Алан Уорнер - Морверн Каллар
– Ну и чем он теперь занимается? – промурлыкала я.
– Ничем. Поздно уже, сезон начался. Говорит, собирался наняться на открытые разработки, но там уже нет мест.
– Не говори мне о работе, Ланна! Не могу смириться с мыслью, что завтра уже выходить.
– В утреннюю, да?
– Ага, – отозвалась я, покашливая.
Надолго повисло молчание, в котором отчетливо слышался малейший всплеск. Взглянув искоса, я увидела, что Ланна перебирает гальку в заводи, и снова опустила голову.
– Жаль, тебя вчера в «Западне» не было, – начала Ланна и закашлялась. – Там такая дурацкая команда играла. Панатайн все встревал. А потом рухнул лицом вниз и вырубился. Его даже сдвинуть не могли. Он приземлился прямо на эти педали у гитариста. Поднялся дикий шум, а он лежит и ухом не ведет. – Ланна засмеялась, снова закашлялась и затихла.
Я медленно раздвинула ноги и почувствовала солнце на внутренней стороне бедер.
– Реальный повсеместный загар, да? – схохмила Ланна.
– Ага.
– Я в пятницу паспорт получила. Ты бы видела мое фото!
– Ш-ш!
Ланна тяжело засопела. Плеснула вода.
После долгого молчания я предложила:
– Побудь здесь немного. На природе. Вдали от Прихвостня и работы. Здесь тебя ничего не колышет, есть только это место – и все. И здорово, что оно существует, всего в нескольких часах ходьбы от порта. Вся эта прелесть. Оно сама тишина, разве нет?
– Ага, хорошо здесь. В такую погоду. В другую-то пору, считай весь год, здесь стремнина, – откликнулась Ланна и швырнула маленький камешек, который не долетел до воды, а – шлеп, шлеп – шлепнулся у моей босой ступни.
– Морверн?
– Что?
– Хочу, типа, сказать тебе кое-что.
– Что?
– Тебя это может жутко расстроить.
Я приподнялась на локте и прищурилась:
– Что?
Ланна вздохнула:
– Знаешь, какими мы были закадычными друзьями?
– Кто мы?
– Ну, это, я и Он.
– Он?
– Ага.
– Ага, – повторила я.
– Ну, мы были очень-очень близкими друзьями.
– Что?
– Тебя это может жутко расстроить, – повторила Ланна.
Воцарилось долгое-предолгое молчание. Слышно было, как высоко в небе летит птица – от залива в горы.
– Ты не знала, правда? – спросила Ланна, глядя на меня.
Мне было непросто говорить, лежа на спине и вытянувшись во всю длину. Я выдавила:
– Так ты, значит, гуляла с Ним?
– Да ерунда это все, Морверн, ерунда.
Я села и отвернулась от нее, положив руки на колени. Глубоко вздохнула. Какое-то чувство бродило во мне.
– Когда? – поинтересовалась я.
– В тот последний вечер перед Рождеством, когда ты работала, – призналась Ланна.
– За день до вечеринки с парнями? – уточнила я.
– Ага, – подтвердила Ланна. Потом добавила: – Зря это.
– Тихо. Помолчи, пожалуйста! – попросила я.
Повисла тишина. Такой теплый день… Ланна даже не шелохнулась, лишь погодя тихо спросила:
– Как ты со мной поступишь?
Я отвернулась и зарыдала, размазывая сопли тыльной стороной руки.
– Не плачь, – взмолилась Ланна, встала, но ко мне не подошла.
Я обернулась, чтобы видеть ее, и потребовала:
– Выкладывай, что у вас было! Подробно. – Я показала пальцем и спросила: – Сюда?
Она готова была разреветься.
Я не отставала:
– Сюда?
Ланна кивнула.
– Куда еще?
Она залилась слезами и съежилась.
– Что было? – рявкнула я.
– Ничего необычного, Морверн, – пролепетала она.
– Значит, все?
– Ага.
– Все?
– Ага, – выпалила она и бурно разревелась. – Да ерунда это все! – визгливо выкрикнула она.
– А это вы делали? – Я показала жестами. Ланна кивнула.
– Скажи!
– И сзади тоже, – призналась она, зажимая руками рот.
– И сколько вы использовали? – выпытывала я.
– Ну, типа, один.
Долгое время слышались только всхлипывания.
– И что, типа, ты ртом пользовалась?
– Не особенно.
– Что ты имеешь в виду, Ланна? Скажи!
– Мы делали это много раз без всего, но в первый раз Он кончил с ним, а я сняла чехольчик, запрокинула голову – вот так, – вылила себе в рот и проглотила все, что было внутри. Как Хиферен опорожнил ту рыбу в канун Нового года. – Она захныкала, захлюпала носом. – Я хотела рассказать, – Ланна закашлялась, – я хотела рассказать, тогда еще, у Курис Джин. Когда ты сказала, что Он ушел. Я оставила тебя спать, а сама побежала в вашу квартиру по снегу.
– Ты была в квартире?
Она кивнула:
– Хотела повидаться с Ним, но Его уже не было. Я все звонила и звонила.
