Георгий Стенкин - Школа, как это было... Часть I
Так и мы, мы знаем, что действие происходит в нашем городе, в наше текущее время. И что мы празднуем юбилей своего выпуска из школы. А все остальные детали — кто режиссер, кто звукооператор и композитор. Нам абсолютно все равно. Вон тот дядя — режиссер, а вон та тетя — продюсер.
И в этом я с ним согласился. Лишние подробности нам ни к чему. Но мы же должны знать, какую все-таки цель преследует это действие, в котором мы участвуем. Что если оно идет в разрез с нашими убеждениями, религиозными или нравственными. Да и ущерб мы тоже можем своим участием, помогать наносить. Какому-нибудь государству или просто людям.
Мы должны знать и разбираться в этом досконально. Что будет в результате наших действий достигнуто?
Он не возражал. Да, имеете право знать. Да, должны разбираться и понимать, что бы верить в успех и правоту своих действий.
И он начал рассказывать.
По окончании второй мировой войны в распоряжение нескольких разведок попали материалы, которые говорили о том, что в разных странах велись исследования и даже разработки оружия. Это конечно не новость. Все что-нибудь да разрабатывали.
Но это оружие отличалось от остальных тем, что по своей технологичности оно намного опережало свое время. То есть, непроверенные физические явления, противоречащие современным законам аномалии, и вообще фантастические гипотезы. И самое страшное, что в трех странах все эти страшные для человечества попытки создания уникального оружия велись, не смотря ни на что. Создать сверхоружие любой ценой. Не оглядываясь на последствия и на игры с физическими основами мироздания. То есть, кто-то, не понимая, что он создает. Или, понимая, но, игнорируя возможные последствия, все-таки пытался это создать.
И он не был один. Три такого рода лаборатории в разных странах вели создание чего-то ужасного. А одни уже даже приступили к изготовлению экспериментальных образцов.
Вот тогда то и кое-какие светлые головы создали, сначала межгосударственный комитет, нечто вроде договора между разведками нескольких стран. Но позже эта организация перешла в частные руки. И во главе сейчас стоят несколько крупнейших ученых мира. А финансирование идет из разных источников. Большая часть — это государственные субсидии нескольких стран. Но есть и частные инвесторы.
Разумеется, у нас есть свои лаборатории, где мы определяем целесообразность вмешательства.
А наша информационная система получает львиную долю информации от разведок всего мира, но и наши возможности тоже очень велики.
Есть у нас и оперативные подразделения. И школы. Полигоны. Много чего ещё.
Пресс-релиз о нашей организации содержит сто шестьдесят листов. Но доступен он естественно далеко не всем.
О самой истории нашей организации, наверное, достаточно. Хотя по странному стечению обстоятельств вы были у истоков начала её деятельности.
Я, конечно, изобразил бесконечное удивление. Но не произнес ни слова.
Действительно, первой достаточно крупной операцией был проект «Терра».
До этого, нам приходилось предпринимать активные действия по предотвращению случаев появления неизученного оружия в нескольких странах. Но это всё были незначительные операции, фактически разовые акции. Локализовать и ликвидировать их было довольно просто и быстро.
Но в этот раз очередное сверхоружие должно было появиться в Советском Союзе. А об уровне секретности и о возможностях этой страны вам рассказывать не нужно.
Мы получили сигналы только тогда, когда уже готовились начинать экспериментальные стрельбы.
Естественно, традиционными средствами мы уже не могли вмешаться. Помешать эксперименту могли только изменения настроения по отношению к этому оружию, в руководстве Советского Союза.
Что мы и выполнили, и результат оказался самым надежным. Эксперимент отменили и разработку этого типа оружия прекратили.
Как вы во всем этом участвовали, спросите вы. Очень просто. Первая и главная линия воздействия шла именно через ваш класс.
— Вот это да!
Не удержался я. И каким же образом? Ведь мы ничего такого не делали. И об этом оружии узнали только из газет. Да и то лет через десять.
Для того, что бы поменять настроение советских руководителей, нужно было превратить эту козырную карту, спрятанную, абсолютно секретную, неизвестно что в себе таящую, и поэтому страшную, во что-то более-менее понятное. Тем самым этот азарт помахать лазерным мечом пройдет, и сама надобность в нем пропадет. Страшно только тогда, когда не понятно.
Расчеты наших аналитиков, как вы видите — оправдались.
