Журнал «Новый мир» - Новый Мир. № 1, 2002
— А эти-то согласны? Из домика-то?
— Ну ясно — нет. Он там объединенный центр религий хочет сделать! Представляешь?
— …Нет.
Может, голова плохо варит у меня?
— Уже зороастрийцы приехали с ним!
— …Кто?
— Зороастрийцы… Представители древнейшей религии! Огнепоклонники.
— …Странное начало.
— Так это ж его штучки! — с восторгом сказал. — Уже зороастрийцев на штурм повел! И я с ним ходил!.. Одного зороастрийца уже убили там… говорят… где тебя.
— Что значит — говорят? — Я еще больше удивился.
— Ну… сам я этого не видел, — Андре, как честный человек, немного смутился, — но реакционная пресса пишет…
Уже и реакционная пишет!
— …что Фрол уже мертвого зороастрийца подкинул!
— Этот может!
— …Но я этому, естественно, не верю! — произнес он с новой вспышкой энтузиазма.
Ну что ж… не верь, подумал я, раз ты такой. Такие люди тоже нужны. Без них как-то… холодно.
— Ну, тогда… — Я приподнялся.
— Лежи, лежи! — взволнованно произнес он.
Ладно. Может, я как раз красиво лежу, может, для Фрола — чем больше полегло, тем лучше? Наверняка! Моя работа — лежать.
— Уже и Москва гудит об этом! — продолжил радостно Андре и вдруг снова смутился: — Там как раз, в том домике маленьком, из-за которого закрутилось все, как раз один из Москвы отдыхает… причем из наших, из демократов… вроде.
Может, вроде он и демократ, но защищают его тоже крепко! — я на череп свой посмотрел. И Андре взгляд мой понял. Вздохнул.
— Не-не… ничего! — пробормотал я. Что будет вообще, ежели и его энтузиазм вдруг улетучится?! Надо поддерживать.
— В общем… живем! — радостно воскликнул он, но, поглядев на меня, снова смутился: я вроде не очень так живу?
— Нормально! — сказал я.
После его ухода я поднялся — хоть и большое дело делаю, но лежать устал. Надо идти миллионера воспитывать. Встал, пару раз качнулся взад-вперед, потом все же пошел. Мыцина не видать. Через маленькую комнатку, где грудой медицинское оборудование свалено, а также части скелета — надеюсь, не настоящего, — вышел на воздух.
Хотел пойти раздышаться. Пляж. Серая галька. Прибой цвета морской волны. И сразу же почти Крота встретил, как назло — не успел даже с духом собраться: нелегкое это дело — миллионеров воспитывать. А он как раз из воды выскочил, полотенцем растирался.
— Плавали? — для начала задал ему легкий вопрос.
— До буя и дальше, — довольно мрачно ответил он.
Да, нелегко будет!
— Что-то не так? — поинтересовался я.
Видно, он посредством купания успокоиться хотел — но не удалось ему это! С болью на самый верх нашего небоскреба смотрел. И там уже дымок какой-то струился. Что-то уже горит?
— Вы знаете, какой счет он мне выкатил? — проговорил он злобно.
— Больших цифр стараюсь не запоминать. Ни к чему мне это! — попытался пошутить я.
— Я тоже их не всегда люблю! — продолжил он тем не менее еще мрачней. Я-то чем виноват? Хотя конечно… Кто туда первый влез?
Я вздохнул как бы сочувственно.
— И что он там, спрашивается, творит? Говорит — зороастрийцев этих в горах Индии отлавливал поштучно — десять тысяч якобы долларов за каждого! Я их заказывал?
— Большой художник, — уклончиво сказал я.
— Авантюрист он, а не художник! — в сердцах воскликнул Крот. — Что он там вытворяет?
— Что?
— Вон… зороастрийца жжет! А с вертолета вон Си-эн-эн это снимает, как большой праздник! И это еще начало только!.. Не забыть бы мне, что я проплачиваю… «Срывание последних шор тоталитаризма»! — на глухие верхние окна показал.
— Так на месте вроде бы шоры? — неуверенно сказал я.
— Так то отдельный будет праздник! Снова им выкатывай! — Он почти орал.
Да-а… Встретились два гиганта! Момент для воспитания не очень уютный возник… особенно для выклянчивания денег. А я Мыцину обещал… Выждем!
— Большой мастер! — уже слегка успокаиваясь, произнес он. Я развел руками… да, мол, бывают большие мастера! Начать про Мыцина?
Но момент неподходящий все же: дым еще гуще повалил!
— Что он там у них… пластмассовый, что ли? — снова Крот заорал.
Не могут начальники эти не вмешиваться в художественный процесс!
— Может, мировое телевидение меня и раскрутит, — сказал он, — но зато местные точно… в банку закрутят, как помидор! Может, я и выхожу с этим, — (дым все усиливался), — веротерпимым деятелем, любителем разных религий… но уроют меня просто, по-христиански!
