Александр Ермак - Чагудай
По мне так горячая волна и пошла. Что за черт? Кто придумал? Нет, думаю, не буду я такой кроссворд разгадывать. Беру другой – с самого низа пачки. А там: «Высший момент физиологического наслаждения – шесть букв…»
Кинул я и этот кроссворд. Пиво в кружке залпом выдул. И на пачку поглядываю. Какой еще кроссворд попробовать. Зажмурился и вытянул не глядя из самой средины. Читаю: «Измена жене из тринадцати букв…»
Тьфу… Телик включил. Тьфу… Выключил.
Еду утром на работу и матерюсь про себя. А не могла жена ведь уехать в отпуск зимой. Когда женщины все в меховых бронежилетах по городу передвигаются. А сейчас-то в теплынь что творят. Мало того, что все как на витрину в эти миниюбки и стеклоблузки выложили (на что я – глаза вниз, в пол), так еще и жмутся со всех сторон то четырьмя, а то и семью буквами. Как бы случайно. «Ни-ни…» Легко сказать.
Но сдержался я. Верьте – не верьте. День к денечку, ночь к ноченьке – сдюжил. Но соскучился по жене, конечно… На вокзал приехал – цветов купил аж два букета. Стою на перроне – до встречи сердцем секунды оттикиваю.
И вот она из вагона выплывает, лебедушка ненаглядная, смотрит в глаза мои безумно счастливые и тихо так мне:
– Набегался, кобелина…
Библиотека
Жена из меня всю душу вынула. Все – в сторону, а найди ей книжку про Мэри, что замужем была да забеременела от другого, но неясно какого. Подружки, говорит, все эту книжку в захлеб читают. Одна она – дура, нет.
А в магазинах той книги уже не найти. Раскупили другие бабы на корню. Вот моя и придумала:
– Я ноги уже все сбила по этим магазинам. Сходи ты в библиотеку. Там, уж точно, есть.
А я последний раз в библиотеку ходил, когда в школе, наверное, учился. И в другом районе жил. Сюда мы не так уж и давно переехали. А ведь жена, главное, тоже не знает, где эта библиотека находится, но гонит:
– Иди. Дорогу у людей расспросишь. И без книжки не возвращайся.
Такая она у меня… книголюбка.
Что делать, вышел на улицу. Головой кручу – в какую строну лыжи навострить. Шут его знает.
Вижу – соседка-пенсионерка на лавке семечки щелкает. Как обычно. Вспоминаю, что никогда у нее в руках книжки не видел. Даже детской. Но спрашиваю на всякий. И на тебе – объясняет старая:
– Знаю-знаю, где у нас библиотека. Значит так, милок, пройдешь собес, потом по правую руку – поликлиника будет, подале – рыночек овощной, там все подешевше, потом спроси кого: «Где здесь столовая для пенсионеров?» От нее левой стороны держись…
– Вот спасибо, – киваю и – по старухиным приметам.
Нашел собес. Поликлинику за спиной оставил. А до магазина не дотянул. На мадам одну блондинистую загляделся и, чувствую, с пути истинного завернул. Она-то в даль ушла, а мой компас того – сбился.
А рядом, как назло, никого кроме мужика делового с чемоданчиком и телефоном. Ждет кого-то. Ни блондинку, ни меня в упор не видит. Ясно дело, что спрашивать его про библиотеку, глухой номер. Некогда ему туда ходить. Время – бабки.
Но нет же больше никого. Спрашиваю. А он как давай пальцы загибать:
– Короче, мужик, видишь вон тот кабак… Ну, вон же «ресторан» написано, засек?… За ним по прямой будет бар-бильярд, так себе… Потом перейдешь дорогу к стриптизу… Не, мимо не пройдешь, заметишь. Там рядом телки пасутся. Такие, в натуре, породистые… Потом, ага, сразу будет вывеска: «Врач-венеролог анонимно». Встанешь к врачу задом и точняк увидишь библиотеку…
Не дошел я до стриптиза. В бар-бильярде пивка кружечку опрокинул, вышел и попутал. То ли направо, то ли налево теперь махануть.
Тут субчик подвернулся с авоськой. Торможу его:
– Где-то здесь библиотека должна быть?
Присматриваюсь, а он – в фуфайке не по сезону. На бычок сигаретный у крыльца поглядывает. Щеку небритую чешет. Да этот же буквы, наверное, складывать, если и умел, так давно разучился. Какая библиотека.
Эх, думаю, сейчас на опохмелку у меня попросит, раз уж я с ним заговорил. Но он хоть щеку и чешет, а соображает, гляжу, трезво:
– Так ты уже дошел почти. Теперь тебе осталось только за ту халабуду завернуть, там приемная бутылок… Потом ментовку кругом обойдешь и упрешься прямо в библиотеку…
И точно, как мужик сказал, так и вышел я к библиотеке. Взял книжку эту про ту Мэри, что замужем была да забеременела от другого, но неясно какого. Иду по улице и радуюсь. Не, не только потому, что поручение жены выполнил. Нет, за народ наш приятно стало. Какой же он у нас все-таки грамотный. Кого не ткни, а все знают, как пройти в библиотеку. И даже жена моя теперь запросто кому-хочешь объяснит:
– Так, сначала собес пройти…, мимо поликлиники, она справа будет…, потом – за ресторан, за бар-бильярд, перейти дорогу к стриптизу…, дальше приемную бутылок обойти и за отделением милиции, как раз, в библиотеку и упрешься…
Заначка
Что есть мужик без заначки?… Тьфу! И растереть!
