Дафна дю Морье - Прощай, молодость
— Да нет, я ничего не имею против! — ответил Джейк.
Мы пообедали и пошли на палубу. Пароход как раз бросил якорь, и перед нами был Гудванген. Фиорд в этом месте был очень узким, и по обе стороны вздымались высокие мрачные горы. Вода была черной, а глубина — невероятной. С уступов скалы обрушивались белые водопады. Впереди виднелась маленькая деревушка. Казалось, что нас отделяет от всего этого огромное расстояние. Это было слишком невероятно.
Я отошел от Джейка, который беседовал с парнем в очках; мы с Кэрри прошли на нос парохода, чтобы понаблюдать за матросами, возившимися с якорем. Я мог объяснить ей, что происходило.
Она посмотрела на меня большими глазами:
— Это поразительно, как много вы знаете!
Я рассказал, как именно мы с Джейком зарабатывали на наше путешествие в Осло. Она не могла в это поверить. Кэрри заставила меня подробно описать жизнь на паруснике. Она оперлась на перила, холодный ветерок развевал ее легкое платье.
— Боже, да вы столько всего повидали! — воскликнула она.
— Вы продрогнете, — сказал я спустя некоторое время, и мы пошли разыскивать остальных, хотя мне этого совсем не хотелось.
— Мне бы хотелось потанцевать с вами.
— Я же не умею танцевать, — отказал я.
— Пожалуй, я могла бы вас научить.
— Вам бы это быстро надоело, я думаю.
— Откуда вы знаете?
Мы засмеялись, и на нас обернулись: парень по имени Билл и второй молодой человек тоже.
— Вот вы где! — закричали они. Джейк стоял рядом с ними. Кажется, он ни с кем не беседовал.
— Где это вы были, Кэрри? — спросила темноволосая девушка, и обе рассмеялись; все, конечно, посмотрели на нас. Я чувствовал, что залился румянцем без видимых причин. С какой стати преувеличивать? Мы просто постояли вместе. Чертовски глупо получилось.
— Он рассказал мне о романтическом прошлом, — сказала Кэрри. Ей-то что! Эти слова, разумеется, вызвали взрыв смеха, а меня поставили в глупое положение. Что подумает Джейк?
— Привет, старина, — обратился я к нему неестественным тоном. — Почему ты не пошел с нами? — Он решит, что я считаю его лишним.
— Привет, — ответил Джейк.
Я глупо улыбался, тихо мурлыча себе под нос какую-то мелодию. Подошел парень в очках.
— Вы играете в бридж? — спросил он.
— Я играю, — ответил Джейк.
— Чудесно. Может, сыграем вчетвером? Вы, я, моя сестра и Мэтти. — Мэтти был тот молодой человек, что увивался вокруг темноволосой девушки.
— А я и не знал, что ты играешь, Джейк, — заметил я.
— Неужели? — сказал он.
Я не смог определить, кто из нас говорил более неестественным тоном.
Мне вдруг показалось, что я его совсем не знаю. Я очень рассчитывал, что бридж ему не наскучит. Мой вечер был бы испорчен, если бы ему вдруг не захотелось играть.
— Ты решил поиграть в бридж, Джейк? — спросил я настороженно.
— Разумеется, поиграю, — ответил он. — С большим удовольствием.
Таким образом, мы с Кэрри могли побыть наедине. Парень с камерой, Билл, оставался с нами. Он что же, все время будет ошиваться рядом с нами? Билл не отставал. Мы спустились на другую палубу — и он за нами. Мы захватили с собой граммофон и пластинки. Она пыталась научить меня танцевать. Я видел, как хорошо танцует Билл. Они отлично смотрелись вместе. У меня бы, наверное, лучше получилось, если бы его не было с нами. Он был такой забавный, все время ее смешил. Ей нравилось, что нас трое. Девушки, верно, считают, что именно это и значит прекрасно проводить время. Я думал совсем иначе. Все могло бы быть гораздо лучше.
— Вы не умеете играть в бридж? — спросил я Билла.
— Ну что вы, он умеет играть во все эти комнатные игры, — сказала Кэрри.
— Ты уверена, бэби? — обратился он к ней.
Оба засмеялись. Я решил, что это какая-то старая шутка. Вероятно, они очень хорошо знали друг друга.
В курительной комнате находился бар. Мы зашли и выпили. Она смеялась, глядя сквозь бокал то на меня, то на Билла.
— Сходи посмотри, закончили ли они играть в бридж, Билл, — попросила она.
Я не знал, должны ли мы дожидаться, пока он вернется. Скорее всего, он ушел всего на минутку.
— Вы сойдете утром на берег? — спросил я Кэрри.
— Возможно, — ответила она.
— В котором часу?
— О, не знаю.
— Вот бы знать, есть ли там что-то интересное, — продолжил я.
— Наверное, вам стоит сойти, чтобы узнать.
— Вы сойдете на берег все вместе?
