Юлия Андреева - Мертвым не понять
Подобно мне, убийца строил план своего мщения на том, что это Рита заварила кровавую кашу с пьесой и письмами. А значит, кому-то, кто захочет наказать ее, останется только воплотить готовый сценарий в жизнь. Минимум внешних усилий – впечатлительная женщина медленно и верно сходит с ума. Да. Все так. Если только самоубийство – не хорошо разыгранный фарс. Вольно же травиться, когда у тебя в доме ходит, бродит гостья…
Я вернулась в кабинет, сумка с пистолетом по-прежнему лежала на столе справа. Снова зазвонил телефон. Я подняла трубку и какое-то время слушала пустоту, на душе было спокойно и тоже пусто, так, словно напряжение и страх отошли от меня, став самостоятельными личностями.
Подтянула провод и села за стол.
– Алло, – донесся из трубки знакомый голос. – Куда делась Ритулькин? Я тебя спрашиваю, Диана-охотница. Что, она уже начала делать глупости? А ты до завтра здесь собираешься отсиживаться, или надоело возвращаться в свой необитаемый дом?..
«Необитаемый дом! Он не знает, что Пава уже давно и плотно живет у меня?! Надо его раскрутить на откровения», – пронеслось в голове.
– …Странно, такая с виду красивая женщина, а замуж никто не берет… – продолжал он. – Это потому, что у тебя платье мокрое?
«Удар достиг цели. Он видит меня, но откуда?»
– Вам хочется поболтать? – Я налегла на стол, одновременно запуская пальцы в груду писем. – Я-то думала, что вы лучше реализуете себя в эпистолярном жанре.
– Хотите, чтобы я и вам написал?
– А что такое вы можетё мне написать? Вы хорошо меня знаете?
– О-о-о, не говорите «гоп», моя дорогая, вы даже не представляете, насколько хорошо. Так хорошо, как сами себя не знаете.
– Потому что вы – тень?
– О, вы и это прочли! Прекрасно. Право, милочка, с вами мне гораздо больше нравится разговаривать, чем с этой глупой бабой.
– И все-таки вернемся к теме. Что вы такого особенного можете сообщить обо мне?
– Уж не желает ли моя прелесть высчитать, кто я?
«Именно так». Я не шевелилась, прислушиваясь к бою часов в гостиной.
– …Я могу рассказать… ну, например… вы одеты в длинное, светло-серое трикотажное платье. Оно мокрое и налипает на плечи, доставляя вам неприятные ощущения. Еще? Вы сидите у стола, можно сказать, что вы полулежите на нем, уткнувшись в мои труды…
Я не изменила позы, но забралась правой рукой в сумочку на столе.
– …Ну как, впечатляет?
– Для тени вы знаете не много. Столько же может передать небольшая видеокамера.
Я вынула из сумочки пистолет, ожидая в любой момент взрыва насмешек.
– Но я могу сказать, что вы приехали на собственной машине…
– Ее видно из окна. Вы меня разочаровываете. – Я сделала вид, что хочу положить трубку.
– Постойте! Не хочется прерывать такой чудный разговорчик. Вы мне понравились.
– Хорошо. Тогда давайте что-нибудь посвежее. Или… подождите, я, кажется, догадываюсь – вы не импровизатор… вам нужно время? – . «Если ты Владислав – то все именно так».
– Ну, для того, чтобы описать обстановку у вас дома, мне не нужна дополнительная подготовка.
«Валяй, – мысленно подгоняла его я. – Ты не знаешь, что я замужем, хотя мы тайны из этого не делали. Павел продал уже свою хибару и теперь обставляет комнаты в собственном вкусе, которого у него в изобилии. Теперь по тому, как ты опишешь нашу квартиру, я без труда определю, когда именно ты там был – последнее время мебель у нас двигается чаще, чем заходят гости».
К моему немалому удовольствию, описание, выданное неизвестным, говорило о том, что он бывал у меня задолго до того, как мы с Павлом поженились.
– Так? – с плохо скрываемым волнением в голосе переспросил собеседник.
– Не совсем. Можно я буду называть вас Мистер Икс?
– Почему Мистер Икс?
– Ну… я ведь ничего о вас не знаю – для меня вы персонаж в маске, вроде циркача из оперетты.
– Мне не нравится оперетта.
– А мне не нравится «тень», сразу хочется задать вопрос – чья? Не моя же?
– Тень не обязательно рассматривать в контексте тень отчего-то… Существует же теневая сторона – мир теней, мир духов…
– Нет, господин Клейн, здесь нужен образ помощнее…
– Двойник?
– Еще скажите бинарная пара… грубо – сиамский близнец, карточное двуличие…
– Ого! Как вы начали разговаривать, так еще немного, и назовете меня…
– Ну, как я вас назову? Начитались Кэрролла напополам со Шварцем и придумываете теперь бог знает что.
