Семен Малков - Похищение
— Ну что же, у меня пока больше нет вопросов, — выразил удовлетворение фирмач. — Я думаю, теперь мы можем обсудить с вами финансовую сторону дела.
«Вот это здорово! Значит, дело будет, — обрадованно подумал Седой и в душе усмехнулся. — Лучших я буду ему продавать — так куда проще! А остальных, коих не возьмут, пускай Хирург с Костылем потрошат в свое удовольствие».
Глава 5
Проблемы молодых
В больничном халате, но благоухая дорогими духами, и с красиво причесанной головой, Даша Юсупова спешно подошла к столику, на котором находился радиотелефон, как только услышала вызов междугородной. Она ждала звонка матери, которой послала вызов на переговоры.
— Ну как ты там, родная? У тебя что-нибудь не так? — услышала она ее голос, заглушаемый многочисленными помехами. Видно, в переговорном пункте маленького поселка у озера Байкал, вблизи которого находился лагерь экологов, не было хорошей связи.
— У меня все не так. Мне тебя очень не хватает, мама, — не скрывая горечи, пожаловалась Даша. — Я чувствую себя такой одинокой!
— Но почему? Что у вас там происходит? — встревожилась Анна Федоровна. — У тебя же, доченька, чудесный муж. Вы же так любите друг друга!
— Никто меня не любит! — всхлипнула Даша — болезненное состояние давало себя знать. — Даже вы с папой! Неужели нельзя приехать, хоть ненадолго?
— Я же говорила тебе, что нужна здесь папе и остальным. Он еще не вполне здоров, но все-таки, — голос матери наполнился теплотой, — убедил меня бросить все и проведать тебя. А ты еще упрекаешь нас, Дашенька!
— Значит, прилетишь и побудешь со мной? — обрадовалась дочь. — А когда и надолго ли?
Анна Федоровна на секунду замешкалась, и Даша испугалась, что прервалась связь, но мать неуверенно ответила:
— Скорее всего через недельку. С билетами плохо, да и папе еще немного надо окрепнуть. Но долго я с тобой побыть не смогу. Вот разберусь, что с вами происходит, и вернусь обратно!
— Ладно, пусть хоть так, — печально вздохнула Даша. — Но все же не пойму, — в ее голосе прозвучала обида. — Папа часто надолго уезжал в экспедиции, а ты работала или сидела дома. И ничего! А теперь, когда мне нужна, почему-то не можешь побыть со мной хотя бы до родов.
Мать снова замялась и, видно решившись на откровенность, резко сказала:
— Ну ладно, коли вынуждаешь! Не тороплюсь к тебе, чтобы не навредить! Неужто вы сами с Петей не разберетесь? Он же отличный парень!
Анна Федоровна перевела дыхание и призналась:
— Я ведь могу сгоряча и дров наколоть! Особенно если мне покажется, что и впрямь он тебя обижает. Ты ведь меня хорошо знаешь! И ему, и его чванливым родителям не спущу! Без меня вам легче помириться, — убежденно добавила она. — Недаром пословица говорит: милые бранятся — только тешатся.
— Нет, мама! Похоже, на этот раз все серьезнее, — с горечью возразила Даша. — Я очень боюсь, что из-за ссор и обиды не смогу нормально родить. Вот почему ты так нужна мне здесь, рядом! Только твои любовь и поддержка помогут мне все это выдержать!
— Ну ладно, доченька, не расстраивайся так. Скоро увидимся! А пока лечись прилежно, чтобы подарила нам внучонка! — мягко наставляла ее мать и робко добавила: — Может, все же ты несправедлива к Пете?
Вместо ответа Даша лишь тяжело вздохнула:
— Когда приедешь, все тебе расскажу, мама. Не могу больше носить это в себе. Тогда поймешь, что я права!
— И правда, разве можно о таком говорить по телефону, — согласилась с ней Анна Федоровна и спохватилась: — Ой, доченька, насколько же мы наболтали? Это же пропасть денег!
— Да не беспокойся об этом, мама! — успокоила ее Даша. — Мною все будет оплачено и, кроме того, передай папе, что все расходы по перелету и прочему я полностью беру на себя. У меня же богатый муж, и пока мы с ним еще не расстаемся.
— Типун тебе на язык! Не смей об этом даже думать! — прикрикнула на нее мать. — Ребенок еще не родился, а ты уже готова оставить его без отца?
Она аж задохнулась от гнева.
— Все! Ничего не хочу от тебя больше слышать! Вот прилечу, мы с тобой серьезно поговорим. И линию занимать нельзя так долго.
Анна Федоровна в сердцах со звоном повесила трубку на рычаг, а Даша еще долго сидела, грустно размышляя над словами матери и своим, как ей казалось, безрадостным положением.
Петр Юсупов резко отодвинул рукой ворох документов, лежавших перед ним на рабочем столе, и устало откинулся на высокую спинку своего кресла.
