Вадим Белоцерковский - ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО
Удручало отсутствие у Ельцина чувства собственного достоинства. За калейдоскопом огромного числа событий прошедшего десятилетия многое уже стало забываться. В том числе и то, как Ельцин унижался на пленуме Московского горкома КПСС, когда его снимали с поста главы горкома:
«Я потерял как коммунист политическое лицо руководителя. Я очень виновен перед Московской партийной организацией, очень виновен перед горкомом партии, перед бюро, и конечно, виновен лично перед Михаилом Сергеевичем Горбачевым, авторитет которого так высок в нашей партии, в нашей стране и во всем мире... Я должен сказать, что я верю по-партийному абсолютно твердо в генеральную линию партии и в решения XXVII съезда... Я перед вами, коммунистами, заявляю абсолютно честно: любой мой поступок, который будет противоречить этому моему заявлению, конечно, должен привести к исключению из партии».[71]
Потом Ельцин испугался все-таки за свой престиж и распустил слух, что на тот пленум он пришел из больницы, в которой врачи якобы сделали ему какую-то инъекцию, усыпившую его чувство достоинства. Но это не помешало ему примерно через год вновь униженно просить Горбачева и руководство партии простить его и реабилитировать. На этот раз на партийном съезде, перед камерами телевидения, перед всей страной.
Я думал, после такого самоунижения и цепляния за власть политическая карьера Ельцина окончена, в народе не станут уважать такого человека, но круто ошибся: не предполагал, что общество настолько находится во власти холуйской психологии.
Однако за тревогой первых дней путча и эйфорией от победы над путчистами все негативные впечатления от предыдущего поведения Ельцина отошли на второй план. В дни путча многое другое вызывало удивление. Почему, например, путчисты не арестовали Ельцина или хотя бы не заблокировали его на даче, как Горбачева в Форосе? И почему не были отключены телефоны в Белом доме, и дом не был сразу же окружен чекистами и военными? Тогда никто из москвичей не смог бы и собраться для защиты Верховного Совета. И почему путчисты так и не решились предпринять штурм Белого дома? Войскам и всяким спецназам ничего бы не стоило растащить окружавшую дом не очень-то плотную толпу безоружных защитников Верховного Совета. И наконец, почему путчисты так быстро сдались? Вопросы, вопросы...
Ответ крутился в глубине сознания, но для его уяснения должны были произойти еще многие события.
Так, сразу же после подавления путча поразило безмерное славословие в адрес Ельцина и национал-патриотическая риторика победителей. Поражение путчистов подавалось как победа народного героя Ельцина и русского народа. Как будто в ГКЧП сидели инородцы, оккупанты! Гавриил Попов, бывший тогда сопредседателем (вместе с Ельциным) оппозиционной (Горбачеву) Межрегиональной депутатской группы, на митинге по случаю победы, стоя рядом с Ельциным, назвал его «Мининым и Пожарским в одном лице» и призвал наградить его званием Героя Советского Союза, высшей, между прочим, наградой только что побежденного строя! Вспомним, что тот же Г.Попов в 1987 году после увольнения Ельцина с поста председателя Московского горкома поместил в «Московских новостях» статью, в которой характеризовал Ельцина как явление «неотроцкизма в партии»!
Сам Ельцин вскоре после победы (29 августа), выступая по телевидению, заявил, что не допустит «охоты на ведьм», т. е. на тех чиновников и военных, которые поддерживали ГКЧП, и уж тем более на всех иных членов номенклатуры. Не сдал Ельцин и КГБ. Лишь разрешил снести памятник Дзержинскому.
История со штурмом этого памятника представляется мне в высшей степени символической. Во всех развитых восточноевропейских странах в период «бархатных революций» прежде всего «сносили» сами органы, а у нас — памятник их основателю. В Берлине толпа ворвалась в управление штази и разгромила его. А у нас сталинские чекисты наблюдали из лубянских окон за беснующейся вокруг памятника толпой. Много позже один из чекистов, обнаглев, похвалялся в прессе, что у них все было готово для встречи толпы (читай — черни): газ, автоматы, пулеметы. Ко всему еще толпа оказалась малосильной, недружной — не могла свалить чугунного Феликса, и догадливые власти подогнали автокран, чтобы выпустить пар из толпы. Запомнилась картинка: молодые люди ногами пинают голову поверженного памятника. А в кабинетах Лубянки его портреты до сих пор висят на стенах! И дивизия КГБ, которая рубила людей саперными лопатками в Тбилиси и штурмовала в 93-м Верховный Совет России, сохранила имя Дзержинского! Сюр, фарс — не знаю, как все это назвать.
