Александр Ройко - Не повторяется такое никогда!
Видно было, что выстрел попал в цель. Иван Петрович опустил голову и замолчал. Затем он выпрямился и произнёс:
— А зачем вам уезжать? Я вас не тороплю, но надеюсь на ваше согласие.
— Иван Петрович, — улыбнулся Андрей, — вам эта ситуация не напоминает ту, когда парень признаётся девушке в любви и, видя что он ей не по душе, не торопит её с ответом, надеясь, что когда-нибудь она даст ему положительный ответ.
Тот покачал головой, тоже улыбнулся и произнёс:
— А вы, Андрей Николаевич — человек с юмором. Нравятся мне такие люди. Хороший вы, видимо, мужик. И жаль, если мы не договоримся.
— Иван Петрович, честно признаться и вы мне нравитесь, — не преминул ответить любезностью на любезность Андрей и, вспомнив сказанное Николаем, добавил. — Вы тоже, видно хороший мужик, но от этого ситуация то не меняется.
— Жаль, ох как жаль, — тихо, как бы про себя, говорил тот.
— Иван Петрович, — Андрею почему-то стало жалко того. — Я сейчас приведу вам пример, уже без юмора. И если он вас не убедит, то я тогда уже и не знаю, что мне вам говорить. Так вот, представьте себе такую ситуацию: например, завтра утром вам, заместителю командира по тылу (сделал ударение Андрей), предложат стать командиром батальона. Какое у вас будет чувство, кроме того, конечно, что вам так доверяют? А?
Майор изумлённо вытаращил на Андрея глаза, долго сидел молча, а затем тихо произнёс:
— Умный вы человек и я откровенно завидую тому начальнику, с кем вы будете работать. Но у меня безвыходная ситуация и поэтому я буду надеяться на ваше согласие ещё пару дней, не больше, — он встал, сухо попрощался и вышел из комнаты.
— Да, — подумал Андрей, — прямо как в сказке про Мальчиша-Кибальчиша: "Нам бы день простоять да ночь продержаться". Только мне не день, а два нужно продержаться. Но это уже легче. Хоть знаешь, до какого времени.
Где-то через час вновь раздался стук в дверь и заглянул Виленский.
— Заходи, — пригласил его Андрей.
— Ты готов?
— Конечно, готов. А что мне готовиться.
— Нет, я том плане, что уже не нужно ждать Никитина?
— Не нужно. Час назад он был у меня собственной персоной.
— Вот даже как. Хорошо тебя обхаживает. Мог бы и в ресторан пригласить. Ну ладно, пошли. Расскажешь по дороге или в кафе.
В кафе, не спеша, маленькими рюмочками под хорошую закуску они оприходовали купленную здесь же Николаем бутылку "Столичной". Андрей при этом с интересом осмотрел её — этикетку венчал целый орнамент медалей, в Союзе он таких не видел. Просидели они в кафе за разговорами часа полтора. Андрей рассказал о беседе с Никитиным о своих приключениях в пути. Николай поведал коллеге о себе, о том, как он попал в Цербст, о некоторых особенностях работы в гарнизоне. Когда практически все темы были исчерпаны, они рассчитались и покинули кафе. Собственно говоря, рассчитался сам Николай. Он слушать не стал, когда Андрей попытался внести свою лепту.
— Сиди спокойно. Для меня это не деньги. А тебе твои понадобятся. Неизвестно, когда ты ещё вновь их будешь получать.
По дороге домой Николай после недолгого молчания протянул:
— Ты знаешь, ещё и дня не прошло, как мы встретились, а такое чувство, что мы знакомы давным-давно. И я сейчас подумал о том, что, хорошо было бы, если бы ты дал согласие.
— Ты что? — удивился его собеседник.
— Нет. Я тебя поддерживаю. Это я в том плане, что работалось бы вдвоём нормально. А то Бог его знает, кого они отыщут на должность начальника КЭС. Никитин человек неплохой, а вот кто будет в его подчинении — ещё тот вопрос. Ещё чего доброго, не найдя никого подходящего, поставят первого попавшего. А такой может дров наломать.
— Ладно, — остановил его Андрей. — Как говориться, хватит о грустном. Расскажи мне о самом городке.
— А что о нём рассказывать. Ты его сам видел. Городок, конечно очень даже неплохой. Расположен он в пяти километрах севернее самого города. Но ничего особенного в нём нет. Что касается аэродрома, то на нём базируется 35-й гвардейский истребительный авиаполк, который был сформирован ещё в апреле 1938-го года в Подмосковье. На вооружении самолёты МиГ-21 и МиГ-23М. А вообще-то кого только у нас не было, я имею в виду летунов. Кроме прямого назначения он используется ещё как резервный для различных, так сказать, "перелётных птиц".