– Отчего же… Кстати, у вас усталый вид.
Я посмотрела в зеркало и поправила волосы. «Почему же он ничего не говорит о моем пистолете? Может, потому что не видит? Значит, справа от меня… справа неохваченная зона или… или я попросту заслоняю собой. Где же эта чертова камера?»
Делая вид, что смотрюсь в зеркало, я продолжала искать глазами то, что давало возможность кому-то пока что безнаказанно шпионить за мною.
– А что, ваша фирма может удивить меня и приготовить чашечку кофе?
– Только объяснить, где этот самый кофе можно найти.
– Не густо. – Я развалилась в кресле. И тут собеседник наконец разглядел пистолет и напустился на него, а заодно и на меня, кляня на чем свет стоит подозрительных, пугливых барышень. Но зато теперь я знала, что наблюдают за мной слева, причем камера или глазок не охватывают всей комнаты. Это уже что-то, вот только где он? Излишне объяснять, что я боялась даже как следует поискать глазами шпиона. Очень хотелось кофе, но я опасалась, что мой собеседник откажется ждать меня. Если это Слава, то сейчас он также теряется в догадках по поводу того, знаю я или не знаю, что он жив, а значит, надо продолжать игру, пока один из нас не проколется. Я положила пистолет в центр стола и достала из сумки начатую шоколадку, без которой с моим низким давлением в такую погоду не прожить; но о том, что горький шоколад с орехами помогает мне думать, подхлестывая фантазию, знали только двое – Пава и Слава. На том конце провода молчали, и я, положив трубку на стол, развернула любимое лакомство и разломала плитку на ровные дольки. Шоколад оказался на удивление хорошим, я блаженно потянулась и, вновь подняв трубку, извинилась за вынужденное отмалчивание.
– Не понимаю, что вас вообще связывает с этой женщиной? – спросил он.
– Это долгая история… – Я пошарила глазами по полкам слева: где-то там, между книг, может быть, притаился предательский глаз.
– Вы не знаете, здесь нет чего-нибудь выпить?
– В столе слева в нижнем ящике…
– Благодарю.
«Великолепно, он поверил, будто я ищу на полках выпивку. Слава знал, что я держу за книгами бутылочку рома для добавки в кофе. О чем это говорит? Пока ни о чем». Я порылась в указанном месте и вскоре нашла фляжку с «Амаретто» и маленькую черненькую рюмочку.
– Расскажите, вы, как я погляжу, не собираетесь пока что домой, и я не каждый день… – он запнулся, и у меня сжалось сердце.
«Славка, милый Славка, ты скучаешь… ты хочешь видеть меня подольше и не можешь раскрыться…»
– Собственно говоря, ничего интересного. – Я налила себе чуть-чуть и попробовала на язык. – Я не особенно люблю откровенничать с кем-то… тем более, с человеком, которого я не вижу.
– Да, извините, что перебиваю, а почему вы меня не боитесь? Я же ясно дал понять, что бывал у вас дома и могу возобновить визиты… Что вы на это скажете? Не настолько же вы глупы, чтобы не признать очевидного – я вездесущ…
– Не смешите. То, что вы знаете обо мне и о Маргарите, свидетельствует только о том, что вы неплохо знакомы с нашей средой, возможно, вы даже один из тех журналистов, что вечно шпионят за нами в поисках скандала. Что же касается моей квартиры – то там бывает слишком много народа… «Это заведомая ложь – он в курсе»… К тому же, недавно я потратила несколько часов, давая интервью для одного докучного журнала, для чего позволила снимать меня во всех комнатах. «Такой информации у него нет, даже обидно, мог бы и просматривать время от времени светские хроники. Как это похоже на Владислава».
– Когда-то у меня был друг… – Я замолчала, будто бы собираясь с мыслями.
– Ах, вот как – думаю, что и не один.
«Удар пришелся прямо в цель, он понял, что разговор пойдет о нем самом, и теперь просчитывает, как далеко я зашла в этом расследовании».
– Допустим, – смирилась я. – Он любил Белкину…
– Вы говорите так, будто с ним что-то случилось?
– Да. Он исчез.
– Что значит исчез – самоубийство?
– Можно и так сказать. – «Действительно, как же иначе назвать историю, в которой писатель бросает творчество ради анонимных писем и друзей ради мести бывшей подружке?» – Рита просила защитить ее от человека, пишущего ей письма с угрозами. Сначала я думала, что она сама выдумала все это, и даже поклялась отомстить… – «Это правда. Он знает о моих догадках из того рассказа, что мы написали вместе с Павой». – Но теперь-то я понимаю: она всего лишь жертва.
– Вы поняли это сегодня, после того, как услышали меня?
