Марта Кетро - Умная, как цветок
Ну, я не знаю. Разумеется, долгое ухаживание ужасно романтично. И редкий мужчина, потративший на женщину полгода, бросит ее после первого совокупления (с другой стороны, мужчина, потративший на женщину полгода, вообще редкий). Страсть, подкрепленная развившимися чувствами, глубже, выше и толще, чем простое вожделение. Секс можно найти на каждом углу, а утонченные отношения на дороге не валяются. Ага. Ага.
Но, с другой стороны, мне, например, так редко кто-нибудь нравится, что имеет смысл ловить на горячем – не его, а себя. А то ведь передумаю. И вообще, только искусство вечно, а жизнь коротка. Никто не знает, есть ли у тебя те полгода, которые ты собираешься потратить на менуэт. (Читайте же правильно – именно ме-ну-эт.) Доживем до пятидесяти пяти – попляшем, а пока, может быть, лучше все-таки сразу секс?
Короче, форсировать события или нет? Не знаю. Я тут не судья. Мне в последнее время приходится общаться с таким количеством людей, что благопристойности ради пришлось научиться знакомиться сидя. Да и мало, катастрофически мало тех, чьи сигналы я принимаю… спинным мозгом, так это назовем. И за одним из них я замужем.
Короче, внезапная страсть к посторонним мужчинам меня уже сто лет не охватывала. И если охватит – понятия не имею, как поступлю.
И почему вас это беспокоит…
Супруг мой целый день дома: плетет бубны и смотрит какое-то свое кино на ноутбуке. И вот я слышу из кухни вопль: «А, моя жена трахается с соседом! Дрянь!» – не мужа, конечно, а киношный. И отмечаю автоматически: «Рогоносец». Потом вспоминаю Мориса Дрюона, макулатурную серию «Проклятые короли», прочитанную мною во младенчестве. Помните, Людовик Сварливый едет по улице, и торговка кричит ему вслед «рогоносец», а Дрюон как-то очень грустно уточняет: «тем насмешливо-злым тоном, которым охотно говорят женщины по адресу несчастных мужей – несчастных именно по вине жен». По-человечески так, по-мужски он это пишет, на мгновение выходя из образа автора.
И я начинаю думать о точках и углах зрения. Несчастный обманутый человек – и он же недоумок-растяпа, вполне вероятно, импотент. Женщина, жертва страсти, – и шлюха, опозорившая мужа. Или там предатель, бросивший жену, – и честный человек, не пожелавший вести двойную жизнь. Стерва-любовница – и полюбившая всем сердцем «несмотря на». И т. д.
Понятно, оценка зависит от того, на какой вы стороне баррикад – любовник или муж. Но вот если сторонний наблюдатель, грубо говоря «торговка с улицы», не друг одного из потерпевших, а случайный прохожий – тогда?
Что заставляет людей так ярко окрашивать свою оценку чужих обстоятельств – немедленный перенос одной из ролей на себя? история из прошлого? гендерная солидарность или, напротив, соперничество с представителем своего пола?
При каждом таком резком проявлении мне хочется подпереть щеку рукой и расспросить: «Ну, чего ты? Чего окрысился-то? Чем тебя бабы/мужики обидели?»
Но сдерживаюсь – ведь правды никто не скажет, сошлются на высокую свою мораль и неколебимые принципы. А жаль.
(Если что, я отозвалась «рогоносцем» исключительно потому, что уж очень голос у переводчика противный…)
В поисках Саманты Джонс
Любопытно, как с течением времени меняются ассоциативные ряды: в девяностые годы три молодые разномастные женщины, собравшиеся за столиком кафе, напомнили бы стороннему наблюдателю фильм «Иствикские ведьмы». А в двухтысячные на ум приходит «Секс в большом городе», и хочется оглядеться в поисках четвертой подруги. Интересно, что в любой компании легко можно найти прототип романтичной Шарлотты, деловой Миранды и креативной Кэрри. Но вот с гиперсексуальной Самантой сложнее. Конечно, соблазнительных девушек много, но ведь Саманта – это нечто особенное, правда? Она взрослая, успешная и довольная жизнью женщина, при этом число ее сексуальных партнеров давно перевалило за сотню (в какой-то из серий она безуспешно пыталась припомнить точно).
Количество любовников у средней московской девушки можно пересчитать по пальцам (в крайнем случае, придется разуваться). Особенно активные дамы добираются до пятидесяти, но чтобы сотни…. Трехзначными числами могут похвастать разве что те, кто сделал секс своей профессией, но это совсем другая история, мы сейчас говорим о любителях.