— Рассказываешь военные тайны? — пошутил Андрей.
— Да о чём ты говоришь. Какие тайны. Любой пацан в округе всё это знает. Как говорится "Шила в мешке не утаишь". Истребители всё же. Звук, наверное, на десяток километров слышен.
— Это точно. И как, обходитесь без происшествий? Скоростная авиация всё же.
— Пока Бог миловал.
— А город что собой представляет.
— А город вообще собой ничего не представляет. Не город, а городишко с населением менее 15.000 человек. Разве это город. Расположен примерно в 42 км на юго-восток от Магдебурга. Вот это город, я понимаю. А Цербст знаменит лишь тем, что это родина Екатерины II-й. Я думаю, что даже не всякий немец знает этот городок, и уж тем более русский. Хотя город старинный, основан ещё в 949-м году.
— Слушай, Николай, а за пределы городка можно выходить? — спросил Морозевич. — Городок то ограждён, КПП, солдаты на нём.
— Конечно, можно, — рассмеялся Виленский. — А почему должны запрещать выход за пределы гарнизона?
— Ну, я не знаю. Во Франкфурте-на-Одере с этим строго было.
— Так то же во Франкфурте. Мы ведь здесь ничего не знали, как нас куда-нибудь можно было выпускать. А здесь мы можем выходить за пределы городка, отдыхать на природе, ездить в сам город, да и в близлежащие городки тоже. В Магдебурге я уже был несколько раз. Кроме того, начальникам служб ведь нужно периодически ездить в КЭЧ за получением материалов.
— Да, вот получение материалов я и не учёл, всё правильно, — подумал Андрей, а вслух спросил, — а в другие города не запрещают ездить?
— Хм, — почесал затылок Николай. — Скажем так — не запрещают, но и не рекомендуют. Нам тут время от времени напоминают о том, что самостоятельные поездки по территории Германии запрещены. Но все ездят, и начальство, конечно же, об этом знает. Но закрывает на это глаза. Вот только строго-настрого запрещено появляться в Берлине. Не знаю, как в других крупных городах. В Магдебург у нас все ездят ещё и потому, что в отпуск едут из этого же города.
— Ну, что ж, значит, не так уж всё плохо, — подумал Морозевич. — Можно будет хоть немного познакомиться с ГДР.
Они ещё немного поговорили, прогуливаясь, и распрощались возле дома, в котором сейчас обитал Андрей.
Следующий день практически ничем не отличался от предыдущего. — Вот уже и лето началось, — подумал Андрей. Время тянулось так же медленно, как и во Франкфурте, с небольшим отличием — территория новой для него клетки была несколько большей. За последнюю неделю Андрей хорошо ощутил, как можно мучатся от безделья. Он немного почитал, но ему и это надоело.
— Интересно, — подумал он. — А доставляют ли сюда союзные газеты? Хорошо бы ознакомится с последними новостями.
Посреди дня у него опять был разговор с Никитиным, который тоже мало отличался от предыдущих. Вот только в конце разговора майор спросил:
— Вы вчера отдыхали с Николаем Викторовичем. Как это вы с ним встретились?
— Да очень просто, — не удивился такой осведомлённости Андрей — не такой уж большой этот городок, все на виду. — Он зашёл ко мне ещё днём, услышав, что вроде бы появился его новый начальник. Вот вечером и прогулялись.
— Вы, наверняка, обсуждали сложившуюся ситуацию. И что он вам посоветовал?
— Скрывать не буду, Иван Петрович. Ситуацию обсуждали. Но скажу откровенно — никаких советов он мне не давал. Да и не люблю я выслушивать чьи-то советы. У меня есть своя голова на плечах.
На том их разговор и завершился. А вот уже третьего дня состоялся куда более серьёзный разговор. Когда Андрей вышел после завтрака из технической столовой, его поджидал посыльный. На сей раз, он откозырял и произнёс:
— Вас ожидает у себя командир батальона.
В кабинете командира, как и в первый раз, присутствовал Никитин. После взаимных приветствий подполковник внимательно посмотрел на Андрея и спросил:
— Андрей Николаевич, что вас не устраивает в нашем предложении?
Андрей запомнил, что имя подполковника Юрий, а вот отчество он запамятовал. И он решил обращаться к нему по званию, да и предстоящий разговор, как ему казалось, не будет располагать к такой фамильярности. И, как показал дальнейший ход разговора, это решение было абсолютно правильным.
— Товарищ подполковник, меня не устраивает только одно — это не моя специальность, не мой профиль работы.
— Да какая специальность, — начал раздражаться тот. — Вы и по своей будущей специальности тоже ни дня не работали. Ведь вы же работали на заводах.
