Елена Радова - Сука
Когда, выйдя из машины, Ольга увидела огромный трехэтажный дом из красного кирпича – а именно в нем имел счастье проживать с семьей их нечестный реализатор Кашаев, у нее даже в глазах потемнело.
Игорёк нажал кнопочку звонка на массивных железных воротах выше человеческого роста. Долгое время реакции не было никакой. Они все звонили не переставая. Наконец дверь открыл симпатичный старичок с предобрым благообразным лицом:
– Вам кого?
– Женю, – миролюбиво сказал Игорь. О манере разговора с Кашаевым они договорились еще в офисе: никаких угроз, никакой грубости – одна сплошная выдержанность и нежность. Да и в чем перед ними был виноват этот незлобивый сухонький старичок?
Диктофон лежал у Игорька во внутреннем кармане куртки.
– Так он в гараже копается. Вы проходите, я сейчас его позову.
Если вспомнить ощущения всех минут в жизни, когда у Ольги что-либо получалось, то эта была из них, наверное, самая сильная. Увидеть эту наглую воровскую рожу, плюнуть ему в лицо, заорать что есть силы. Все, о чем они совсем недавно договаривались, она забыла тотчас, как увидела Кашаева.
– Ольга, только молчи, я сам разговаривать буду, – взглянув на нее, предупредил Игорёк.
– Ну, здравствуйте, чего это прикатили – не ближний свет, я и сам к вам на днях собирался.
– Здравствуй, Женёк, – миролюбиво отозвался Игорь. – Мы можем прямо сейчас рассчитаться, видишь, и Света приехала, печать и приходные ордера привезла. Так сказать, обслужим тебя на дому.
– Так у меня сейчас денег нет. Машина сломалась, запчасти пришлось новые купить, сам ремонтирую.
– Ты все колеса продал?
– Конечно.
– Так там на новую бы хватило.
– Умный какой. А жить на что? – воинственно спросил Кашаев. Вопрос о возврате денег для него, похоже, теперь вообще не стоял. От такой наглости Ольга едва не задохнулась.
– Нам-то деньги отдавать собираешься? – вторя ее мыслям, ласково и медоточиво спросила Света.
– Не сразу, давайте до Нового года потерпим.
– Это нас не очень устраивает. Ты на какую сумму резину взял?
– На триста двадцать тысяч. Да расплачусь я с вами перед Новым годом. Вы мне еще колес дайте, чтобы было с чего крутиться.
Вот хам! Он, наверное, всех за идиотов считает. Или издевается? – внутренне клокотало в Ольге.
– Не можем мы дать резину, пока не погашена старая задолженность. Мы ведь под учредителями работаем, ты знаешь. Крутой народ нами заправляет, и щедрости нашей они никогда не поймут, – как больного, увещевал Кашаева Игорь.
– Тогда ждите, – пообещал невозмутимо Женёк.
– Извини, пожалуйста, а дом этот чей? – еле совладая с собой, решилась спросить Ольга.
– А-а, это все... – он окинул взглядом многочисленные дворовые постройки, – это все – жены. У меня-то нет ничего.
– Очень хорошо, с ней у нас и договор заключен. Давай веди свою вторую половину – с ней говорить будем.
– Нельзя ей волноваться. Да и при чем здесь она, если по-честному? Старики тоже ничего не знают. Им вообще волноваться нельзя – они сердечники.
– Понятно, наши волнения тебе неинтересны, если не сказать больше, – прокомментировала Ольга.
Кашаев посмотрел на нее отсутствующим взглядом и ничего не ответил.
Несолоно хлебавши, зато с диктофонной записью, из которой четко следовало, что Кашаев имел отношения с их фирмой, вернулись они домой.
* * *К вечеру позвонил Романов:
– Был у тебя Женёк?
– Мы у него сами в гостях побывали. Вот, доложу тебе, живет твой Кашаев, как самый настоящий кулак, только батрачат на него жена и ее родители.
– Куда тебя несет?
– Ты сам-то его домину видел?
– На кой она мне? А дома у его родителей был: обычная малогабаритка. Старики над ним всю жизнь тряслись, потому что он у них поздний и единственный.
– Ну, считай, дотряслись. Сегодня с ним разбираться будут.
– Ты чего, к своим обратилась?
– Да я бы с радостью, но не могу – стыдно. Одноклассника-охранника нашла.
– Знаешь, я уж думаю при всем моем хорошем к нему отношении, значит, так ему и надо. Тебя подвел, меня подставил. Сволочь он хорошая.
– Да не то слово, Ген.
– Встретимся сегодня?
Видимо, в голове у него был органчик.
– Я уже высказала свое мнение по этому поводу.
Глава 16
В ночь выпал первый снег.
