KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Вячеслав Бондаренко - Вечный огонь

Вячеслав Бондаренко - Вечный огонь

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вячеслав Бондаренко, "Вечный огонь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Задача была простой – не допустить прорыва польской пехоты к городу. Много западнее слышалось отрывистое рявканье трехдюймовок – не понять, красных или польских. Потом над позициями низко прошел «СПАД» с польскими знаками на крыльях, но Шимкевич запретил открывать огонь по аэроплану, чтобы не рассекретить позицию.

И все же поляк, видать, оказался глазастым. Успел заметить, успел сообщить куда надо. И теперь кавалерийский полк, не меньше, выкатился из полусожженного пушками березняка, что в тылу у полка, и с гиканьем, блистая на солнце шашками, несся на красных.

– Пулеметная команда – вперед! – заорал Владимир, белея лицом. – Цепью, по польской кавалерии частым огнем – пли!

Но было поздно. Уже можно было видеть в подробностях лица польских улан – свирепые, потные, ненавидящие. «Бей большевикув!» – орали они, нахлестывая коней.


Отец Владимира, подполковник Игнатий Андреевич Шимкевич, как мы помним, пропал без вести в Ченстохове на второй день Великой войны, в июле 1914-го. Тогда он организовал оборону в здании уездного воинского начальника и после двухчасового боя, тяжело раненный, был взят в плен германцами. А потом был лагерь для пленных, лагерь, где над русскими измывались покруче, чем над кем бы то ни было. Не раз и не два предлагали Игнатию Андреевичу назваться поляком, записаться в польский легион, воюющий на стороне австрийцев, – вербовщики из этого легиона постоянно навещали лагерь. Но эти предложения встречали только брезгливую усмешку старого офицера.

Смутно, обрывочно доходили до него вести о революции в России, низложенном монархе, Временном правительстве, потом о второй революции, большевицкой. А в ноябре 1918-го, после капитуляции Германии, всех пленных освободили. Выдали небольшую сумму денег, поношенную штатскую одежду. И добирайся до России как хочешь. А как доберешься, если на пути – ставшая независимой Польша?..

Холодным декабрьским днем Игнатий Андреевич мыкался перед пограничным пунктом, разделявшим Германию и Польшу, соображая, куда податься дальше. Как вдруг услышал обращенный к нему на чистом русском вопрос:

– Игнатий Андреевич, вы ли это?

Повернулся – его окликал немолодой поляк-пограничник, в русской шинели с польскими петлицами и «рогатувке». Еще два поляка с карабинами недоуменно воззрились на начальство, заговорившее с непонятным оборванцем.

– Евгений Павлович? – вздрогнув, удивился Шимкевич.

Это был его старый сослуживец подполковник Камчинский. За чаем в тесной постовой будке он объяснил Шимкевичу, что бывших русских офицеров сейчас охотно берут на службу в Войско Польское.

– А у тебя вон и имя подходящее, и фамилия… Я вот из Евгения стал Эугениушем, и ничего, – подмигнул подполковник.

– А… Россия? – дрогнувшим голосом спросил Игнатий Андреевич. Лицо Камчинского померкло.

– Забудь, просто забудь… Нет теперь никакой России. Совдепия есть. И, поверь мне, нас с тобой с ней ничто не связывает. Кончилось все…

К собственному стыду, подполковник Шимкевич заплакал. Заплакал и Камчинский. А молоденькие польские пограничники с удивлением смотрели в окошко будки на двух обнявшихся плачущих стариков – в польской форме и в поношенной штатской одежонке.

Так Игнатий Андреевич поступил на службу в Войско Польское. Чин ему присвоили на ступень ниже, чем в русской армии, – майор, направили в кавалерию. Пришлось вспоминать молодость, проведенную в уланском полку. К собственному удивлению, Шимкевич-старший обнаружил, что по-прежнему сидит в седле с удовольствием. И хоть жгло, саднило на душе от того, что пришлось принимать присягу чужой стране, – жить-то и на чужбине надо. Тем более что старый друг не соврал – вокруг служили не просто десятки, а сотни бывших русских офицеров, и поляков по национальности, и просто католиков, и тех, у кого, как у Игнатия Андреевича, только имя с фамилией напоминали польские.

Весной 1919-го полк, старшим штаб-офицером которого был Игнатий Андреевич, отправили на Восток, против большевиков. И хотя снова шевельнулся червяк в душе (против своих же гонят!), Шимкевич-старший не раздумывал долго. Большевики ему – не свои. Убийцы родной страны, даже если и говорят по-русски, – все равно убийцы. Это из-за них ему пришлось присягать Варшаве. И направили к тому же не куда-нибудь, а в родные места, в Белоруссию… Все это смешалось в единый узел, одну странную связь, и от того, что по ночам голова кругом шла от непонятности, старый офицер дымил папиросами, прикуривая одну от другой. Вестовой только успевал пустые пачки выбрасывать.

