расположены мои апартаменты, есть несколько свободных спален.
– Ну, нет! – резко, почти злобно ответила Анна. – За все сокровища Востока я не останусь на целую ночь в этом страшном месте. Мы возвращаемся в "Язифик"!
Бучер ничего не сказал на это, а спросил у Анны:
– Прежде всего, какого черта ты тут делала? Что конкретно?
– Тебя искала, глупыш. – Она надула свои очаровательные припухшие губки, потупив взор. – Ты же обещал, что пригласишь меня поужинать, помнишь? А когда я тебя так и не дождалась, я дала коридорному немного денег, чтобы он выяснил, куда ты уехал. Ну таксист и привез меня сюда.
– Когда вы приехали, мой брат был один? – спросила Карамина.
– Абсолютно. Даже слуг не было.
– А где же слуги? – удивился Бучер. Приехав во дворец, он еще не встретил ни одного, а по его оценке, для поддержания порядка в таком здании их должен быть не один десяток, включая садовника.
– Всем слугам был дан выходной день, – пояснила Карамина. – К брату должен был приехать важный посетитель. – Многозначительный взгляд, брошенный ею на Бучера, далему понять, что этим важным посетителем был он сам.
– Ну, пошли, Бучер, милый! – повисла у него на руке Анна Хелм. – Уедем из этого жуткого места.
– Подожди тут, в кабинете, – сказал ей Бучер. – Мне нужно обговорить кое-что с Караминой с глазу на глаз, прежде чем мы поедем.
– Нет!– нетерпеливо вскричала Анна, гневно притопнув ногой. – Мы едем немедленно!
Глава 9
Бучер внимательно и изучающе смерил взглядом молодую женщину, с которой он познакомился в Рено, в "Алмазной Тиаре" Жирного Витторио. Вполне понятно, что она страшно напугана этим зверским убийством, совершенным фактически у нее на глазах, но в ту самую минуту, когда он пристально смотрел на нее, он подметил тень какого-то отвратительного, омерзительного выражения, исказившего на доли секунды черты ее красивого лица. Он был поражен, но тут же позабыл об этом, отнеся все на счет ее страха.
– Тогда топай! – грубо отрезал Бучер. – Только, сказав "мы", ты употребила неверное местоимение, если ты, конечно, не беременна. Я поговорю с Караминой наедине несколько минут. Если будешь еще здесь, когда мы закончим, то отвезу тебя в "Язифик". – Взяв Карамину за руку, он повел ее к двери. – Пошли. Где нам можно поговорить?
Карамина повела его в свои комнаты в восточном крыле.
– Здесь можно говорить, не опасаясь, – сказала она. – Все комнаты звуконепроницаемы, а один из наших агентов, работающий тут как ремонтник, чтобы следить за слугами, ежедневно проводит проверку на случай установки скрытых подслушивающих устройств. – Она тяжело вздохнула. – Сейчас, когда Абдул убит, Али Ахмуд станет нашим тайным доверенным агентом номер один Он тоже работает на нас несколько лет.
– Али Ахмуд? – переспросил Бучер. – Тот самый человек, который звонил твоему брату об убийстве Абдула?
С той же фамилией, что и Омар Ахмуд – охранник, убитый сегодня в компании "Саудовско-Иракский Экспорт"?
Внезапно побледнев, расширенными от ужаса глазами на застывшем лице Карамина посмотрела на него.
– Боже мой! – лихорадочно выдохнула она. – Так, по-твоему... А мне и в голову не пришло... Неужели нас предал Али Ахмуд?
Они наконец дошли до ее комнат, когда Карамина произнесла эти слова, и остановились у дверей. Увидев, что ее немного качнуло, он обнял ее.
– Успокойся, Карамина, успокойся, – Бучер привлек ее к себе, бережно поглаживая своей большой рукой мягкие шелковистые волосы девушки. Всего за какой-то час на нее обрушилось и злодейское убийство брата, и известие о том, что доверенный слуга их семьи и тайный агент, возможно, оказался предателем, – перенести такое нелегко. Однако она быстро овладела собой, не делая все же попыток освободиться из объятий Бучера.
– Это Али, правда? – прошептала она, глядя в его суровое лицо снизу вверх. Сделав глубокий вдох, она приникла головой к его груди. И сразу же из ее глаз хлынули слезы, целые потоки жгучих соленых слез, сопровождаемые истеричными рыданиями.
Оставаясь стоять, Бучер держал Карамину в объятиях и, поглаживая, успокаивал ее, как мог, шепча время от времени слова сочувствия, которых она, похоже, не слышала. Прошло несколько минут, прежде чем она высвободилась из его объятий, сделав шаг назад, и прекратила рыдать, улыбнувшись через силу несколько напряженной и загадочной улыбкой.
