Иван Шевцов - Голубой бриллиант
– Дорогие Лариса и Лукич! У вас появилась очаровательная Надежда, как символ будущего нашего многострадального Отечества и плод вашей великой любви. Так выпьем за незнающую преград, нестареющую и не умирающую Любовь. Затем я раскрыл свою книгу и написал:
«Моим верным и добрым друзьям Ларисе и Лукичу в день 75-го юбилея Егора Богородского – посвящаю.
Иван Шевцов»Лариса Щеблыкина.
«Из пламени и света рожденное слово…»
Летом 1930 года в глухой белорусской деревушке Никитиничи Могилевской области прогремел выстрел. Стреляли в десятилетнего мальчика. Это была месть кулаков, поджигавших колхозные хлебные поля, месть ребенку, который нечаянно оказался свидетелем злодеяния и в числе других, опрашиваемых на суде, подтвердил увиденное. Нелегкие это были годы.
Многим сегодня хотелось бы забыть о драматических событиях первых послеоктябрьских десятилетий. Но реальная история не гладкая дорога с двумя обозначенными в билете остановками. В тяжелом развороте общественного обновления 20–30 годов резко и кроваво обозначились две линии, две «правды» российского бытия. Кто сможет сегодня спокойно говорить об уничтожении в период коллективизации крепких крестьянских хозяйств, пахарей-тружеников – основы основ русского народа? Но с другой стороны, нельзя согласиться и с тем, кто в пылу нигилистического неистовства забывает о волне бедняцких возмущений, не говоря уже об известных преимуществах коллективных хозяйств, которые при разумном устроении могли и должны бы стать базою народного благосостояния. В этой полярности противоречивых убеждений еще долго не будет примирения, чем подтверждается глубочайший трагизм нашей истории в период гражданской войны и коллективизации. Раскол внутри одного народа (как бы ни объяснять его теперь) не мог обойти стороною ни прямых участников грандиозного противостояния, ни его невинных свидетелей, каким был упомянутый мальчик белорусского села Никитиничи.
Тот мальчик – ныне известный русский писатель, автор многочисленных романов о нелегких испытаниях, выпавших на долю нашей многострадальной Родины, Иван Михайлович Шевцов. Есть нечто символическое в этом эпизоде, с которого начали мы свой рассказ: выстрелы в прямом и переносном смысле Ивану Михайловичу, побывавшему впоследствии и на фронтах Великой Отечественной войны, приходилось не раз принимать на себя в борьбе за честь родной страны, нравственное достоинство своих сограждан. Все последующие трагические повороты в его судьбе эхом отозвались в лесном краю поздним летним вечером. Про таких в народе говорят: «родился в рубашке». Трудно сказать, что может испытывать человек в десятилетнем возрасте, чудом избежавший смерти. Но можно предполагать, что при определенных природных задатках такое «рядовое» для 30-х годов происшествие могло послужить толчком для интенсивного внутреннего развития.
Иван Шевцов унаследовал от отца кипучую энергию, жадный интерес к жизни, стремление к познанию, справедливости, резкое неприятие зла в любых проявлениях.
Крестьянин Михаил Климович умер от тифа, когда его сыну исполнилось всего шесть месяцев. В свое время внутренняя неугомонность, желание до всего дойти своим умом, заставило Михаила Шевцова отправиться в столицу на поиски правды и лучшей доли. Из Петербурга он явился убежденным коммунистом и возглавил сельский совет в 1919 году.
Через два года после смерти мужа Анна Евстигнеевна вышла замуж за Елисея Цымбалова, от которого родила еще шестерых детей. Иван был старший и сохранил фамилию своего отца – Шевцов.
Черты крестьянского крепкого характера отца проявились у Ивана в непримиримости к ловкачеству районных чиновников, наезжающих с проверками колхозной работы.
Уже в четырнадцать лет Иван Шевцов пишет критические заметки о жизни своей деревни и посылает их в Шкловскую районную газету «Луч коммунизма». Лаконичные, острые, яркие фельетоны принимали к печати, не ведая, что автор – подросток. В этих публикациях проявилась творческая одаренность Шевцова: умение в образной форме изобразить поведение местных бюрократов, не гнушавшихся жульничеством, остроумно высмеять их недостатки (фельетоны «Гастролеры», «Хочется пить»).
Весной 1936 года на имя Шевцова пришло письмо из редакции с предложением занять должность спецкорреспондента: «Уважаемый товарищ Шевцов, редакция газеты „Промень коммунизма“ (луч коммунизма – Л. Щ.) приглашает Вас на постоянную работу инструктора сельхозотдела». Каково же было удивление сотрудников редакции, когда перед ними появился босой, небольшого роста щуплый паренек и протянул довольно уверенно присланное ему уведомление.