23 июля снарядом с красного бронепоезда был убит командир полка, бывший полковник русской армии Юлиан Карблевский. По старшинству полк принял Шимкевич. И вот бой, лучше которого представить нельзя. Красные готовились встретить пехоту с фронта, а поляки им в тыл, рысью размашистой, но не раскидистой – учитесь воевать, лапти большевицкие! «Бей большевикув!» – ревели уланы, крутя в руках шашки с затертым на эфесах вензелем Николая II. Но вдруг:

– Стой!!! Стой, говорю!!!

Передовым уланам, уже готовым изрубить противника в капусту, показалось, что они ослышались. Кто командует «Стой!» в такой ситуации?!! Вот же она, победа, на блюдечке, красных можно рубать, как телят! «Я не понимаю, пан майор…» – тяжело дыша, с ненавистью выговорил полковой адъютант, сдерживая танцующего на месте коня.

– А не понимаете, подпоручник, так и молчите! Уланы, назад!

Володя!.. Лишь в первую минуту показалось Игнатию Андреевичу, что он обознался. Но нет, лицо, лицо под богатыркой, и этот старый, семейный жест, доставшийся еще от деда, в волнении касаться рукой подбородка… Да, это он, его сын, его плоть и кровь, ошибки здесь нет! Выжил? Прошел Великую войну? И вот сейчас…

Красных необъяснимая заминка противника взбодрила. Кое-где на флангах затахали, вначале робко, винтовки, потом оживилась вся цепь. Пулеметчик прильнул к «Кольту», а значит, еще через миг эффектная атака в конном строю превратится в бойню, в хаос искромсанных лошадиных и человеческих тел.

Ослушаться приказа поляки не посмели. Тяжело сплевывая от ненависти, разворачивали коней на полном скаку. Нескольких всадников все же успели срезать пулеметом.

Комбаты по очереди докладывали: потерь нет. Полк радостно галдел.

– Ну, командир, не зря ты господу богу молился! – весело хлопнул Шимкевича по плечу Куроедов. – Я уже считал – все, закопают нас с тобой тута… И откуда они, черти, взялись? Не иначе с аэроплана летчик вымпел киданул.

Двух пленных приволокли в окопы. Оба не ранены, пулеметный огонь пришелся на коней. Владимир шагнул к высокому стройному поручнику с испачканной землей щекой.

– Фамилия?

– Олешкевич. Владислав Олешкевич. – По-русски пленный говорил без акцента. – Бывший прапорщик русской армии, 2-й Польский стрелковый батальон.

– Вот сво… – начал было Куроедов, но Владимир прервал его:

– Как фамилия командира полка?

– Карблевский…

Владимир сник.

– То есть Карблевского убило пять дней назад, – торопливо поправился пленный. – Командующим стал майор Шимкевич.

– Игнатий Шимкевич?

– Так точно, – удивился пленный. – А откуда вы…

«Значит, не обознался». Владимир хмуро кивнул Куроедову – мол, крути пленного дальше – и пошел по траншее, слепо, ничего перед собой не видя. И видеть ничего не хотелось. Сел, начал крутить цигарку… Молчал. Жадно дымил.

Кто виноват в том, что так складывается жизнь? Отец… Значит, ты уцелел в Великую войну. И воюешь сейчас в Войске Польском. Со мной. Со своими же. Что тебе светит за то, что так явно, резко отдал приказ своему полку остановиться? Что ты почувствовал в этот миг? Что понял?


Владимир так и не узнал, что 55-летний майор Войска Польского Игнацы Шимкевич был приговорен военно-полевым судом к расстрелу за необъяснимый приказ прекратить атаку. Арестовали его собственные же подчиненные. Приговор был вынесен 8 августа 1919 года, в день, когда поляки заняли Минск.

Глава девятая

Здесь серое бесконечное небо. Нет, бывают и славные дни, особенно летом, когда из Долины Роз поднимается сюда, в горы, пряный, одуряющий запах тысяч цветов, жарит солнце, а окрестные горы раскаляются до того, что блины можно печь. И осенью, когда можно тихонько бродить по некрутым склонам, шурша опалой листвой и время от времени опускаясь на валуны – немного отдохнуть. А зимой тут худо. С гор будто скатывается резкий, пронизывающий ветер, продувает насквозь сирые улочки села с так много говорящим русскому сердцу именем Шипка. Шипка по-болгарски – шиповник. Здесь и впрямь его много на склонах, как пойдешь на прогулку, непременно штаны исклюешь острыми, как птичьи клювики, шипами…

Тяжело вздохнув, Игнатий Андреевич Шимкевич придвинул к себе открытку с надписью по-болгарски «С.Шипка. Руски Храм-паметник с семинарията». Склонился над одним из маленьких двухэтажных домиков на цветной фотографии и медленно закрасил на втором этаже третье окошко слева. Потом поставил над ним на крыше крестик и перевернул открытку чистой стороной.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*