Али Смит - Отель — мир
Представьте, что у нее подпрыгнуло сердце. И мысль прорвала плотину.
Лайз за стойкой, на рабочем месте. На часах в компьютере 18:51, но как раз когда она подняла глаза, черная единица превратилась в двойку.
18:52.
Она рада, что увидела перемену цифр. В ней был какой-то смысл. Вскоре она об этом забывает. Заболела шея.
Камеры наблюдения у входа в отель отключены, над конторкой дежурного тоже, поэтому она расстегивает верхнюю пуговицу и оттягивает воротник назад. Она видит имя ЛАЙЗ на своей нагрудной табличке сверху задом наперед. Она отстегивает булавку, снимает табличку с груди и бросает в мусорную корзину в дальнем углу под стойкой.
Мимо. Табличка падает за ведро. Лайз сердито фыркает.
Она встает, проходит вдоль стойки, нагибается и достает табличку из-за корзины. Острие булавки впивается в подушечку пальца.
Ой, говорит она. Блин.
Она снова пронзает булавкой ткань лацкана и крепко защелкивает замочек. Садится обратно на стул. Барабанит пальцами по стойке. Замечает на ней капельку крови и сосет палец, проколотый булавкой. Вытирает кровь со стойки краем пиджака.
Она до сих пор в восторге от своего поступка.
Лайз смотрит на телефон. Снимает трубку, набирает девятку. Замирает с трубкой в руке. Потом кладет ее обратно, так и не набрав ни одной цифры.
Она хватает ручку и засовывает кончиком в рот. Встает. Набирает код на двери, чтобы выйти из-за стойки в холл, вытаскивает ручку изо рта и кладет на стойку.
Она идет через холл, там ни души. Лишь фальшивый уголь горит в камине пустынного зала.
Она толкает дверь-вертушку вперед, пока не оказывается снаружи, на ступенях, где ее обдает волной холода. Она стоит под надписью «Отель „Глобал“» и смотрит на противоположную сторону дороги.
Она никого не видит. Там никого нет.
Она возвращается в холл, в волны тепла. Оправляет форму и стремительно пересекает холл. Снова заходит за стойку и садится. Из пальца до сих пор сочится кровь, а кожа вокруг места, куда вошла булавка, покраснела. Лайз жмет на подушечку, пока из ранки не выходит идеально круглая бусина крови. Кровь поразительно яркого алого цвета. Лайз сует палец в рот.
По лестнице медленно спускается Данкан, словно считая собственные шаги. Голова опущена. Он идет мимо стойки, не поднимая головы.
Спасибо, Данкан, произносит Лайз.
Данкан не реагирует. Он направляется прямо в Музей и закрывает за собой дверь, поэтому Лайз обращается к двери. Я позову, когда будет нужно, говорит она. Сегодня мертвяк.
Осознав сказанное, Лайз вздрагивает. Черт, выругалась она про себя. Впрочем, ничего страшного. Данкан не мог ее расслышать — хлопанье двери слилось с шумом динамиков, из которых, затопляя холл, льется инструментальная аранжировка песни «Как трудно расставаться».
18:53.
Пять часов до ухода.
Она смотрит на часы, чтобы увидеть, как цифры снова выкинут номер с превращением. Но отворачивается всего на долю секунды, и когда поворачивается, на часах уже 18:56, а она и не заметила, как сменились цифры и пролетели минуты.
На часах уже 18:56: все знают, время ужасно обманчиво (хотя забыть об этом проще простого).
Пять часов до ухода: поскольку время, похоже, движется в более или менее линейной последовательности — от мига к мигу, от одной секунды, минуты, часа, дня, недели и так далее к следующим — то отдельная жизнь, протяженная во времени, тоже преобразуется в линейную последовательность, и в ней, в свою очередь, можно легко обнаружить определенную заданность, устремленность к цели. Лайз ждет очередной предсказуемой точки этой последовательности: когда можно уходить домой. На этой неделе у Лайз вечерние смены. В отелях «Глобал» вечерняя смена длится с четырех вечера до полуночи — начала ночной смены. Кстати, когда Лайз подумала: пять часов до ухода, до официального конца смены остается пять часов и целых семь минут, не считая обычной проволочки в служебной раздевалке, — пока скажешь привет-бывай, пока оденешься; как правило, после вечерней смены Лайз уходит из отеля не раньше 00:20.
Но сегодня она уйдет только в четыре утра.