— Не знаю, — сказала она.
Тут вернулся этот чертов парень.
— Все пошли спать, — сообщил он. — Я не смог никого найти.
— Пожалуй, я тоже пойду спать, раз Мэри ушла, — заявила Кэрри.
Да уж. Вечер совсем не удался. Я проводил девушку до каюты.
— Мальчики, вам совсем не обязательно отправляться спать из-за меня, — сказала она. — Я не разрушаю компанию, не так ли? — Она прекрасно понимала, что мы не собирались болтаться вместе и беседовать без нее.
Мы немного подурачились возле ее дверей. Билл был в своем репертуаре: он сделал вид, что заходит в соседнюю каюту. Я решил воспользоваться случаем и сказать кое-что:
— Послушайте, вы завтра рано сойдете на берег? Я раздобуду лодку — нам необязательно дожидаться остальных, если не хотите.
Она уже почти исчезла в полуоткрытой двери.
— Может быть, — ответила она.
— Скажите, что согласны.
Она насмешливо улыбнулась. Конечно, она не ответит ничего определенного.
— Никогда не знаешь, как все сложится, — сказала она. И закрыла дверь. Я понял, что завтра все будет замечательно.
— Спокойной ночи, — обратился я к Биллу.
Я медленно дошел до нашей каюты, которая находилась на другом конце парохода. Джейк уже лежал на своей койке. Он выбрал верхнюю. Читал. Я насвистывал, кое-как сбрасывая с себя одежду. В каюте было тесно.
— Хорошо провел время? — поинтересовался он.
— Совсем неплохо, — ответил я.
После этого он уже не произнес ни слова. Я не стал спрашивать, понравились ли ему новые знакомые. Если бы понравились, он сказал бы об этом сам. Что же он будет делать утром? Мне очень хотелось, чтобы он нашел себе какое-нибудь занятие. Конечно, он всегда прекрасно проводит время один. Ему все равно, буду ли я с ним. Я улегся на койку, подложив руки под голову. Как было бы здорово сойти утром на берег вместе с этой девушкой. Может быть, позже, добравшись до Бальхольма, мы возьмем лодку и искупаемся. «Что бы мы ни делали, будет весело», — подумал я. Наверное, она спит с этим клоуном. Вряд ли они отправились бы путешествовать компанией, если бы это было не так. Вторая девушка крутит роман с парнем по имени Мэтти. А очкарик, по-видимому, не у дел.
С Кэрри так легко! Наверное, она обнимает партнера, когда танцует. Это было бы приятно. И волосы у нее красивые. Вообще, все так хорошо.
— Джейк, — позвал я, — ты спишь?
— Нет.
— Послушай, зачем нам сходить в Бальхольме? Не могли бы мы доплыть до Вадхейма?
— Я выясню, — ответил он, — если хочешь. А зачем это тебе?
— Просто так, — ответил я. — Мне кажется, не мешало бы увидеть эти места, раз уж мы здесь.
В ту ночь я спал плохо. Я был взволнован и возбужден без видимых причин. Хотелось совершить прогулку в десять миль или пройти на веслах в лодке по фиорду. Что-то в самом воздухе этих мест не давало уснуть. Он был чистый и застывший. А еще этот белый свет. Здесь никогда не темнело, и это действовало на нервы. Мне все время хотелось чем-то заняться, и я чувствовал себя окруженным со всех сторон черными высокими горами, казалось, отсюда не вырвешься. Меня раздражал рокот водопадов. Я встал очень рано и вышел на палубу. Гудванген оказался совсем крошечным и пустынным, не то вымер, не то еще спал. Я смотрел вдаль, отделенный от Гудвангена спокойной водной гладью. Из домов никто не выходил. Невозможно было поверить, что там есть живые люди. Серые горы высились вокруг, казалось, они склоняются над кораблем, стоявшим на якоре, и сейчас сомкнутся над ним. Перегнувшись с борта парохода, я смотрел на темную воду. На поверхности не было ни малейшей ряби. Водопады не переставая неслись по камням, издавая звук, похожий на шипение дождя.
Ничего здесь не изменится. Это казалось зловещим, подавляло. Явь походила на беспокойный сон, порожденный дурными мыслями прошедшего дня.
Ни надежды, ни возможности сбежать. Ужасное место.
Я уселся на палубе, обхватив подбородок руками и глядя прямо перед собой; в голове не было ни единой мысли. На сердце было тяжело, я томился и не мог ни назвать, ни объяснить даже самому себе причины этого волнения. Совсем не хотелось быть подавленным — хотелось смеяться, ни о чем не печалиться, быть вместе с людьми, которые для меня ничего не значили бы, повеселиться, сойдя на берег вместе с девушкой. Совсем не хотелось чувствовать себя потерянным и несчастным. Хотелось, чтобы Гудванген был иным, и горы не подступали бы так близко, и солнце светило бы в ясном небе, и синяя вода была бы теплой, и чтобы было совсем мелко.
