Рейнбоу Рауэлл - Фанатка
Конечно, отец не стал бы этого делать – лепить горы из картофельного пюре. Не его стиль.
А вот пожарный шест на чердак, спонтанные поездки, три бессонные ночи просмотра «Звездного крейсера „Галактика“» на сайте «Нетфликс» были сигналами его личного безумия.
– Пап?
Свет в доме не горел, хотя отец уже должен был вернуться с работы, – он обещал освободиться пораньше.
– Кэт!
Папа сидел на кухне. Кэт подбежала и обняла его. Он тоже обнял ее, будто отчаянно нуждался в ней. Когда она отстранилась, он улыбнулся. Это согрело ей душу.
– Здесь темно, – сказала Кэт.
Отец осмотрелся, будто сам попал сюда только что.
– Ты права.
Он прошел по первому этажу, включая везде свет. Кэт выключала лампы у него за спиной.
– Я просто кое-чем озадачен… – произнес отец.
– По работе?
– По работе, – согласился он, рассеянно включив лампу, которую она только что погасила. – Что скажешь насчет «Гравиоли»?
– Мне нравится. Вот что у нас на ужин?
– Нет, я делаю проект для этого клиента.
– Вы заполучили «Гравиоли»?
– Пока нет. Все в процессе. Так что скажешь?
– О «Гравиоли»?
– Да…
Отец постучал двумя пальцами по ладони.
– Люблю и подливу,[12] и равиоли… – ответила она.
– И от этого ты чувствуешь себя…
– Сытой.
– Кэт, это ужасно.
– Ну тогда… счастливой? Довольной? Пресыщенной? Вдвойне, потому что это сразу две вкусняшки.
– Может быть… – протянул отец.
– Любопытно, что бы еще хорошо сочеталось с подливой.
– Ага! Надо подумать! – сказал он и пошел искать свой альбом с эскизами.
– Так что у нас на ужин? – спросила Кэт.
– Что захочешь, – ответил папа, остановился и резко повернулся к ней, будто что-то вспомнив. – Как насчет фургона тако?
– Да! Я поведу. Не сидела за рулем уже несколько месяцев. Куда именно поедем? А давай объедем все фургоны.
– В радиусе двух миль их около семи штук.
– Тогда вперед! – сказала Кэт. – До воскресенья хочу попробовать буррито из каждого.
Потом они поели буррито и посмотрели телик. Пока отец что-то царапал в альбоме, Кэт достала ноутбук. Здесь не хватало Рен с ее ноутбуком – они бы переписывались, вместо того чтобы разговаривать.
Кэт решила отправить сестре письмо по электронке.
Жаль, что тебя здесь нет. У папы вроде все хорошо. Кажется, он не мыл посуду с нашего отъезда, хотя, кроме стаканов, видимо, ничем и не пользовался. Сейчас он работает над проектом. И все в целости и сохранности, ничего не разбито. И вроде у него все дома, понимаешь, о чем я? В общем, увидимся в понедельник. Береги себя. Не дай подсыпать тебе рогипнол.
Спать она легла в час ночи. В три часа спустилась вниз, чтобы убедиться, заперта ли входная дверь, – иногда она поступала так, когда не могла уснуть или на душе было неспокойно.
Всю гостиную заполонили листки с заголовками и эскизами. Отец бродил среди них, будто искал что-то.
– Па, пора спать, – сказала Кэт.
Через пару секунд отец перевел на нее взгляд.
– Пора, – ответил он и слегка улыбнулся.
Когда она вновь спустилась вниз в пять утра, из спальни отца доносился храп.
* * *Утром Кэт вышла в гостиную, но папа уже уехал.
Она прикинула размеры катастрофы. Все бумаги были рассортированы по разделам, «областям памяти», как называл их отец. Они висели на стенах и окнах, приклеенные скотчем. На них – другие клочки, словно для развития идеи. Кэт окинула взглядом все задумки отца и нашла зеленую ручку, чтобы проставить звездочки на понравившихся. Она всегда ставила их зеленой, а Рен – красной.
При виде отцовского упорядоченного хаоса на душе стало радостнее.
Легкое безумие – это нормально. Именно легкое безумие оплачивало счета и поднимало отца по утрам, превращало его в волшебника, когда он в этом нуждался.
– Сегодня я творил волшебство, девочки, – говорил отец после крупных презентаций, и они обе знали: вечером их ждет ужин из «Ред лобстера», с вкусными лобстерами и блюдами с теплым топленым маслом.
Благодаря этому легкому безумию держался на плаву их дом. Словно в подвале сидел гном и ковал золото.
Кэт оценила кухню: в холодильнике пусто, в морозильной камере – куча еды из закусочной «Здоровый выбор» и закрытые пироги из «Мари Каллендер». Она загрузила в посудомойку грязные стаканы, ложки и кофейные чашки.