Инструментальная аранжировка песни «Как трудно расставаться»: музыку, звучащую в холле, выбирает Питер Бернетт, помощник управляющего местного отеля «Глобал». Заперев в шкафу своего офиса проигрыватель с тремя компакт-дисками в режиме непрерывного воспроизведения, он может быть уверен, что в его отсутствие, например, по ночам, никто не покусится на его выбор. Впервые песня «Как трудно расставаться» Нила Седаки[26] стала хитом в Великобритании летом 1962 года, а потом — ровно десять лет спустя, в конце июля 1972 года, когда «Семейка Партридж»[27] вознесла ее на третье место британского хит-парада. Более-менее верные слова этой песни под инструментальную аранжировку безотчетно крутятся у Лайз в голове
(меня своей любви ты
не лишай
иначе сердце разобьешь мне
так и знай
когда уйдешь ты
я умру с тоски)
в тот самый момент, когда она бросает взгляд на часы в компьютере.
Льется, затопляя холл: сказано метафорически. А примерно через час и двадцать минут вода из крана в номере 12 (одном из самых больших, шикарных и дорогих), наконец, буквально перельется через край ванны и зальет — слава богу, не холл, а лишь саму ванную, кусок ковра в номере и в коридоре перед дверью. Из-за беспорядка, обнаруженного на следующий день, будет уволена горничная Джойс Дэвис (28 лет).
Позже, между 8:00 и 9:30, из-за этой протечки поступят жалобы-близнецы от трех постояльцев на отсутствие горячей воды, в ответ на которые дежурная Лайз рассыплется в извинениях из утвержденного лексикона для служащих «Глобал», занесет происшествие в журнал и в компьютер, а потом вызовет сантехников отеля.
Сегодня мертвяк: у Лайз скрутило желудок; она сказала Данкану слово-табу.
Лайз обращается к двери: невелика разница. Теперь разговаривать с Данканом — все равно что стучаться в закрытую дверь толщиной в полфута.
Он направляется прямо в Музей: на местном жаргоне Музеем называют комнату забытых вещей; здесь хранятся все предметы, оставленные постояльцами, пока те их не хватятся, или пока их не передадут в полицию, или не умыкнет кто-нибудь из служащих. Это даже не комната, а скорее большой чулан с бесконечными полками и коробками датированных, снабженных бирками, разложенных в алфавитном порядке вещей, где среди прочего: будильники, аккумуляторы, книги, фотоаппараты на любой вкус, кассеты и компакт-диски, одежда, в том числе перчатки, шляпы и семнадцать пар джинсов; компьютерные игры, упаковка презервативов и другие средства контрацепции, горы косметики, два мобильных телефона, подарочные коробки неизвестного содержания в упаковочной бумаге, протез ноги ниже колена, мужская, женская и детская обувь (в основном парная), мелкие детские игрушки, которые вечно теряются, зонты разных размеров, плееры для кассет и компакт-дисков, с наушниками и без. В Музее пахнет сыростью и пластмассой. Тут нет окон. На потолке голая лампочка. Последние полгода Данкан проводит рабочее время в Музее и выходит, лишь когда его вызывают. Он сидит в темноте на коробке с биркой 16 сент., ном. 16. В коробке — луковицы нарциссов. Под ним, во мраке коробки одни луковицы выпускают стрелки из недр своей оболочки, другие скукоживаются под грузом многослойного наряда, постепенно разлагаясь.
Спасибо, Данкан, произносит Лайз: большинство служащих местного отеля «Глобал», во всяком случае, те, кто проработал здесь некоторое время, относятся к Данкану и его привычкам с большой деликатностью; они всегда охотно постучат в дверь Музея, предупреждая о приходе миссис Белл или Бернетта, чтобы его не поймали на месте преступления. Они знают, что Данкан все видел и слышал, что он был наверху вместе с Сарой, когда это произошло. Новенькие шепотом говорят друг другу: пусть либо сам уволится, либо его уволят. Они обсуждают слух о том, что он якобы отказался от денежной компенсации. Обсуждают, что ему пришлось пережить. Болтают про самоубийства. Про любовь. Думая, конечно, про Данкана. Когда он проходит, впереди и позади по коридору ползет шиканье — мол, тихо все — жуткий звук, приводящий в замешательство. Когда они с Лайз работают в одну смену, она любит давать ему небольшие пустяковые задания. Она считает, это ему на пользу. Когда Лайз только начала здесь работать, она думала, может, они с Данканом станут любовниками. Он был остроумный, общительный, рисковый, к тому же красавчик. Теперь, работая с ним в одну смену, она ощущает неловкость. Она его опекает. (Он ее не замечает.) Втайне она считает, что ему нужна помощь психоаналитика.