Об этом чудесном событии Ольга бы не узнала, потому что ночью спала без сновидений, оглушенная коньяком, выпитым накануне вдвоем с Алешиным. Они давно так душевно не сидели, Ольга все рассказывала ему подробности посещения Кашаева. А он слушал, внимательно глядя на нее своими невероятными голубыми глазами. Они все больше светлели по мере выпитого и в конце концов стали цвета перванш.
– Эта история могла произойти только с тобой, – подытожил Коля.
– Да эти истории – сплошь и рядом, как лица с чертами деградации в районе привокзальной площади.
– Не скажи. В нее можно было легко не попасть, ты же обходишь обладателей этих лиц.
– Вот только не надо сравнений. Да и что теперь об этом говорить – все уже произошло.
Телефонный звонок вытаскивал Ольгу из сна медленно и затянуто – так тянут на берег большую стерлядь, чтобы она не сорвалась с крючка. Катанян кричал восторженно:
– Олька, снег! Ты видишь? Первый в этом году снег!
Она стояла на ковре босыми ногами, безуспешно тыкая пальцем в стену в поисках выключателя.
– Я ничего вообще пока не вижу. Подожди, свет включу.
– Да зачем тебе свет – ты к окну подойди. Он искрится.
– И правда... – Она посмотрела в окно. – Здорово. «Любимая удивлена, что выпал снег. Как оправдать его паденье, безудержный его полет? Нет, снег идет не в наступленье: он отступает – но идет!»
– Это бедный Шпаликов писал по поводу мартовского снега.
– Да какая разница, Катаняша? Утром он ведь растает?
– Откуда ты знаешь?
– Ангелы зимы нашептали... Все элементарно – снег никогда не ложится на сухую землю. А сегодня целый день было морозно и солнечно. Так что это только репетиция.
– У нас в Армении снег – редкость... Когда были маленькие, так всегда ему радовались.
– Так ты и сейчас не слишком взрослый – взял всех у меня дома перебудил среди ночи.
– А пусть все знают, что выпал первый снег!
– Спасибо за информацию, – поблагодарила Ольга.
– Что там случилось? – спросила из своей комнаты мама.
– Ничего особенного, если не считать, что выпал снег, – ответила Ольга, торопясь на кухню – перекурить.
Дверь в комнату была открыта, она увидела, как мама встала и подошла к окну, открыла створку, выставила на улицу руку. Не так уж много первого снега оставалось ей увидеть в этой жизни.
– Здорово... – сонно протянула из своей комнаты Дашка. – Завтра полушубочек любимый надену.
– Завтра не будет его.
– А кто про снег звонил?
– Даша, ну кто может звонить про снег?
– Мой любимый Катанян?
– Ну естественно, твой любимый, сумасшедший Катанян.
Ольга смотрела в окно, за которым величественно и неспешно падали фантастически крупные снежинки. Путь их на землю был прямой и последний.
Но их было много, одни погибали, чтобы немножко дольше пожили другие, а в результате получилось прозрачное белое покрывало – как громадный оренбургский платок-паутинка. Его хотелось взять и протянуть через кольцо, чтобы проверить качество изделия.
Она вернулась к Алешину, который отправился спать на свое старое законное место. Только там его не было, то есть был он на своем любимом месте – у компьютера.
– Катанян звонил.
– Я понял.
– Снег видел?
– Я хотел предложить – может, на улицу выйдем подышать? Все равно уже сон убежал.
– Не, я лягу его догонять, день завтра неизвестно как сложится. Устала.
– А я выйду.
Уже засыпая, она услышала, как тихонько хлопнула входная дверь, – Алешин ушел созерцать ночную зимнюю сказку. А потом Ольга стала стремительно падать в бездонную яму, всем своим существом противясь этому процессу. Невероятными усилиями остановила это падение. И даже каким-то образом выбралась на ее край. Здесь ее ждал разъяренный Кашаев с перекошенным от злости лицом в угрях, с дочкой, худенькие, слабые ручки которой держали ботиночки. Шнурками поигрывал ветер. Девочка смотрела на Ольгу измученными скорбными глазами, из которых медленно и неспешно падали крупные слезы. Как первый снег.
В это самое время у дома Кашаева вершился суд.
Четыре джипа окружили дом и зажгли фары в режиме дальних огней. Оттуда вывалили накачанные мальчики в кожанках. Водители дружно начали сигналить. Несмотря на шум и свет, ни в одном из соседних домов не видно было и следов жизни. Один из мальчиков подошел к забору и поместил свой толстый палец с огромной безвкусной печаткой на кнопку звонка.
Через несколько минут из ворот неохотно вышел одетый в спортивный костюм Кашаев в домашних тапочках. Он не был удивлен – давно ждал чего-то подобного.