— Запарился я сегодня, — пожаловался он стоящему рядом исполнительному директору «Цветмета» Виктору Казакову, своему однокашнику по институту и ближайшему помощнику. Казаков, длинный и поджарый очкарик, в тщательно отглаженном костюме, типичный «белый воротничок», собрал принесенные на подпись бумаги, аккуратно уложил их в кожаную папку и хотел было идти, но Петр его остановил.
— Погоди, дружище! Присядь, — предложил он, указывая жестом на кресло. — Что-то муторно на душе, а поделиться не с кем.
— А какие проблемы? Дела наши как будто в порядке, — внимательно посмотрел тот на друга сквозь толстые стекла очков. — Что-нибудь на семейном фронте?
— Угадал! Не ладится у меня с Дашей. Все идет не так, как надо, — с горечью выложил Петр то, что лежало на сердце. — Перестали вдруг понимать друг друга.
— В чем же это выражается? Ты сам-то как это объясняешь? — с сочувствием спросил Виктор, понимая всю серьезность того, что мучает его шефа.
— Да просто я перестал для Даши существовать! Она почему-то забыла, что я — ее муж и живой человек, — в сердцах воскликнул Петр. — К ней притронуться нельзя, отказывает мне в физической близости, — пожаловался он, понизив голос, и тут же снова возмутился: — И при всем этом меня же обвиняет, что стал к ней невнимателен!
— Ты, наверное, слишком остро реагируешь на ее теперешнее состояние, — предположил Виктор. — Не учитываешь, что у беременных женщин изменяется психика. Природный инстинкт заставляет их все мысли и все внимание уделять рождению ребенка.
Но его трезвое замечание не утешило друга.
— Это можно понять, но каково мне? Будто я не хочу ребенка! — обиженно произнес Петр. — Ведь без него нет настоящей семьи, да и отца хочется порадовать: он ждет не дождется продолжателя нашего рода. Но не такой же ценой? — снова вскипел он. — Ведь Даша всегда была так нежна и заботлива, а теперь этого нет в помине!
— Вот родит, понянькается с ребеночком, и все будет по-прежнему. Уверяю тебя! — постарался успокоить его Казаков. — Знаю по своему опыту.
Виктор всего год назад женился на своей секретарше, после того как она от него забеременела, успел стать отцом и говорил это со знанием дела.
— Только не надо меня утешать, как маленького, — раздраженно бросил ему Петр. — Сам же признавался, что у вас с ней бывало и на седьмом месяце, а моя отказывает мне, как забеременела! Убедила себя, что это повредит ребенку!
— Просто у тебя более ответственная жена, — постарался снять напряжение Виктор. — И потом сам знаешь, — пошутил он, — это зависит еще от темперамента.
— Вот именно! — вполне серьезно согласился с ним Петр. — Не тот, видно, у моей жены темперамент. Ну что ж, пусть тогда пеняет на себя, — мрачно добавил он, — если найду ей замену. Я не чурка холодная!
— А что? Это мысль! — весело подмигнув, поддержал его Казаков, посчитавший, что это все же выход из сложившегося положения. — Ведь, как говорится: быль молодцу не в укор.
Видно, и Петр решил, что достаточно пооткровенничал со своим другом, так как встал со своего места, разминаясь и давая этим понять, что их разговор по душам окончен.
В ожидании приезда Петра Юсупова с сестричками после окончания уроков в школе Настя Линева, она же Зина Савкина, прибирала в квартире, фальшиво напевая модную песенку. С детства ей, как говорится, слон наступил на ухо, но петь она очень любила. Закончив уборку в гостиной, Настя присела отдохнуть у журнального столика и стала от нечего делать перелистывать семейный альбом, который накануне откуда-то извлек и рассматривал Петр.
Снимки ее заинтересовали. На них она сразу же узнала хозяина дома по его удивительному сходству с сыном и нетрудно было догадаться, что красивая блондинка рядом с ним это, естественно, мать Петра. Так как она уже знала, что Светлана Ивановна примадонна театра, то завистливо прошептала:
— Да уж, все при ней: и талант, и наружность, и мужик что надо! Но только Бог одной рукой дает, а другой отнимает. — На лице у нее появилась злорадная усмешка. — Посмотрим, как ты запоешь, когда исчезнут твои дочки!
«Интересный какой бугай! Пожалуй, помощнее моего Васи будет, — решила Настя, любуясь на богатырскую стать Михаила Юрьевича, — Однако Седого ему не одолеть, у того всегда перо наготове». Она долго рассматривала фотографии, сравнивая Петра с отцом. «А что, оба мужика хороши! — мысленно заключила любительница приключений. — Папаша хоть и заматерел, еще очень даже могет! И Петруша ему вряд ли уступает. С обоими стоит попробовать!»