Работа в редакции позволила юному фельетонисту расширить круг жизненных впечатлений и получить первый опыт журналистской практики.
Этот эпизод и вся предвоенная биография писателя (учеба в Саратовском военном училище погранвойск, служба на границе) вошли составной частью в один из первых романов «Семя грядущего» (1960 г). Тревожная обстановка весны 1941 года, тяжелые предвоенные ожидания, первые часы боев с фашистскими ордами, форсировавшими реку Прут, составляют содержание романа.
И еще один необычный факт биографии Шевцова: застава, которой командовал двадцатидвухлетний лейтенант, в течение девяти дней сдерживала наступление немцев на участке 79 погранотряда Юго-Западной границы России. К сожалению, нигде нет упоминания об этом, ни в одной хронике. Именно в таких условиях подчас гранились русские характеры, росло чувство личной ответственности за судьбу Отчизны.
В этой связи уместно вспомнить недавнее интервью писателя журналу «Пограничник» (№6 1995 г): «Я всегда говорил и повторяю: меня физически и духовно закалила и воспитала граница, она вошла в мою плоть и кровь, и какую бы я в последствии ни носил форму, зеленая фуражка мне стала всех родней и дороже». Слово «граница» означает здесь не только территориальную линию, но и линию гражданского поведения, которая всегда должна быть у человека выверенной и четкой.
Не потому ли образы пограничников можно встретить во многих романах Шевцова: Емельян Глебов («Семя грядущего», «Среди долины ровная…»), Анатолий Кузовкин («Любовь и ненависть»), Ярослав Серегин («Лесные дали»), лейтенант Гришин («Бородинское поле»), Иван Слугарев («Набат»).
«Когда говорят пушки – музы молчат» – свидетельствует древний афоризм. Но в Великую Отечественную войну случилось обратное: «Музы» не молчали. Они страстно, в унисон с народной душой, с ее яростным гневом взывали к борьбе с фашистами, к отмщению за поруганную честь Отчизны. Трудная и ответственная миссия была у газетной хроники в это время. С нею и был связан лейтенант Шевцов.
Осенью 1941 года, отступая с тяжелыми боями от Мценска до Тулы, он отправлял репортажи о военных действиях в дивизионную газету. Призвание к творчеству давало о себе знать у молодого журналиста даже в условиях кровопролитных боев. При этом всегда хотелось преодолеть рамки обычного газетного репортажа.
В разгар войны (с 1942 года пограничник Шевцов возглавил один из разведывательных отрядов особого назначения, которые выполняли боевые операции в тылу врага), выйдя из госпиталя, он публикует в газете «Литература и искусство» критическую статью «О литературном современнике» – обзор трех номеров журнала «Новый мир». Публикация не осталась без внимания. Редакция журнала «Пограничник» разыскала капитана Шевцова и предложила ему штатную должность. Спец корреспондентом журнала проработал он до 1946 года.
Так началась журналистская карьера молодого автора. Писал он не только о горячих событиях Отечественной войны, но создавал очерки о героях-пограничниках, задумывая одновременно исследование об истории пограничной службы XIX – XX веков.
Судьба в те годы свела его с начальником студии погранвойск художником Павлом Судаковым и художественным руководителем студии, народным художником и академиком П. Соколовым-Скаля. Знакомство вскоре перешло в дружбу и помогло освоению нового для Шевцова дела, связанного с анализами произведений изобразительного искусства.
Благодаря глубокому, профессиональному постижению искусства, врожденному чувству прекрасного он становится искусствоведом. Статьи о творчестве выдающихся баталистов Петра Кривоногова, П. Соколова-Скаля, В. Серова, П. Корина, А. Герасимова, Е. Вучетича сделали его имя известным. До сего времени проблемы искусства остаются важнейшими в творчестве писателя. К советам и мнению Шевцова-искусствоведа прислушиваются и первый президент Академии Художеств Александр Герасимов, и последующий – Николай Томский, который на своей книге «Художник и народ» написал: «Дорогому Ивану Михайловичу, страстному пропагандисту искусства, доброму в своих советах и дружбе. 2.10.64.»
И так год за годом пополнялся запас жизненных впечатлений. Вместе с расширением журналисткой практики многое дали наблюдения военных лет. Работая спецкорреспондентом газеты «Красная звезда», он побывал во многих местах, где находились в военное время советские войска. В Польше он познакомится с Главкомом Северной группы войск маршалом Рокоссовским, а после встретится с ним в Варшаве, где Рокоссовский исполнял должность военного министра Польши. Впечатления о Польской земле нашли свое отражение в романе «Набат», где рассказывается о действиях польских и русских партизан.