Как только немного информации об этом «чудо» оружии стало появляться. Вообще стало известно, что там есть оружие. И самые нелепые слухи поползли по свету. Так настроение Советских генералов сразу стало меняться.
— Ну а мы то, тут причем?
Опять спросил я.
— Ещё не поняли? Издевательски протянув, спросил Камчаткин.
— Тогда рассказываю в деталях.
Как бы чисто не работали секретные службы, информация всегда утекает. Но утекает куда? Конечно же, в семьи работников. Там она обрастает ореолом неправдоподобности, потому, что передают её дальше дети. Поэтому, большинство секретных служб мира допускает такую утечку.
Но в этом случае именно фантастичность, детское фантастическое отражение реальности и нужно было нам.
Как её получить. Только внедрившись в школу.
В вашем классе училось девять ребят, родители которых прямо или косвенно имели отношение к этому проекту.
Больше всех в вашем городе, на тот промежуток времени.
Мы внедряем к вам в класс своего человека, и он быстренько, всего за пару недель приносит нам все необходимые сведения.
А дальше мы просто сыграли на отношениях к информации и к реальным угрозам, и к информации об этих угрозах. Два правительства и две секретные службы активно вели «боевые действия» — чья же информация правдивее, а кто хитрее.
Дважды американцы устраивали провокации для Союза — ну стреляйте же. Дважды Союз заявлял о намерениях сначала сбить спутник, а потом просто ослепить его. Но в результате ни тот ни другой не воспользовались своими картами.
Это, конечно только общие фразы и естественно все это только выглядит, так вот просто и понятно.
Но, результат превзошел все ожидания. Равноценного успеха от наших миссий такого уровня больше не было.
— Вы спросите, кто? Ну же, кто в это время появился у вас в классе? Да, только один человек, вернее одна девочка — Лена Ч.
Я был в шоке. Теперь вся её странность и необычность стала понятной и объяснимой.
— Я могу сам? Спросил я.
Получив согласие, я продолжил.
— Она втерлась ко всем практически в доверие, участвовала во всех наших внешкольных мероприятиях, бывала у всех дома, и не раз. Все ей все рассказывали. И она постоянно обо всем расспрашивала. Ведь «новенькая» же. А потом она внезапно заболела и после вообще уехала. И этот старшеклассник, и эта её спортивность. И этот её эпатаж.
Но как? Она что была шпионкой в пятнадцать лет? Это невозможно.
Я затряс головой, не в силах поверить в такую ужасную правду.
— Нет, конечно. Ответил Марат Камчаткин.
— Это её родители. Она им просто помогала в работе. Её подготовки было достаточно, для того, что бы выполнять функции по сбору информации. Ну и естественно мы, все. Наша подготовка и проработка операции. Я тогда тоже учился в школе, в нашей, специальной школе, где училась и она, но только она училась на пять лет старше. То есть я оканчивал школу через пять лет после неё. И поэтому я плохо её знал по школе. Но она была звездой первой величины до самого выпуска.
Само собой в процессе подготовки к нашей текущей операции мы неоднократно консультировались у неё. Да и сама идея, привлечь снова вас, принадлежит ей.
Нет, сама она не участвует в операции. Полтора года назад она вынужденно ушла на пенсию. Да, на нашу пенсию. Поэтому её здесь нет, и в проекте она не участвует.
И сейчас ситуация значительно проще. У нас было время подготовиться. И сейчас у нас достаточно времени, что бы решить все поставленные задачи.
ГЛАВА 25. КАК МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ.
Прилетели мы в Дубай, доехали до гостиницы. Камчаткин сказал, что у него ещё встреча. А я направился прямиком оформляться для проживания.
И вот вхожу я в холл. Большой такой зал, даже несколько залов. Бассейн с фонтанами, пальмы, какие-то цветы везде. Красиво и как-то значительно. И много разных диванов, кресел, столиков, а народу как раз немного. Тут парочка, там семья и везде обслуга, сервис в униформе.
Слышу, кто-то по-русски говорит. Так это, не очень громко, но как-то настойчиво и требовательно.
Прохожу ещё пару метров, и так за колонной, вижу картину. Трое ребят в униформе, все местные. То ли черненькие, то ли арабы, сразу не поймешь. Стоят, как на параде, один возле другого, в шеренгу по одному. Все улыбаются, у одного поднос в руках, а на нем пустая рюмка. И смотрят на человека, который сидит перед ними на диване, за низеньким столиком.
