Александр Ушаров - Мясо
– Они самые, – ответил Сармаш.
– А поближе не могли поставить? – поморщился Артур.
– Пытались. Летом такая вонь стояла – и караула не надо: ни враг, ни друг не подойдёт. Солдатский рацион, сам знаешь.
– Да уж, – вздохнул Дымов, закрывая дверь.
– Вон, видите, – Сармаш вытянул руку. – Там, перед домами, белая полоска.
– Вроде вижу, – приглядевшись, сказал Артур. – И чего?
– Транспарант. Со Дня Революции висит. Дать бы по нему короткой очередью…
– Что на нём? Написано что-то?
– Написано.
– Вась, не томи душу! Чего написано-то?
– Чего написано? «Счастливого пути» написано.
– Ааа… А я думал – оскорбление…
– А разве это не оскорбление?! – зло спросил Сармаш.
– Да уж, – согласился Артур. – Враги.
– Ну, почему же враги? – подал голос Дымов.
– Эти-то? Точно враги. Мне Калёка рассказывал, он к ним за вином мотался, в одну хату стучал, в другую – не открывают. Он давай в стекло, вышли два хлопца с обрезами и собаку на него спустили. Ели ноги унёс.
– Может, из-за автомата?
– Он «калаш» в караулке оставил. Божится, иначе бы пса пристрелил, а потом, может, и хозяев. Хотя я лично не верю. Калёкин – трус.
– Странно, – сказал Дымов. – Любить нас, конечно, не любят, но чтоб так, с собаками…
– Тут танковый полк стоит, не забывай. Тут их землю железом терзали. Представь, твоя бы жена во двор вышла бельё развешивать, а мимо танки едут, грохот, как на войне, да ещё и рядовой Хамраев ей с башни жопу голую показывает. Как бы тебе такое понравилось?! Лично я бы хлебнул «выборовой» и из обреза бы прямо в эту жопу…
– Ладно, – махнул рукой Сармаш. – Оправляйтесь, и пошли.
– Нет уж, – сказал Артур. – Лучше я в лесок сбегаю…
В палатке они разобрали вещи и поправили спальные мешки.
– Давно мы здесь караулы мочим? – Артур прислонил автомат к стенке и достал бутылку водки из мешка.
– С августа, – ответил Сармаш.
Он нагнулся и вытащил из своего вещмешка консервную банку.
– Убери, – сказал Артур, и на столе появился завёрнутый в фольгу поросёнок.
– Это по нему сегодня зампотыл панихиду служил? – усмехнулся Сармаш, убирая сухой паёк.
– По нему, – кивнул Артур. – А также по отцу его и братьям.
Он присел на стул и развернул фольгу.
– Красота! – восхитился Сармаш.
Он воткнул штекер в гнездо и прислонил к уху телефонную трубку.
– Пост номер семнадцать, начальник караула прапорщик Сармаш. Докладываю: объект принял по списку. Печати и замки без повреждений. На посту находится рядовой Юращенко. Отдыхающая и бодрствующая смены со мной в караульном помещении…
Сармаш положил трубку на стол и отсоединил провод. Сказал:
– Оскома пьян в стельку. Жаль мужика. Был когда-то хорошим офицером…
Артур отстегнул от ремня штык-нож.
– С ума сошёл – такой тупенью, – Сармаш положил на стол свой, перочинный.
– Интересно, – сказал подошедший к столу Дымов. – Ещё ничего не решено, а мы первые полки выводим. Не подвинет ли это процесс в неблагоприятную для нас сторону?
– А что, – рот Сармаша скривился в ухмылке, – у нас есть благоприятная сторона?
Дымов задумался.
– Польша такой территорией, как сейчас, никогда раньше не обладала, – сказал Сармаш. – Несмотря на вой Валенсы о советской оккупации… Это наш единственный козырь. Хотя, если разобраться, какой уж там козырь. К нам ни линия Керзона, ни Восточная Пруссия, ни Гданьск никакого отношения не имеют. Не вспоминать же нам про Галицкую Русь… С другой стороны, если мы шум поднимем, глядишь, и бывшие хозяева встрепенутся. У «бундесов» голос на международной арене всё громче становится. О «Третьем рейхе» им, кроме жидов, никто и не вспоминает…
– Давай по маленькой, – сказал Артур, разливая водку в стаканы. – Чего нам о грустном…
– Ну, почему же о грустном? – усмехнулся Сармаш. – У нас хоть время есть котомки собрать. В отличие от других групп войск. Я тут такие письма из Чехословакии и Венгрии читал – впору удавиться.
– Да я тоже читал, – сказал Артур, поднимая стакан. – Имел удовольствие. Ну, за хороших людей…
Они чокнулись.
– Взглянуть бы на таких, – проворчал Сармаш и выпил.
– Ну-ну! – сказал Артур, потирая руки. – Не время терять веру в человечество.
И разлил по второй.
– Вам легко говорить, вы через полгода – тю-тю, – Сармаш хмуро посмотрел на Артура с Дымовым. – А мне здесь хрень расхлёбывать. И жене каждый день в глаза смотреть… Жене офицера, бля…
– За наших любимых! – провозгласил Артур и поднял стакан.