В ванной все было в порядке. Кэт заглянула в спальню отца и забрала еще стаканы. Повсюду беспорядочно валялись бумаги. Уйма писем, в основном не открытых. Может, папа сгреб все в свою комнату перед приездом Кэт? Кроме посуды, она ничего не тронула.
Она разогрела полуфабрикат из «Здорового выбора», поела возле раковины и решила вернуться в постель.
Теперь кровать казалась Кэт намного мягче, чем раньше, а подушки пахли божественно. И еще она соскучилась по всем постерам с Саймоном и Базом. Здесь Кэт оставила фигуру База в полный рост – он стоял в профиль, обнажив клыки, и ухмылялся, прикованный к перилам ее кровати с балдахином. Интересно, как отнеслась бы Рейган, забери его Кэт в общежитие. Может, он поместился бы в шкафу?
* * *На выходных Кэт с отцом покупали обед в разных фургонах тако. Кэт попробовала карнитас и барбакоа, аль пастор и даже ленгуа. Все это она ела с зеленым соусом томатилло.
Папа почти не отрывался от работы. Кэт тоже работала: написала по «Так держать, Саймон!» больше, чем за последние несколько недель. В субботу, в час ночи, она все еще не спала, но устроила целое представление, чтобы отец лег спать. А сама потом просидела за ноутбуком почти два часа.
Как же ей нравилось сочинять в своей комнате, в своей кровати! Погрузиться в мир Магов и остаться там. Не слышать в голове никого, кроме Саймона и База. Даже себя. Вот почему Кэт писала фанфики. Ради таких вот часов, когда вымышленный мир вытеснял реальность, когда она могла наслаждаться чужими чувствами, будто качалась на волнах или ехала с горы.
К вечеру воскресенья дом оброс тонкой папирусной бумагой для эскизов и обертками от буррито. Кэт загрузила новую партию стаканов в посудомойку и собрала мусор, от которого до сих пор вкусно пахло.
С подвозившей ее девушкой она договорилась встретиться в западном районе Омахи. Отец ждал у двери, чтобы подбросить Кэт, и нервно звякал ключами.
Кэт хотелось сохранить в памяти его образ, чтобы позже подбадривать себя. У папы были русые волосы, как у Кэт и Рен. Даже той же текстуры – густые и прямые. Круглый нос, шире и длиннее, чем у них. Глаза непонятно какого цвета – будто всех оттенков сразу. Казалось, именно отец произвел их на свет и они трое разделили ДНК поровну.
Образ вышел бы более оптимистичным, не будь папа таким печальным. Слишком уж сильно бил ключами по ноге.
– Я готова, – сказала Кэт.
– Кэт… – (От тона его голоса у нее защемило сердце.) – Присядь, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
– А зачем садиться? Я не хочу.
– Просто… – Он махнул в сторону обеденного стола. – Ну пожалуйста.
Кэт села за стол, стараясь не прикасаться к отцовским бумагам и даже не дышать на них.
– Не хотел оставлять это напоследок, но… – проговорил папа.
– Выкладывай уже, – сказала Кэт, – а то я нервничаю.
На самом деле все обстояло хуже: ее желудок скрутило до самой трахеи.
– Я разговаривал с твоей мамой.
– Что? – Кэт меньше бы удивилась, если бы отец разговаривал с привидением. Или йети. – Зачем? Что!
– Не ради себя, – быстро добавил папа. Он знал, что их с мамой воссоединение не принесло бы ничего хорошего. – Ради тебя.
– Меня?
– Тебя и Рен.
– Хватит, – сказала Кэт. – Не говори с ней о нас.
– Кэт… она твоя мать.
– Какие доказательства могут это подтвердить?
– Просто послушай. Кэт, ты даже не знаешь, что я хочу сказать.
На ее глаза навернулись слезы.
– Мне не важно, что ты хочешь сказать.
Отец все равно продолжил:
– Она хочет встретиться с вами. Хочет поближе вас узнать.
– Нет!
– Милая, она многое пережила.
– Нет, – повторила Кэт. – Ничего она не пережила. – (Это они пережили кучу всего, когда матери не было рядом.) – Почему мы говорим о ней?
Отец вновь звякнул ключами, ударив ими о край стола. Сейчас Рен должна быть здесь. Она бы даже не дрогнула. Не заплакала бы. Рен не позволила бы отцу говорить об этом.
– Она твоя мама, – сказал он. – Думаю, ты должна дать ей шанс.
– Мы дали. Когда родились. Я устала об этом говорить.
Кэт встала слишком резко, и стопка бумаг разлетелась по столу.
– Может, мы вновь вернемся к этому разговору на День благодарения? – спросил отец.
– Может, не будем портить День благодарения? Кстати, ты собираешься рассказать Рен?
– Уже отправил ей письмо по электронной почте.
– И что она ответила?
– Не так уж много. Сказала, что подумает.
– Что ж, а я даже думать не буду, – отрезала Кэт. – Не могу об этом думать!