– Тебе хоть раз доводилось успокаивать агента "Белой Шляпы", заливающегося слезами? – спросила она, всхлипнув последний раз.
– Всегда приходится что-то делать впервые, – уклончиво ответил Бучер.
– Ты хотел о чем-то поговорить со мной?
– Как быстрее всего в это время суток передать из Багдада сообщение "Белой Шляпе"?
Карамина моментально среагировала на тревогу, прозвучавшую в его голосе.
– В прошлом году у брата появился мощный коротковолновый передатчик, с антенной и прочим, установленный в потайной комнате, примыкающей к его кабинету. Он получил также постоянную частоту "Белой Шляпы", шифровальные блокноты и все остальное.
Карамина подошла к небольшому секретеру у стены и протянула Бучеру бумагу с ручкой.
– Зашифруй свое сообщение. Я передам его сразу же, как ты увезешь отсюда Анну Хелм. Эту ночь ты проведешь в "Язифике"?
– Нет. Остается еще Гарум-аль-Рамшид.
– Тогда у меня есть идея, Бучер, – воскликнула она с энтузиазмом. – Раз ты говоришь по-арабски без акцента, я могу замаскировать тебя так, что никто ни за что не догадается, что ты не араб. А уж сама-то я замаскируюсь легко. Когда все закончишь в "Язифике", возвращайся сюда. Я к тому времени приготовлю все необходимое, мы отправимся в караван-сарай Рамшида и, как говорят у вас в Америке, провентилируем обстановку. Ну, а завтра, днем или вечером, как скажешь, опять явимся туда и сделаем то, что ты решишь.
Бучер одобрительно кивнул, даже не пытаясь скрыть своего восхищения. Для молодой женщины, только что пережившей большое личное горе – смерть любимого брата, а затем получившей веское основание для того, чтобы заподозрить доверенного друга семьи в предательстве, она оправилась невероятно быстро.
– В караван-сарае я намерен похитить Рамшида, узнать от него, как выглядит Ибн-Вахид и где его можно найти.
Увидев, что на лице Карамины отразилось сомнение, Бучер подвел ее к кушетке и усадил рядом с собой.
– Слушай меня внимательно, Карамина, – продолжал он. – Ваша организация как орудие сбора информации провалена, ее больше не существует. Вероятнее всего, Али Ахмуд или какой-то другой предатель уже сообщил Ибн-Ва-хиду имена всех ваших людей. Через день-другой, не позже, начнется резня. Сколько у вас людей?
– Во всем Ираке?
– Да.
– Сто семьдесят шесть человек.
– Сколько времени понадобится, чтобы связаться с ними?
– Полчаса. Максимум – час.
– Тогда сразу же, как отправишь радиограмму "Белой Шляпе", свяжись с каждым из них. Скажи, чтобы спасали свою жизнь, что Орден Гаш-шашинов внедрил в организацию предателя и что доверять теперь нельзя никому, только самому себе. Поняла?
Карамина кивнула.
– Молодчина. А теперь мне потребуется пара минут, чтобы составить сообщение.
Она тактично молчала все время, пока Бучер писал, и заговорила только тогда, когда он протянул ей листок.
– А как быть с Али Ахмудом, Бучер? – спокойно спросила она. – Ведь предупреждая остальных, я тем самым дам ему понять, что нам известно о предателе в наших рядах.
– Вот и прекрасно. Я как раз хочу, чтобы он знал. Меня интересует, какова будет его реакция. А сейчас пошли обратно в кабинет, и я отвезу Анну в отель.
– Жалко, что я не осталась у себя в Красном Олене, – язвительно проговорила Анна, когда они вышли из дворца и сели в спортивную машину Карамины. – От этого Багдада у меня мурашки по спине.
– А как же Джонни Просетти?
– Не знаю, как же Джонни Просетти. Знаю только, что хочу домой.
Всю остальную дорогу до "Язифика" они ехали почти молча, и, к изумлению Бучера, едва они вошли в номер к Анне, как она сразу же начала раздеваться, швыряя одежду и белье на широкую двуспальную кровать.
– Пошевеливайся, – соблазнительно улыбнулась она.
– А потом закажем, чтобы принесли чего-нибудь поесть.
– Анна, – интонация, с которой Бучер произнес это имя, заставила ее быстро и настороженно взглянуть на него.
– Все игры в постели, в которые мы с тобой можем поиграть, начнутся чуть позже. Сейчас у меня дела.
Она уже успела сбросить с себя последнее, что на ней осталось, когда он произносил эти слова, и неторопливой походкой подошла к двери, у которой он стоял. Сейчас перед ним стояла не просто девушка, а само воплощение вечной манящей женственности, соблазнительница, прекрасно сознающая абсолютную власть своего пола над мужчиной.