Как же это так жить, что б у тебя ни на черный день, ни на белую ночь ничего припасено не было. А если завтра день космонавтики? А голова заболит у друга? А теще шлея под хвост попадет? И что тогда делать? А?
Нет, настоящему мужику никак нельзя пустым оставаться. Вот и я, как начал сам зарабатывать, так всегда, всегда откладывал на случай. И когда женился, думал все по прежнему будет. Жена-то, ведь, хоть и быстро заметила, что у меня кое-что неучтенное имеется, но не против была:
– Это ты правильно, – говорила, – это по-хозяйски. Запас всегда иметь надо…
И приятно мне было, что она так рассуждает. И не было нужды мне скрывать свою заначку. Но и поплатился ведь я за это.
Вытряхнула раз жена перед стиркой из брюк мою бумажку припасенную. Подобрала с пола, посмотрела на нее и головой качает:
– Это ты правильно. Запас всегда иметь надо. Только хранить его надо надежнее. Давай я на себя это возьму. У меня же надежнее, чем в банке.
И раз мою бумажку к себе за пазуху пихнула. Конечно, там надежнее. Пять пуговиц со звуковой сигнализацией. И зубы рядом. Ну, кто сунется? Я и сам-то только, если супруга в настроении. А вот как мне, если не в ее настроение потребуется?
Но жена пообещала клятвенно:
– В любое время дня и ночи попросишь – я тебе хранимый запас в полном объеме предоставлю.
Думаю, ладно – посмотрим. И точно ведь, потребовалось раз – дала. Второй – дает. И третий. И молча, главное. Ну, и устраивает меня такое дело. Потому как мне все равно откуда доставать, а супруге, видишь, спокойнее. Но это так мне казалось. Потому что примечать со временем стал, что как, значит, обращаюсь к ней за запасом своим, так в лице она меняется. Губами дрожит, как будто сказать что-то хочет. Но молчит. Клятву держит.
Смотрел я на нее смотрел и спрашиваю:
– Не так что делаю? Так скажи…
И тут же как из пулемета она:
– А зачем тебе эти деньги? Нет, можешь не говорить. Но подумай, может нам на них кастрюлю новую купить. Или на дачу отложим…
И помню, что точно вроде не согласился я. Взял как обычно. Но в следующий-то раз она меня, оп, останавливает:
– Мы же прошлый раз договорились – отложим на дачу. Но в любой момент можешь проверить наличие в полном объеме.
И руку мою сунула в хранилище. Пощупал я: точно – все на месте…
А потом еще время проходит, смотрю я и понять не могу, как же так вышло, что уже и спросить даже про запас свой законный язык у меня не поднимается.
А что есть мужик без заначки? Тьфу! И растереть!
Непорядок. Собрался я с духом, попробовал было все вспять завернуть. Предложил ей:
– Зарплату я тебе молча отдаю – делай с ней, что хочешь. Но запас свой, как раньше, буду у себя хранить…
И тут разобиделась она, сущий скандал:
– Ты что мне не доверяешь?
Я, конечно, слабину дал, отступил:
– Доверяю, что ты, доверяю…
Я-то доверяю, а вот она после этого разговора доверие, видимо, ко мне совсем утратила. И в день зарплаты теперь всегда меня дома поджидает. Только зайду, с порога:
– Давай.
Выкладываю из кармана все до мелочи. Потому, как она в бухгалтерию нашу звонит перед зарплатой и знает в точности, сколько я принести должен.
Не жизнь – это, конечно, без заначки, божье наказание. Но что делать – привык, свыкся. Как ей заведено, в день получки иду строго домой, деньги из кармана – перед ней на стол. Смотрю, как считает да приговаривает:
– Это – туда, это – сюда… А это на дачу отложим…
И вот, не поверишь, прихожу, а жены-то нет дома. Записка на столе: «Я у мамы в больнице. Скоро буду. Сиди, жди.»
Вот спасибо теще-то. И я ж мгновенно духом воскрес. Вытянул из выложенной на стол пачки бумажку поменьше – ну, вдруг, вдруг, не заметит в этот-то раз.
И по квартире тык-мык. Куда бы засунуть?
По комнате, по ванной прошелся – нет ничего подходящего. На кухню забегаю и слышу: жена ключом в двери ворочает.
Я холодильник – настежь. И бумажку свою в батон колбасы ввинчиваю. Соображаю себе при этом: буду делать бутерброд и, как всегда, толстый кусок отрежу, из него заначку выковыряю как-нибудь незаметно и уж перепрячу куда-подальше.