Было совершенно непонятно, почему гнев толпы вызывал мертвый истукан? Что это было — симптом слабоумия или холопской трусости? Пойти на штурм Лубянки — это не памятник валить!
Я не имею в виду, что обязательно нужно было штурмовать Лубянку. Новые власти сами могли очистить ее. Изящнее всего это сделали в Чехословакии. Вскоре после создания там нового демократического правительства им было обнародовано распоряжение (цитирую по памяти): «Всем сотрудникам старых органов безопасности запереть свои кабинеты, сдать ключи, личное оружие и разойтись по домам».
У нас же не было произведено даже чистки Госбезопасности от людей, непосредственно причастных к преступлениям этой «конторы». Председатель КГБ Крючков был арестован, но как член ГКЧП, и впоследствии амнистирован вместе со всеми «чепистами». Не были заменены и командные кадры армии и МВД, представлявшие собой в массе самую реакционную часть партийно-государственной номенклатуры.
И конечно, самое-самое главное — не были проведены перевыборы всех органов власти в центре и на местах, на 90% состоявших из махровой номенклатуры сталинско-брежневского разлива. В тот момент номенклатура наверняка потерпела бы поражение и была бы заменена у власти новыми людьми из других социальных слоев. Отдельные голоса о необходимости таких срочных выборов раздавались в прессе и на митингах, но ельцинская команда их игнорировала.
В развитых странах бывшего соцлагеря тем или иным путем старый руководящий класс был почти целиком устранен от власти — то, что там назвали антиноменклатурной революцией и что предопределило становление в тех краях неизмеримо более демократических и цивилизованных порядков, нежели в России и других республиках СССР — СНГ.
Через год Ельцин уже откровенно поставил себе в заслугу сохранение коммунистических чиновников у власти: «Многие требовали сменить все руководящие кадры, но мы на это не пошли. Мы не допустили революции!».
И стало в конце концов ясно, кто на самом деле одержал победу в августе 90-го и что представлял собой путч ГКЧП.
Прояснились и «странная» карьера Ельцина, и его смелость и решительность в дни путча. Все в августе искали связь Горбачева с членами ГКЧП и не думали о возможной связи Ельцина с ними и со стоящими за их спинами номенклатурными кругами!
Раскрутка Ельцина
Вспомним, с чего началась широкая известность Ельцина — с его критического выступления на пленуме ЦК КПСС осенью 87-го года. Ничего особо разоблачительного в том выступлении не содержалось, но был хамский выпад против Раисы Горбачевой, которую Ельцин обвинил в том, что она лезет не в свои дела и командует мужем. Удивительное в этой истории было то, что распечатка выступления Ельцина вышла из стен ЦК и была широко распространена по стране. В 1987-м году порядки в партии были еще достаточно суровы и КГБ был еще в полной силе, чтобы не допустить подобной утечки. И поэтому трудно усомниться в предположении, что именно КГБ (по решению каких-то высоких номенклатурных кругов!) и распространил текст выступления Ельцина с целью создать ему широкую известность и имидж смелого критика Горбачева. Одновременно и престиж Горбачева пощипать, и углубить конфликт между ним и Ельциным.
И заинтересованные в этом круги продолжали «раскручивать» Ельцина. В ход были запущены мифы о покушениях на него. И в реку-то его кто-то с моста бросал с мешком на голове, и в самолете (в Испании) злонамеренно встряхивали.
Ельцин был очень удобен для номенклатуры. Им легко можно было манипулировать ввиду известных его качеств: безмерного властолюбия, безудержной склонности к алкоголю и полнейшей беспринципности. В тот период партийное руководство активно создавало псевдооппозиционные силы и фигуры. Вспомним «Память» во главе с Д. Васильевым, ЛДПР с Жириновским. Но на Ельцина возлагались, разумеется, особо большие надежды.
Для чиновных коммунистов складывалась критическая ситуация. Они понимали, что незыблемый, казалось бы, строй государственного социализма доживает последние дни, как и воссозданная с его помощью империя. И единственное спасение для себя они видели в быстром («шоковом») переходе к капитализму, чтобы, используя еще имевшуюся в их руках власть, взять в свою собственность самые лакомые куски «народного хозяйства», переквалифицироваться в капиталистов. Надо не забывать, что процесс врастания коммунистических чиновников в капитализм подспудно начался еще при Брежневе.
