Марк Хэддон - Загадочное ночное убийство собаки
Потом я обыскал чулан.
Потом я обыскал столовую.
Потом я обыскал гостиную и под диваном нашел давно потерянное колесо от модели «мессершмитта».
Потом мне послышалось, что отец входит в наружную дверь, и я вскочил. Пытаясь встать побыстрее, ударился коленкой об угол кофейного столика. Было очень больно. Но оказалось, что это всего лишь наркоман из соседнего дома уронил что-то на пол.
Тогда я поднялся наверх, но в своей комнате искать не стал, поскольку рассудил, что отец не станет что-то прятать от меня в моей собственной комнате, – разве что он пустился на двойную хитрость, как в настоящих детективах. Так что я решил обыскать свою комнату только в том случае, если не найду книгу нигде больше.
Я осмотрел ванную, но там единственное место, куда можно спрятать книгу, – это сушильный шкаф, а в нем ничего не оказалось.
Из всех комнат дома осталась только спальня отца, но я не знал, искать ли мне там, поскольку отец уже давно запретил мне что-либо трогать у него в комнате. Но если он хотел что-то от меня спрятать, то его спальня – самое лучшее место. Так что я решил, что ничего не нарушу у него в комнате. Я передвину вещи, а потом положу их на место. Тогда отец не узнает, что я сделал, и не рассердится.
Сначала я поискал под кроватью. Там было 7 ботинок, гребень с большим количеством волос между зубьями, кусочек медной трубки, шоколадное печенье порножурнал под названием «Фиеста», дохлая пчела галстук-бабочка и деревянная ложка. Но моей книги там не было. Потом я заглянул в ящики по обе стороны туалетного столика. Там был аспирин, маникюрные ножницы, батарейки, зубная нить, ватный тампон и носовой платок. Еще там лежал запасной вставной зуб – на случай, если отец потеряет тот зуб, который ему вставили, когда он выбил настоящий зуб, вешая кормушку в саду и упав со стремянки. Но моей книги не было.
Тогда я посмотрел в платяном шкафу. В нем висело много разной одежды, а сверху была еще полка, куда я мог за глянуть, только встав на кровать. И потому мне пришлось снять ботинки, чтобы не оставить грязных следов, так как это будет уликой, если отец решит провести расследование. Но на полке лежали только порножурналы, сломанный тостер, двенадцать проволочных вешалок и старый мамин фен.
Внизу шкафа был ящик для инструментов, и там лежали всякие инструменты: сверло, кисть, несколько шурупов и молоток. Но все это я мог увидеть и не открывая ящика, потому что он был сделан из прозрачного серого пластика.
Потом я заметил, что под ящиком для инструментов есть еще один ящик. Это был старый ящик от шкафа, который назывался бельевым, потому что некоторые хранят там свои рубашки. И когда я открыл его, я увидел там свою книгу.
И я не знал, что мне делать.
Я был счастлив, потому что отец не выбросил мою книгу. Но если я ее возьму, он узнает, что я трогал вещи в его комнате, и рассердится. И еще, я ведь дал слово ничего не трогать в его комнате.
А потом я услышал, как около дома остановился фургон, и, значит, нужно было думать скорее и действовать разумно. Так что я решил оставить книгу там, где она была, поскольку я рассудил, что отец не собирается ее выбрасывать, раз положил в ящик для рубашек. И я мог перенести записи в другую книгу и держать ее в секрете ото всех. А потом позже отец, возможно, передумает и отдаст мне первую книгу, тогда я смогу скопировать новую книгу туда. А если он ее никогда не отдаст – все равно, я помню большую часть того, что написал, и могу переписать все это во вторую тайную книгу. И если я захочу что-нибудь уточнить, я смогу прийти в комнату отца, когда его не будет дома, и проверить, верно ли я все запомнил.
Тут я услышал, как отец захлопнул дверь фургона.
И тогда я увидел конверт.
Это было письмо, адресованное мне. Оно лежало под моей книгой в ящике для рубашек. Я посмотрел. Конверт был не распечатан, и на нем было написано:
Кристофер Бун
36 Рэндольф-стрит
Суиндон Уилтшир
Потом я заметил, что там еще много других конвертов – и все они адресованы мне. И это было интересно и одновременно странно.
А потом я увидел, как были написаны слова «Кристофер» и «Суиндон».
Я знаю только трех человек, которые ставят маленькие кружочки вместо точек над буквой i. Один из них -мистер Локсли, который преподает в нашей школе, еще – Шивон, а третья была мать.