Пожалуй, в современном русском языке для обозначения сексуально свободной женщины не существует слова с положительной или нейтральной окраской. Более того, в общественном сознании не сложился образ довольной женщины, имеющей много мужчин. В лучшем случае, в голову приходит слово «потаскушка», причем непременно с эпитетом «несчастная». Но можно ли в здравом уме сказать такое о Саманте Джонс? Ведь она блестящая, уверенная в себе и абсолютно социализованная дама. С несколько скандальной репутацией, пожалуй, но в пределах пристойного.
Я добросовестно попыталась вспомнить среди своих знакомых хотя бы одну, способную сравниться с удивительной героиней «Секса…». Нашла похожую, но лишь отчасти.
…Мы пили кофе на Арбате и обсуждали мужчин. Познакомились только что, но у нас был общий круг друзей. О них и говорили.
– Н.? Я намерена с ним переспать.
– Забавно, я тоже.
– Он будет моим сто седьмым мужчиной.
Тут я закашлялась.
– Как интересно. А у меня седьмым…. эээ, пожалуй, не будет. Слушай, а… зачем тебе столько? – Бестактный вопрос, согласна, но ведь она первая заговорила о цифрах.
– Я ищу того, кто мне понравится.
Подливая в кофе коньяк, она рассказала, что секс не доставляет ей ни малейшего удовольствия. Что ни разу не попался мужчина, способный разбудить страсть и довести ее до оргазма. И, как женщина методичная, она «проверяет на соответствие» чуть ли не каждого встречного. Иногда партиями по нескольку человек. (При этом, повторюсь, проституткой она не была, работала, как и Саманта, в рекламе.)
Я свободно смотрю на такие вещи, но тут пришла в недоумение. Ведь это, в конце концов, утомительно – столько разных мужчин. Опасно – при таком трафике нет времени толком познакомиться, можно оказаться в постели с кем угодно. («Когда я их подсчитывала и составляла список, – говорила мне эта «российская Саманта», – некоторых приходилось записывать как «красные Жигули» или «восьмой Игорь».) Кроме того, не очень понятно, как от них потом избавляться: даже если продолжать знакомство хотя бы с каждым пятым, то постепенно вокруг образуется целая толпа мужчин, и как с ними со всеми разбираться?
В общем, ее способ искать «половинку» показался мне несколько обременительным.
С тех пор прошло лет десять. Мы больше не встречались, но я иногда осведомляюсь о ее судьбе у наших общих знакомых. Нет, не остановилась. Не нашла. Не замужем. Счастлива? Неизвестно.
«Саманта» несколько кривила душой в том давнем разговоре со мной, не только физических радостей она искала. Для нее это была одна из форм соперничества с другими женщинами – «считаешь себя счастливой? какая бы замечательная ты ни была, я могу переспать с твоим мужчиной».
Кроме того, судя по рассказам очевидцев и «потерпевших», она использует секс как универсальную отмычку – к мозгам, кошелькам и сердцам мужчин. И до сих пор – безуспешно. Например, несколько ее деловых проектов развалились именно потому, что после «пересыпа» с коллегами рабочие отношения пострадали. Хотя, казалось бы, это так сближает…
В принципе, люди готовы быть кем угодно – сексуальными объектами, «спонсорами», друзьями. Единственное, на что не согласен среднестатистический мужчина, – это быть «одним из сотен».
Но я все равно надеюсь, что моей «Саманте» повезет, и она методом проб и ошибок найдет, наконец, подходящего человека. Ведь она, в сущности, красивая, сильная и неглупая женщина, достойная всего самого лучшего. В конце концов, киношной Саманте, кажется, повезло, по крайней мере в седьмом сезоне.
Но я так и не решила для себя, существует ли где-то в природе настоящая Саманта Джонс – свободная, познавшая сотни мужчин, успешная, счастливая. Что ею движет – любопытство, спортивный задор, жажда коллекционера, сексуальная ненасытность? Возможно, когда-нибудь я ее встречу, например, не в России или просто за пределами моего круга (ведь разнообразию мира нет предела), тогда и получу ответы на свои вопросы.
Про смерть
Крестовая десятка – изменница-жена,
Пиковая девятка – то скоро смерть твоя.
(Из песни про охотника)Перед тем как заболеть, я стала находить на улице довольно странные вещи – например, десятку треф и воробушка. С картой понятно – к денежным делам, а воробей скакал в кустах около железной дороги, видимо, ударной волной от поезда сбило или пощипал кто (хвост у него был лысоват). До сих пор радуюсь, что не подобрала. Была такая мысль, взять, в клетку посадить, кошкам на забаву и себе, чтоб лечить. Но, думаю, сдохнет, а я в депрессию впаду, а мне туда сейчас нельзя, дел много, да и негоже вмешиваться в процесс естественного отбора без особой нужды. И хорошо, а то бы, заболев, терзалась сомнениями, что у меня – птичий грипп или ослюнение бешеным воробьем. А так лежала спокойно, уверенная, что умираю от атипичной пневмонии.