Она стала одеваться, повернувшись ко мне задом.
– Пошевеливайся! – выпалила я. – Убирайся отсюда! И даже не мечтай о том, чтоб снова ко мне подойти.
Она кивнула и, неся босоножки в руках, вскарабкалась по камням, скрылась из виду.
Перейдя четырехмильную отметку, я двигалась в сторону от перевала. Там, где объездная дорога пересекалась с основной, мне посигналил проезжающий грузовик; поднятый им ветер взметнул мои волосы. Я шагала по неровной, кочковатой обочине. Из-за спины несся шорох шин. Я перешла на безопасную сторону. Некоторые уже включили фары, и трава под моими ногами отбрасывала множество острых теней. Шум движения нарастал, приближаясь, достигал пика, когда машина проносилась мимо меня, и затихал, так что слышалось лишь поскрипывание ручки походного котелка, прикрепленного к рюкзаку сзади.
Я миновала указатель с названием деревни: «Бэк-Сеттлмент», затем знак ограничения скорости – не больше 30 миль в час. Какие-то дети, слонявшиеся возле гостиницы, уставились на меня, один выкрикнул что-то бранное, когда я сворачивала на дорогу к железнодорожной станции. Я притормозила, обернулась, но они сразу дунули врассыпную, и я зашагала дальше. Перешла горбатый железнодорожный мост, и справа показалось бунгало Ви Ди.
Рыжий Ханна копался в огороде.
– Нашла тебя Ланна? – прокричал он.
Я кивнула.
– Забрось шмотки в сарае.
– Ага.
Материализовалась Ви Ди:
– Ах, Морверн, Морверн! Так и до солнечного удара недалеко. Моя сенная лихорадка дико разыгралась. Я принесу тебе соку.
Рыжий Ханна подошел ко мне:
– Так Ланна тебя нашла, да?
– Ara.
– Ну что ж, полагаю, это было далеко, напротив электростанции. Сюда она прикатила в восемь утра – я еще спал. Ванесса бухтела, можешь представить, – сказал он, кивком указывая на открытую дверь кухни.
– Не посмотришь, поезд идет по расписанию?
– Эй, попридержи скакунов! Просто спустись по тропинке да спроси кого-нибудь в будке.
– Да какая разница.
– А Ланна твоя созрела. Превратилась в красивую рыженькую штучку, – заметил Рыжий Ханна.
– Вольно тебе нахваливать нас, – проворчала я, рывком отцепляя походный котелок и расстегивая рюкзак. Вытащила спортивную сумку с грязной одеждой, развернула и встряхнула палатку.
– Ты в порядке? – спросил Рыжий Ханна.
Я сунула рюкзак в сарай, разложила палатку на кусте за поворотом тропинки. Отнесла котелок в кухню, думая отмыть его, но Ви Ди забрала у меня посудину и попотчевала меня соком. Я встала в дверях и крикнула:
– Прости, я в отпуске буду в день твоего ухода на пенсию.
– Узнаю крошку Морверн, – бросил Рыжий Ханна.
– Что делать собираешься?
– Ничего особенного. Пропущу стаканчик в «Кале ониан». Мне в ночную смену выходить в последний-то день, представляешь?
. – Как типично! – отозвалась я, заглатывая разбавленный апельсиновый сок в два приема. Шмыгнула носом и изрекла: – Пой-лу-ка я лучше.
– У тебя хоть куртка какая есть с собой, девочка? – пристала Ви Ди.
– Ни на минутку не задержится, – проворчал Рыжий Ханка. – А ведь еще без двадцати. – Он переглянулся с Ви Ди.
– Ради бога, Морверн, мы почти не виделись с тобой с Рождества. А теперь не увидим до возвращения. Мы подумали, может, тебе машина понадобится, чтоб перевезти вещи Ланны на твою квартиру, – добавила Ви Ди.
– Ланна не переезжает, – отрезала я.
– А что стряслось? Разругались? – спросил Рыжий Ханна.
– Да какое вам, собственно, дело? – огрызнулась я, глядя в траву.
– Морверн, кончай дуться, – сказала Ви Ди.
– Да оставь ты ее, – вступился за меня Рыжий Ханна.
– Пойду кому-нибудь другому настроение портить, – подвела итог я и бросила напоследок: – Увидимся шестнадцатого, перед поездом.
Я вышла за низенькую калитку, свернула на одноколейную дорогу, которая поднималась от спуска к заливу. Перешла железнодорожный мост и свернула на тропинку, которая в это время года зарастала.
На платформе несколько деревенских старожилов ожидали поезда – просто чтобы посмотреть, кто приедет. Старушки так и уставились на меня. Я повернулась к ним спиной, достала из авоськи увлажняющий крем и намазала свой румпель.
В коротком платьице становилось холодновато.
Ниже, с другого конца перевала, послышался шум дизеля, ползущего в гору от платформы Фоллз, перед входом на электростанцию. Раздался гудок. Значит, состав вел СО – он всегда сигналит, проезжая бар «Турбины», потому что ухлестывает за одной из барменш, нанятых на лето. Я поеду с ним в локомотиве.