– За обманутых нами любимых, – сказал Сармаш и выпил.
– Вась, – сказал слегка захмелевший Артур. – Кончай хандрить. Мне через полчаса заступать. У меня от слёз автомат заржавеет… А твоя, Серёг, любимая небось медсестра?
– Ну, почему же. Нет. Она на филологическом учится.
– Ой-ой-ой! На филологическом! Ну прям интеллектуал на интеллектуале…
– При чём тут это? Она человек хороший…
– Нууу! Это серьёзно. А я-то думал, тебе её анатомия, как хирургу, приглянулась.
Гипоталамус, там, дуги надбровные. Первичные признаки млекопитающего…
Артур налил в стаканы.
– Да нет, друг мой, – сказал Дымов. – Душа мне её приглянулась, душа… А ты бы не пил больше. Тебе алкоголь не полезен, как я вижу…
– Ой-ой-ой! Мне доктор пить запрещает! Скажите, пожалуйста…
– Отставить словоблудие! – гаркнул Сармаш. – Рядовой Сагамонов, поставить стакан, встать и оправиться… Через двадцать минут заступать… Счастливчики! Полгода – и домой!
Артур поставил стакан на стол. Посмотрел на Сармаша и сказал:
– Какие полгода, Вась, мне Попов холостые патроны подсунул, а я за боекомплект расписался. Мне теперь с моими заслугами перед родиной даже «дизелем» не отделаться…
– Что же ты раньше молчал?! – Сармаш стукнул кулаком по столу. – Когда старый караул мог подтвердить твои слова?!
– Я не знаю, – тихо сказал Артур. – Я растерялся…
– Кто выдавал тебе боекомплект?
– Попов.
– Вы получали оружие вместе с батальоном?
– Нет. Только я и Дымов.
– А Юращенко?
– Юращенко? Юращенко позже.
– Сергей, – Сармаш повернулся к Дымову. – Отстегни магазин.
Дымов протянул руку к стоящему у стены автомату.
– Забавная история получается, – сказал Сармаш, вороша рассыпанные по столу патроны с пластиковыми пульками.
Он вытащил из кобуры пистолет и вынул из него обойму. Выщелкнул на стол аккуратненький пистолетный патрон. Сказал:
– Хоть кто-то из нас боеспособен.
Артур слабо улыбнулся. Дымов молча стоял у стола.
– Чего улыбаешься, – сказал Сармаш Артуру. – Мне боекомплект тоже Попов выдавал. Интересно, у Юращенко в магазине что за плесень… А что у тебя с Поповым, Артур?
– Так, личное… А с кем у меня ничего?! Слушай, Вась, а может, я ошибаюсь? Может быть, это случайность? Ну ладно – мне. А Дымову зачем холостые выдавать?
– Да нет, – Сармаш взял в руку один из патронов и постучал пластмассовой пулей по столу. – Тут-то как раз всё сходится. Дымов бы с тобой магазинами поменялся, и дело с концом. Ну, схлопотал бы, там, недельку губы за халатность… У Юращенко тоже холостые, голову даю на отсечение.
– Но ведь если это так – это чудовищно! – произнёс Дымов. – Это подло, в конце концов…
Артур с Сармашом посмотрели на него.
– Хорошо, что ты у меня есть, – неожиданно сказал Артур и, сделав шаг, обнял смутившегося друга.
Потом сказал Сармашу:
– Ладно, звони в часть, докладывай. Не дело это – по постам с холостыми шляться.
Сармаш посмотрел на него, сжав в ниточку губы. Взял лежащий на столе магазин Дымова и принялся вставлять в него рассыпанные вокруг патроны. Сказал:
– Проверять надо было амуницию при получении, бля. Тебе теперь возврат по двум прокурорским сделают…
– Да, ладно тебе, Вась, – улыбнулся Артур. – Чего теперь-то…
Сармаш поднялся. Взял было трубку со стола, но, подумав, положил обратно.
– Пошли-ка сначала Юращенко сменим. А то он и с боевыми на посту – нелепость. А в часть я, когда вернусь, сообщу.
Он поправил шапку и пошёл к выходу.
Артур посмотрел Дымову в лицо.
– Если бы не ты… – сказал Дымов. – Если бы не ты…
И в глазах его блеснули слёзы.
– Да ладно тебе, – Артур положил ему руку на плечо. – Не хорони меня раньше времени. Глядишь, откусаемся…
Он подхватил прислонённый к стулу автомат, повесил на плечо и сделал несколько шагов в сторону колеблющегося брезентового полога. У самого выхода обернулся и смешно наморщил нос…
ДОНЕСЕНИЕНачальнику генерального штаба
Северной группы войск генерал-лейтенанту
Юмашеву Н. В.
Товарищ генерал-лейтенант!
23 января 1991 года подвергся нападению внешний пост номер семнадцать, ранее относящийся к Страхувскому танковому полку, ныне же, в связи с началом широкомасштабной операции по выводу войск, приписанный до завершения таковой к авторемонтному заводу в г. Ворцлев.