— Так надо с местными больше контачить! — ввернул я.
— Вы уже… поконтачили! — Он впервые на меня поглядел.
— Так еще надо! — воскликнул я.
— …Спасибо, — сказал он, — но больше всего меня волнует тот домик за холмом.
— И на него выйдем! — пообещал я.
— Вы уже вышли! — Теперь по-доброму на меня поглядел.
— Еще с народом бы надо пообщаться.
— С народом? — дико удивился.
— Говорят, это облагораживает.
— Нет. Со мной это безнадежно. В смысле облагораживания.
— Но все же. — Я сделал приглашающий жест, рекомендуя прогулку.
— Ну… попробуем, — произнес он. — На фоне этого, — снова глянул на дым, — все более-менее нормальным кажется!
Дым уже полнеба чернил!
— Да скольких он там сжигает?! — снова сорвался он.
— …Давайте пройдемся… — успокаивающе сказал ему я и вдруг закашлялся от дыма… Да, Фрол дело знает свое!
По ходу прогулки я мягко втюхивал Кроту, какой тут замечательный опорно-двигательный санаторий был и как люди счастливы были.
— А кто вам сказал, что людское счастье меня волнует?.. Потом этот Фрол, — (снова нервно оглянулся), — хоть и сука, но дело знает свое!
Словно подслушал мою мысль.
— Есть в округе хоть один, кто дым этот не видит? То-то. И весь мир это увидит! Точно. У Фрола не заржавеет. А санатории для колгоспников… — усмехнулся он. — Даже Москва это теперь не покажет! Как там было у них? «Пальцы и яйцы в солонку не макать». Абзац! Прошло все это.
Некоторое время мы шли молча. Но не бессмысленно: многоглавый змей на месте оказался, в воде, — от жары там спасался. Может, что удумаем вместе? Одна голова — хорошо, а много — лучше! Тем более — там еще добавилось несколько голов. Петр, что было приятно, и те двое — «новеньких», что в милиции привечали меня… что было неприятно, и еще одна — коровья — голова. Видно, с совещательным голосом. Солнце словно плавилось в реке, и они как бы сидели в расплавленном солнце.
— Вода теплая! — прокаркала бровастая голова. — Купайтесь!
И те «новенькие» как-то дружелюбно глядели на нас. Не при исполнении?
Крот, кстати, так в трусах купальных и шел. Все продумано у меня!
— Ну что ж… — произнес Крот и слез в воду. Я за ним. Пока все неплохо.
— Виски? Коньяк? — предложил бровастый, хотя не наблюдалось ни того, ни другого.
— Предпочел бы минеральной, — ответил Крот.
— А это ты из реки пей! — рявкнула крайняя голова, вроде как женская, давая сигнал к атаке.
— Ну что? Продал уже? — кивнув на дымящийся небоскреб, произнес бровастый.
— Приехал тут телевизоры мутить! — подъелдыкнул и Петр, и это почему-то как раз и задело Крота: глянул на меня гневно… В плане предательства моего? Что это я про телевизоры выдал? Ей-богу, нет! Это Петр сам подслушал, когда гостил у меня: Лидия Дмитриевна с третьего этажа приходила жаловаться… сейчас, впрочем, не в этом суть — с Кротом сейчас нет смысла ругаться… Да он неплохой вроде мужик.
Мои друзья, «новенькие» из милиции, проявили вдруг повышенный интерес к моим ранам, окружили меня и почтительно разглядывали.
— Да-а! Профессионалы работали! — говорил Иван восхищенно, нежно прикасаясь к моему лицу.
— А вы что же — любители? — удивился я.
— Нам до них далеко! — самокритично сказал гологоловый.
— Молчать! — рявкнул бровастый. — Хватит херню тут молоть! Будем разговаривать? — Он обернулся к Кроту.
— Давайте, — спокойно ответил Крот. — Впрочем, кого не интересуют нефтедоллары — могут выйти!
Таковых не оказалось — наоборот, все головы проявили интерес, и даже интеллигентная голова, в пенсне, подвинулась поближе. Женская голова заулыбалась кокетливо. Бровастая зашевелила бровями, усиленно соображая. Петр и корова погрузились в задумчивость.
— Знаешь, сколько оператор-сливщик получает у меня? — обратился Крот прямо к гололобому, видно чуя в нем наиболее опасного.
— Откуда ж, — сглотнув слюну, выговорил тот.
— Так вот. Нисколько, — жестко проговорил Крот. — Если терминал тут не будет построен. Кто-то что-то имеет против меня? — Он обвел всех взглядом.
Все помалкивали. Только бровастый открыл рот и, подержав его в этом положении, снова закрыл.
— Так вам охрана, наверное, будет нужна? — ревнуя к успеху друга, уже фактически сделавшему карьеру, встрял Иван.