И тут я услышал, что отец открывает наружную дверь, так что я взял один конверт из-под книги, опустил крышку рубашечного ящика, поставил сверху ящик для инструментов и очень аккуратно закрыл дверь шкафа.
Потом отец позвал:
– Кристофер?
Я ничего не сказал, потому что иначе он мог понять, где я нахожусь. Я встал, обошел кровать и пошел к двери, держа конверт и стараясь производить как можно меньше шума.
Отец стоял внизу, у лестницы. Я подумал, что он может увидеть меня, но он просматривал почту, которая пришла утром, и голова его была опущена. Потом он отошел от лестницы и направился в кухню, а я очень тихо закрыл дверь его комнаты и зашел к себе.
Я хотел посмотреть на письмо, но нельзя было сердить отца. Поэтому я сунул конверт под матрац, спустился вниз и сказал отцу:
– Привет.
И он спросил:
– Ну, что поделывал сегодня, молодой человек?
А я ответил:
– Сегодня мы занимались социальными навыками с миссис Грэй: использование денег и общественный транспорт. А за ланчем я съел томатный суп и три яблока. Днем я немного занимался математикой, а потом мы ходили в парк с миссис Питере и собирали листья, чтобы делать коллажи.
И отец сказал:
– Отлично, отлично. Как ты смотришь, если мы приготовим на ужин чоу?
Чоу-это такая еда.
Я ответил, что хочу бобов и брокколи.
А отец сказал:
– Да легко.
Потом я сел на диван и немного почитал книгу Джеймса Глейка, которая называлась «Хаос».
Потом я пошел на кухню и поел бобов и брокколи, а отец ел сосиски и яйца с поджаренным хлебом и пил чай.
А потом отец сказал:
– Я хочу повесить в гостиной эти полки, если ты не возражаешь. Боюсь, будет немного шумновато, так что, если ты хочешь посмотреть телевизор, придется отнести его наверх.
Я ответил:
– Я пойду к себе в комнату.
Отец сказал:
– Молодец.
А я сказал:
– Спасибо за ужин. – Потому что это значит быть вежливым. Отец ответил:
– Не за что, малыш.
И я пошел в свою комнату.
Войдя, я плотно закрыл дверь и достал из-под матраца конверт. Я посмотрел письмо на свет, чтобы определить, что в конверте, но бумага была слишком плотной. Я задумался, можно ли мне открыть конверт – ведь я взял его из комнаты отца. Но я решил, что, раз письмо адресовано мне, значит, оно мое и я имею право его открыть.
Так что я распечатал конверт.
Внутри лежало письмо.
И вот что там было написано:
451с Чептер-роуд
Уиллзден
Лондон NW2 5NG
0208 887 8907
Дорогой Кристофер!
Извини, что так долго не писала тебе. Я была очень занята. Я получила новую работу – место секретаря на фабрике, где делают всякие вещи из стали. Тебе бы там понравилось. На фабрике полно огромных машин, которые делают сталь, и режут ее, и складывают в любые формы, какие нужно. На этой неделе на фабрике делали крышу для кафе в торговом центре в Бирмингеме. Это будет крыша в виде огромного цветка, а над ней растянут огромный тент.
Еще мы переехали в новую квартиру, как ты видишь из адреса. Она не такая милая, как старая, и я не очень люблю Уиллзден, но Роджеру отсюда удобнее ездить на работу. Кроме того, эту квартиру он купил, а прежнюю просто снимал. Так что здесь мы можем поставить нашу собственную мебель и раскрасить стены так. как нам захочется.
Вот потому-то и прошло так много времени с тех пор, как я писала тебе в последний раз. Сначала нам пришлось долго упаковывать вещи, потом – долго их распаковывать. А потом я устраивалась на новую работу.
Я сегодня очень устала и хочу пойти спать, так что сейчас я заканчиваю письмо и завтра утром опущу его в ящик. Но очень-очень скоро я опять тебе напишу.
Ты до сих пор мне не ответил, и потому я догадываюсь, что ты до сих пор злишься на меня. Но я люблю тебя и надеюсь, что ты не будешь сердиться вечно. И я бы хотела, чтобы ты написал мне письмо (но не забудь, что у меня теперь новый адрес).
Думаю о тебе постоянно.
С любовью,
мама.
И я очень сильно растерялся, потому что мать никогда не работала секретарем на фабрике, где делают вещи из стали. Она работала секретарем в автосервисе, в центре города. И мать никогда не жила в Лондоне. Мать всегда жила с нами. И никогда раньше она не писала мне писем.
В письме не было даты, так что я не мог выяснить, когда оно написано, и я задумался: может, это кто-то другой написал письмо и притворяется матерью?
